Минометчики - Алексей Дягилев

никто не видит. Вот поднакопим мин, и будет вам праздник. Говорят на дороге Каменское-Слизнево, разведка обнаружила три немецких танка и два грузовика, подорвавшихся на наших минах. Сходить бы, поглядеть, но далековато от нас, по прямой вёрст пять будет, а по лесу и того больше. Да и мин там понатыкано всяких, так что без пол литра не разобраться. Тем более не отпустят меня далеко, участились случаи дезертирства, и «офицеров» стали за это «натягивать», ну и давать соответствующую накачку, чтобы значит, своих бойцов далеко не отпускали. Мне то допустим, верят, и отпустить могут, но случись со мной что, шальная пуля, или заблудился, уже ЧП. А отвечать кому? Правильно, командиру роты. Так что подставлять никого не буду, да и самому подставляться не стоит. Тем более получив по зубам, немцы ведут себя тихо, и наступать больше не собираются, отступать в принципе тоже, но это мы ещё посмотрим.

Сегодня ночью собираются провести разведку боем на деревню Ерюхино, и нам приказано поддержать роту миномётным огнём. Днём у нас дежурит второй взвод, так что ночью по любому работать нам. После обеда двигаем с Гервасом на рекогносцировку, чтобы определиться с позицией для миномётов. Судя по карте, там сплошной лес, причём смешанный, да и не по карте тоже. А блудить ночью по лесу, и искать подходящую поляну, та ещё перспектива. Линия фронта там чисто условная, дорога, потом река, а за ней немцы. Наш передний край проходит в полукилометре от дороги, но это опять же нарисовано на карте, и я сомневаюсь, что кто-то будет копать сплошную траншею в лесу. По пути к нам присоединился командир роты автоматчиков, это его подразделению ночью предстоит пощупать противника. Рота конечно понятие относительное, 50 человек, десяток ППД — ППШ, остальное вооружение — СВТ а также винтовки и карабины Мосина. Ну, хоть не «Лебели», и то хорошо. Мин нам обещали к вечеру подкинуть, так что поможем, чем сможем.

Сначала вышли на лесную просеку и, пройдя по ней, наткнулись на обороняющуюся здесь роту первого батальона. Второй занимал позиции слева от Слизнево. Вышли мы в аккурат, на огневую точку станкового пулемёта, который прикрывал правый фланг нашего полка. «Максимовцы» прикрывали также и стык с соседним полком, имея возможность вести огонь как вдоль просеки на северо-запад, так и на запад, но стрелять в этом направлении мешали деревья. Ну, что же, с огневой позицией мы определились, миномёты установим прямо на просеке, в ста метрах на юго-восток от пулемёта. Максимальная дальность стрельбы будет метров шестьсот, это до западного берега реки, если стрелять по деревне, от семисот, до километра. Прикинув высоту деревьев, и возможный угол подъёма ствола, получалось нормально, мимо вершин сосен мины должны были пролететь не задевая. Ну а продравшись сквозь кустарник на восточном краю просеки, я нашёл и небольшую полянку, на которой можно установить пару миномётов.

Пока я выбирал удобную огневую позицию, «офицеры» пошли искать местное лесное командование, пробираясь по лесу от окопчика к окопчику, вдоль переднего края. Я же пошёл потрындеть за жизнь с пулемётчиками, а заодно и насчёт обстановки расспросить.

— Здорова, хлопцы! Вы, чьи будете? — Начал я с банального приветствия.

— И вам не хворать, товарищ сержант. А мы псковские. — Откликнулся самый молодой из бойцов.

— Я понимаю, что не чухна, я в том смысле, — что когда в полк попали? И с какого вы батальона?

— Поначалу я во втором батальоне служил, да и теперь в нём же, только вот от того батальона, считай что десятка два человек и осталось, — отозвался старший из бойцов.

— Давно?

— Да почитай с ноября.

— Давненько. Незадолго перед немецким наступлением на высотке под Слизнево сидеть доводилось?

— Доводилось. Только мы там не сидели, а воевали. Недолго, правда. Выбили нас оттуда.

— Я так понимаю, вы на правом фланге отстреливались.

— Всё правильно, — а ты как догадался?

— Да потому что на левом я тебя не видал.

— Так там бают, миномётчики были.

— А я по-твоему кто? Танкист? Или лётчик?

— Что артиллерист вижу. А вот из чего стреляешь? У тебя на лбу не написано.

— При желании и из пулемёта могу, а в данный момент с батальонным «самоваром» управляюсь.

— А я тоже с пулемётом умею, — встревает молодой.

— Уймись Васятка, не мельтеши, твой номер шестнадцать. Вон, лучше за обстановкой наблюдай. А мы с человеком погутарим.

— Да ладно тебе Митрич, — обиделся молодой, — уж и слова не даст молвить.

— Сигай к нам в окоп артиллерия, нечего на бруствере маячить, передок всё-таки. Посидим, перекурим.

— Можно и перекурить, — спрыгиваю в окоп я. — А что, часто стреляют? Вроде фрицы за рекой.

— Часто, нечасто, а постреливают. Пулемёты у них за рекой, а вот по дороге броневики патрулируют, да и ездют по ней туда-сюда, на машинах, да на повозках. А ещё «кукушки», нет-нет, да наведываются.

— «Кукушки» — это плохо. Только не всякий окоп от них укроет.

— Всякий, не всякий, а всё же лучше, чем как голый на площади. Да и лес кругом, и не с любого места в нас стрелять можно, а те сектора откуда можно, я уже пристрелял.

— И что, так весь день тут у пулемёта и сидите? — Угостив Митрича трофейными сигаретами, и прикурив от его огнива, спрашиваю я.

— Почему весь. Меняемся. В отделении у нас шесть человек, из них два пулемётчика. А ленту заправить и подержать, даже Васятка сможет, — кивает он на напарника. До обеда одни, после обеда вот наша очередь, так сутки по четыре часа и делим. Ну а ежели бой начнётся, так все сюда с патронами и бегут. Видишь, какой окоп просторный, да и позиция неплохая. Вот так и воюем. Один максим на правом фланге батальона, второй на левом. Всё, что от пульроты осталось.

— А остальные станкачи где? Хотя… — Недоговариваю я.

— Известно где. Какие-то вместе с расчётами накрыло, кто-то свой пулемёт бросил, и пытался от пули убежать. Мне вот повезло, да ещё троим из всей нашей роты.

— Про остальных спрашивать не буду. Знаю.

— Ну и не надо, — глубоко затягивается Митрич. Помолчали, хлебнули по очереди из моей фляги с «наркомовскими».

— А мины противопехотные не пробовали ставить? — Пришла мне в голову мысль, которую я сразу и