Во власти мечты - Барбара Картленд

— Не сомневаюсь, что Надин Слоу затребовала это платье нарочно, — ворчала Мэриголд. — Не верю, что остались желающие опять смотреть на это платье.

— Там были только три женщины, когда я выходила, — заметила одна из девушек.

— Она назло мне это делает, — не унималась Мэриголд. — Ладно, это последний выход, иначе я устрою забастовку!

Она взяла букет лилий и плавно прошествовала за серую бархатную портьеру, которая отделяла гримерную от салона. В зале действительно были только три женщины, а рядом с ними — Надин Слоу со списком в руках.

Мэриголд прошла через весь зал, повернулась, шурша роскошным шелком, и пошла обратно. Она не сомневалась, что выглядит чудесно. За ее спиной раздались возгласы восхищения на иностранном языке, но смысл их был абсолютно ясен. Мэриголд снова повернулась и медленно прошла на середину зала. Краем глаза она заметила какого-то мужчину, который пристально следил за ней взглядом. Сначала девушка не придала этому значения, но вдруг что-то в нем показалось ей очень знакомым, и она прямо взглянула в его сторону. Сердце у нее замерло, она продолжала автоматически переставлять ноги.

На краткий миг ей захотелось окликнуть его, броситься к нему, но усилием воли она взяла себя в руки. Мужчина тем временем подошел к Надин Слоу, и до слуха Мэриголд донесся изумленный возглас:

— Питер!

Теперь Мэриголд проходила совсем близко от них, но никто не обратил на нее внимания.

С большим трудом Мэриголд дошла до серого занавеса. В гримерной она прислонилась к стене и дотронулась до своих пылающих щек. Она чувствовала, что вся дрожит.

Он вернулся! После стольких недель молчания и безвестности! Он ни разу не написал ни строчки!

В другом конце комнаты весело переговаривались девушки, но Мэриголд их не слушала. Она только чувствовала, как кровь пульсировала в висках и стучало сердце.

Ах, Питер, Питер!

Вдруг портьеру отдернули, и прямо перед Мэриголд появилась Надин Слоу. Она держалась очень прямо и надменно.

— Мистер Эрд желает тебя видеть, Мэриголд.

— Сейчас?

Мэриголд не знала, как ей вообще удалось выговорить хоть что-нибудь.

— Нет. После закрытия. Я разрешила мистеру Эрду подождать внизу, пока ты переоденешься.

— Спасибо.

Мэриголд, стараясь держать себя в руках, дошла до костюмерной, сняла вечернее платье и переоделась. Взглянув на себя в зеркало, Мэриголд увидела, что, несмотря на озноб, щеки у нее горят. Она машинально взяла сумочку.

— Повезло тебе: рано уходишь, — заметила одна из манекенщиц.

— Да, в самом деле, — ответила Мэриголд так же машинально.

Она выбежала из гримерной и бросилась к лифту. Ей не хотелось проходить через салон: вдруг Надин Слоу все еще там. С большим разочарованием Мэриголд обнаружила, что в холле никого нет. Она оглядывалась по сторонам, испуганная и растерянная. Появилась дежурная девушка и сказала:

— Джентльмен, который ждет тебя, Мэриголд, на улице.

— О, спасибо!

Мэриголд вышла через главный вход. Питер стоял на тротуаре, спиной к Дому моделей и смотрел на проезжающие машины. Она подождала немного. То была минута раздумий и ожиданий, минута внезапного восторга…

— Здравствуй, Питер!

— Здравствуй, Мэриголд!

От взгляда Питера у Мэриголд перехватило дыхание.

— Где ты был так долго?

Голос ее дрожал. Она так обрадовалась встрече, что боялась, Питер услышит, как поет и ликует ее сердце.

— Вот об этом я и пришел рассказать тебе, — сказал Питер серьезно.

Он подошел к своей машине и открыл дверцу. Автомобиль казался совсем маленьким после огромного «мерседеса» Бена, но для Мэриголд сейчас он был самым чудесным в мире. Садясь в него, Мэриголд подумала: а помнит ли Питер их последнюю встречу и те поцелуи?

Питер завел мотор, и они поехали в полном молчании. Через несколько минут Мэриголд взглянула на Питера. Он выглядел необычайно серьезным и стал как будто старше, солиднее.

Они свернули в парк и остановились в тихом уголке среди деревьев. Мэриголд крепко сжала руки. Она боялась, отчаянно боялась своего счастья. Питер медленно повернулся к ней.

— Я вернулся.

— Вижу.

— Хочешь знать почему?

— Конечно, хочу, если это не секрет.

— Никакого секрета нет. Я вернулся, чтобы жениться на тебе!

Какой-то миг она не решалась взглянуть на любимого. Все поплыло перед ее глазами. Мир словно пронизали золотые лучи радости. А затем их глаза встретились. Слова, готовые сорваться с губ, так и остались невысказанными. Она могла только смотреть на Питера и радоваться его возвращению. Больше ничто в мире не имело значения. Они были одни в целом мире. Так они просидели долго, глядя друг на друга. Оба знали, что в душе у каждого из них бушует пожар. Они пододвигались все ближе и ближе друг к другу, и наконец их тела сплелись в страстном объятии. Мэриголд искала губами его губы и шептала:

— О, Питер! Питер!

Слезы текли по ее щекам, но девушка не чувствовала их, слишком велико было ее счастье. Никогда еще она не была так счастлива. Тоска и одиночество последних недель ушли в прошлое. Теперь она принадлежала Питеру, а Питер — ей.

Время шло, а они не замечали ни людей, проходивших мимо, ни играющих детей, ни доносившегося с улицы шума автомобилей. Наконец-то они были вместе! Мужчина и женщина, одни в целой вселенной.

Первым заговорил Питер. Он смотрел на ее нежное бледное лицо, золотистую копну волос, блестящие следы слез на щеках.

— Так ты скучала по мне, моя дорогая?

Она взглянула на него, и он увидел в них ответ.

— Зачем ты уехал? — прошептала Мэриголд.

— Потому что люблю тебя.

— Я боялась, что потеряла тебя.

— Это невозможно.

— Но ты не писал! Ты ничего не сообщал!

Ее глаза снова наполнились слезами. Питер наклонился и очень нежно поцеловал ее.

— Это очень длинная история, моя милая. Мне нужно многое тебе рассказать. Лучше поедем домой.

Они поехали в Челси. Мэриголд, не стесняясь, прислонилась к плечу Питера. По дороге она думала: теперь ничто не имеет значения, кроме того, что он вернулся.

Ей хотелось услышать его рассказ, но самое главное — они снова вместе, и он любит ее! Теперь Мэриголд понимала, почему последнее время она была в таком отчаянии, почему жизнь казалась ей невыносимой. Она пыталась убежать от своих мыслей и чувств — и не смогла! Ни вечеринки, ни танцы не могли ни утешить, ни унять душевную боль.

Девушка знала теперь, почему отказала Бену, несмотря на все соблазны, которые деньги делают доступными. Ни на минуту она не усомнилась в том, что нельзя выходить замуж без любви, потому что она знала, что такое настоящая любовь.