Мираж - Сохейр Хашогги

— Не надо, прошу тебя, пожалуйста…

— Говори!

Казалось, еще немного, и Али сдерет ей кожу с головы.

— Хорошо, ради Бога, успокойся, да, да, я хочу этого прямо сейчас.

Он повалил ее на постель лицом вниз, и Амира замерла в предчувствии еще одной пытки. Но ничего не произошло.

Зарычав от обиды и злости, Али с силой вдавил голову жены в подушку. Стало нечем дышать.

«Я сейчас умру», — подумала Амира. Она явственно представила темные глаза Карима.

Внезапно давившая сверху тяжесть исчезла, Амира перевела дух, услышав, как Али выскочил из спальни. Его нетвердая поступь послышалась с лестницы. Он спускался вниз. Это хорошо.

Если он сейчас приложится к бутылке, можно считать, что на сегодня все кончилось. Но если Али примет свои чертовы пилюли — проклятые черные таблетки! — то тогда прощай спокойная ночь. От таблеток Али зверел, терял сон и разум.

Все это Амира успела испытать на собственном горьком опыте. Два месяца, прошедшие после их возвращения из Александрии, превратились в сплошной ад. Али не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу убийства. Наоборот, воспоминание о преступлении переполняло его буйным гневом. Еще больше распалялся он от алкоголя и пилюль, которые теперь глотал постоянно. Интересно, принимал ли он эти снадобья и раньше? Может быть, Амира просто не знала этого? На людях Али, как и прежде, широко улыбался и демонстрировал безупречные манеры, но в интимных отношениях с женой проявлял свое истинное лицо.

По иронии судьбы теперь он почти каждую ночь домогался ее тела. Эти домогательства тоже превратили жизнь Амиры в настоящий ад. Жестокость мужа постепенно превратилась в садизм, в половое извращение. Термин был известен Амире из книг по психологии, но никогда раньше не осознавала она страшного смысла этого слова. Как можно испытывать сексуальное удовлетворение, причиняя страдания женщине? Али знал как. Однако и жестокость перестала помогать. Все чаще и чаще, несмотря на самые изощренные издевательства, Али оказывался несостоятельным как мужчина.

Хоть бы он отступился от нее и вернулся к своим мальчикам, думала Амира. Но нет, этому не бывать. Он не отступится, жестокость будет возрастать, и в конце концов Али убьет ее. В этом Амира была уверена.

Убить — такое было подспудное желание Али, которое он сам вряд ли сознавал. Не потому ли, что она стала единственной свидетельницей совершенного Али преступления?

«Что же мне делать?» — Мысль была неотвязной, как страх. Амира была теперь совершенно одинока. Тяжкое бремя совершенного Али преступления отрезало Амиру от мира. Даже расскажи она правду публично, кто ей поверит, ее слова сочтет ложью даже ее отец. Амире не поверит никто в аль-Ремале. На это способен только Малик. Но ему нельзя говорить страшную правду, Малик ввяжется в неравный поединок с могущественной семьей эмира, а это означает смертный приговор им обоим — брату и сестре.

Поверит и Филипп. Но что он сможет сделать? Ничего, только навредит себе и ей.

Амира прошла в боковую комнату, где обычно спал Карим, когда Али являлся для своих соитий. Это было невероятно, но ребенок спокойно спал. Не просыпался ли он от шума? Что он слышал и как это на него подействовало? Вспомнит ли он об этих сценах, когда вырастет, и что именно он будет помнить?

Амира коснулась лобика ребенка, и Карим сладко зачмокал губками. Нет, это не материнский инстинкт, у нее и вправду прекрасный сын. Когда он вырастет, то станет стройным и красивым юношей. Внезапно Амиру пронзила мысль, переполнившая ее страхом. Раньше ничего подобного не приходило ей в голову. Она вспомнила о предпочтениях мужа, и ее едва не стошнило. Если ей суждено умереть, то что станется с Каримом? Нет, нет, на такое не способен даже Али.

Боже, она с сыном должна вырваться отсюда. Но как? Амира не видела ни одного способа сделать это. Но должен же существовать какой-то выход! Нет, сегодня Амира ничего не сможет придумать: слишком велика усталость и так сильно хочется спать. Завтра! Завтра она что-нибудь придумает. Каждый вечер после возвращения из Александрии Амира давала себе торжественное обещание отыскать выход из тупика, но… Она ненавидела запах своей постели, казалось, простыни вытягивают из Амиры последние остатки энергии. В доме было тихо. Может быть, сегодня алкоголь победит проклятые черные таблетки? Амира выключила свет и закрыла глаза. Перед глазами снова, в который раз, возник знакомый силуэт аль-Масагина. На площади перед тюрьмой толпа, к столбу привязан человек, но это не Лайла, а молодой красивый парень. Вот появляется Али. Он тащит к морю окровавленное тело Лайлы. Амира бежит следом, тщетно умоляя Али остановиться. Повязка сползает с лица женщины, но это не Лайла, это Амира. Живая Амира хочет прикоснуться к мертвой, но не может этого сделать. Руки не поднимаются, словно они скованы невидимой, но страшно тяжелой цепью. Амира опускает глаза и видит двух огромных псов, вцепившихся в ее запястья.

В темноте кто-то грубо дернул Амиру за руку. Али! Она уловила тошнотворный запах алкоголя.

— Али, что ты делаешь?

— Хочу преподать тебе урок.

— Прошу тебя, Али! — Амира попыталась оттолкнуть мужа, но не смогла пошевелиться. Боже, неужели это продолжение страшного сна? Руки у нее были связаны.

Али включил свет. Зрачки его безумных глаз сузились до едва заметных точек. Таблетки победили.

— Ну, сука, — произнес он, — смотри у меня! — В руках Али был кнут погонщика верблюдов.

— Нет, Али, нет!

— Повернись, иначе я ударю тебя по лицу.

— Что я сделала, Али?

Кнут просвистел в воздухе и ударил Амиру по груди. Она закричала от страшной боли и перевернулась на живот.

— Ты, свинья! Смотри на меня! Смотри мне в глаза! У тебя глаза ведьмы! Смотри на меня! Смотри! Это я, твой муж, и требую уважения. Я принц крови! Я заставлю тебя уважать своего мужа!

Каждая отрывистая фраза сопровождалась ударом кнута. Али хлестал ее по спине, по ногам, по ягодицам. Спасения не было. Амира дико закричала. Кто-нибудь из слуг услышит этот крик и придет ей на помощь. Но никто не появлялся.

В своей комнате захныкал Карим. Сдирая с рук кожу, Амира ухитрилась высвободить сначала одну руку, потом другую. Она постаралась проскользнуть мимо Али, но он успел зажать ее в углу.

— Али, прошу тебя, остановись! Я не мужчина, я не могу вынести этого! Ради Бога, остановись!

Али на мгновение остановился. И в этот краткий миг, взглянув на искаженное холодной яростью лицо мужа, Амира поняла, что лучше бы он продолжал бить ее кнутом. Теперь женщина видела перед собой хладнокровного убийцу.