Практикантка - Артём Каменистый

Перед сном она привычно сосредоточилась, убирая лишние, суетливые мысли, настраивая себя на восприятие врага. Изуверская монастырская подготовка принесла свои ощутимые плоды – за четыре дня преследования ни разу не было такого момента, чтобы Лина перестала чувствовать присутствие противника. Вот и сейчас девушка сразу поняла – он где-то рядом. Она обрадовалась, что не стала разводить огонь: дым, поднимаясь по узкой долине, мог выдать её с головой. Ей очень повезло с найденной уютной избушкой, без костра этой ночью пришлось бы очень тяжело: тучи наконец не выдержали, по крыше мелко забарабанил нудный, затяжной дождь. Слышать это, нежась в благодатном тепле на мягких шкурах, было очень приятно. Девушка чувствовала себя ничем не хуже, чем в своей квартирке, правда, хорошо бы ещё тщательно вымыться горячей водой, трижды поменяв воду в ванной, а потом хорошо поужинать. Даже монастырская каша вспоминалась ей сейчас райским деликатесом.

Закрыв глаза, Лина уснула через минуту.

Самолёт шёл на низкой высоте, ориентируясь по командам авианаводчика, что летал над опасным районом, корректируя действия нескольких машин. Без его помощи ночной полёт в этом горно-таёжном районе окончился бы очень быстро и печально, ведь перепады отметок рельефа тут могли составлять несколько сотен метров на километр. Бомбардировщик развернулся, выходя на заданный профиль, штурман-оператор приступил к своей работе.

Зашелестел ночной воздух, рассекаемый многочисленными небольшими снарядами. Задрав к небу миниатюрные хвостовые стабилизаторы, они стремительно направлялись к земле. Пробивая кусты и кроны деревьев, специальные мины врезались в таёжную почву, глубоко уходя в неё носовыми штырями. От страшного удара неизбежно срабатывал несложный механизм; отсчитав две минуты, он отстреливал стабилизатор и наклонял в разные стороны три гибких стальных прута, одновременно взводя чуткий взрыватель.

После этого извлечь установленную мину было уже практически невозможно. Любое прикосновение к одному из малозаметных прутьев вызывало мгновенное срабатывание вышибного заряда. Тот подбрасывал фугас на двухметровую высоту, после чего взрывался основной заряд, выпуская вниз и в стороны двести шестьдесят оперённых титановых стрелок, щедро покрытых слоем чешуйчатого серебра. За десять метров каждый из этих миниатюрных снарядов мог спокойно пробить лёгкий бронежилет.

Минное поле на этом участке ставили не просто так – оно являлось составным элементом системы обороны периметра на одном из самых угрожающих направлений. Орда диких, нарвавшись на широкую полосу, напичканную серебром, неминуемо начнёт искать обход. Нельзя сказать, что такая преграда для них непреодолима, но особого желания туда лезть они выказывать не будут, предпочитая поискать более комфортный путь. Такое стремление неминуемо приведёт их на минные поля, под взрывы прыгающих фугасов.

Посты акустической разведки услышат шум за много километров, точно определят его источник. С расчищенных площадок подскока поднимутся боевые вертолёты, направляясь к месту взрыва. Если виновным в переполохе окажется олень или медведь, то боевые машины быстро возвратятся назад. Если тут встретятся дикие ракшасы, начнётся ожесточённый бой.

Мины будут стоять здесь около сорока дней. После окончания этого срока кислота окончательно разъест стенки маленькой капсулы, сработает ликвидационный химический детонатор, подорвав основной заряд фугаса. К этому моменту периметр уже будет не нужен, не стоит губить и без того редких местных жителей и ни в чём не повинных животных, ведь в противном случае мины будут представлять опасность в течение нескольких лет.

Невысокая девочка стояла перед главной стеной фойе административного корпуса, сплошь покрытой фотографиями в металлических рамках. Цветных здесь было очень мало, в основном чёрно-белые, большинство совсем старые, пожелтевшие, напечатаны на плотном узорчатом картоне. Кое-где попадались рисованные овальные портреты. Под каждым изображением виднелась маленькая позолоченная табличка с коротким текстом и несколькими цифрами. Говорили они все примерно одно и то же: «Ташковская Татьяна Владимировна, Анархистка, 1876-1905. Обучение: 1886-1894. Специальная дружина. Хрустальный крест. Платиновый венок. Лавровый венок. Тунгусский инцидент, алмазный меч – посмертно». С высокой стены смотрели сотни строгих женских глаз. Здесь было очень мало пожилых, большая часть изображений дышала свежей юностью; девушки так и не разменяли третий десяток, сложив свои головы в разных уголках мира.

Но девочка не смотрела на лица; она, мучительно задрав голову, уставилась на пустую рамку, лишённую фотографии или портрета. Но табличка здесь была: «Шварц Эльба Генриховна, Нельма, 1956-. Обучение: 1966-1974, лучшая выпускница. Боевая дружина, специальный отряд. Три алмазных меча, два платиновых венка, рубиновое сердце, два хрустальных креста, почётная звезда Ордена, рыцарское звание». Странно даже представить невероятные подвиги, за которые можно получить столько высочайших наград. Ведь один-единственный алмазный меч позволял обладательнице даже после естественной смерти от старости занять место на этой стене, но целых три – это было просто невероятно! Одно непонятно, куда же подевалось фото этой могучей Нельмы?

– Смирно!!! – прогремело над самым ухом.

Девочка испуганно выпрямилась, сложив руки по швам и чувствуя, как предательски дрожат ослабшие коленки.

– Кто такая?! – угрожающе крикнула настоятельница.

– Ветрова Алина, младшая группа!

– Что, инфузория, опять от занятий отлыниваем?!

– Никак нет! Знакомлюсь с прославленными выпускницами нашего Монастыря!

– То-то я смотрю, все портреты прямо-таки пожелтели. Как же им противно смотреть на такую никчёмную соплячку. Не так ли?

– Так точно! – чуть не заплакав от обиды, выкрикнула девочка.

– Ты как мне отвечаешь? Неужели свой паршивый язык проглотила? Или перловку с обеда ещё не прожевала? Где тебя учили так нагло разговаривать со своими командирами?

– Алтайская база!

– Кто твои родители?

– Полная сирота!

– Ишь ты! По мальчикам сильно скучаешь?

– Никак нет!

– Да ладно, мне хоть не ври! Опять ночью мастурбировала под одеялом?

– Никак нет!

– Прекращай мне врать, а не то я тебя лично закопаю, причём без всякого наркоза. А ну скажи, будешь ещё этим заниматься?

– Никак нет! Больше не повторится!

– Ах, не повторится?! Значит, всё же было?! Ты зачем меня обмануть пыталась, протухший зародыш утконоса?