Меморист - М. Роуз

Несмотря на оживленное движение, автомобильные гудки звучали редко, и утро было обманчиво прекрасным. В горшках перед витриной магазина одежды, расположенного по соседству с полицейским участком, распустились красные и пурпурные цветы. На противоположной стороне улицы на фризе здания начала XIX века красовалось скульптурное изображение бога Пана, играющего на флейте.

В Вене повсюду можно встретить памятники музыке. И этот конкретный, на этом конкретном углу, любому другому показался бы случайным совпадением, но только не Малахаю. Последние тридцать лет своей жизни он опровергал случайные совпадения.

Если он сейчас не пересечет улицу и не войдет в большие стеклянные двери, чтобы подать заявление, возможно, жизнь Джереми и Меер окажется под угрозой. То, что пропали они оба, не может быть случайностью. Но, подав заявление, он сам несомненно окажется под пристальным вниманием, а это сейчас было бы совсем нежелательно. Косвенные улики снова будут против него. Не требовалось особого воображения, чтобы предположить реакцию ФБР и Интерпола: второй раз меньше чем за год похищена древняя реликвия стоимостью в сотни тысяч долларов, возможно, способная бросить вызов верованиям миллионов людей и поставить под сомнение многие основополагающие научные принципы. Малахай Самюэльс не только оказался на месте преступления, но и приходится близким другом замешанным в этом деле людям, которые к тому же бесследно исчезли.

Вот только не хотят ли завладеть этим предметом, помимо него, сотни других людей? Он сам может назвать нескольких. Денежная сторона похищенного Малахая не интересовала, и он сомневался в том, что она могла интересовать кого-либо еще из тех, кто имел к этому отношение. Границы своей собственной совести он знал, но как далеко пойдет совет правления Общества памяти, чтобы заполучить флейту?

Насколько сильно хочется доказать реальность перевоплощений Фремонту Брехту? Вчера вечером он признался, что нанял человека, чтобы тот вышел на след шкатулки с играми, однако пока что тому не удалось добиться каких-либо успехов. А что, если Брехт лгал? Что, если он узнал, что Меер нашла флейту? И похитил ее?

Насколько отчаянно хочется доктору Эрике Алдерман доказать потенциал бинауральных ритмов? Вот уже тридцать лет она занимается исследованием вопроса гармонического резонанса. Когда она вчера говорила о том, как ей хочется доказать свои теории и занять достойное место в научном сообществе, ее глаза горели огнем.

И, насколько мог предположить Малахай, были и другие члены Общества памяти, с которыми он еще не встречался, вожделевшие эту флейту. Определенно, к настоящему времени уже десятки людей знают то, что было известно ему с самого начала: если существует хоть малейшая надежда найти флейту и «мелодию памяти», Меер Логан предстоит сыграть в этом ключевую роль. И напротив, если с ней что-нибудь случится, шансы получить инструмент исчезнут.

В своей жизни Малахай не часто натыкался на возможность доказать существование перевоплощения. Один раз она уже выскользнула у него из рук. Нельзя допустить, чтобы это повторилось опять. Но по своей воле обратиться в полицию?

Малахай живо представил себе, как самодовольно усмехнется в Штатах следователь Барри Брэнч, услышав об этом. Полицейский с детским лицом, один из лучших в нью-йоркской полиции, ведущий дело о «камнях памяти» с самого начала, заново откроет следствие, и Самюэльс опять окажется в центре самого пристального внимания. Вот только против него нет никаких улик. До сих пор не было найдено ничего. И ничего никогда и не найдут.

Стальная ручка оказалась холодной на ощупь, а стеклянная дверь была тяжелее, чем предполагал Малахай. Внутри царило такое оживление, что на него обратили внимание только тогда, когда он простоял перед столом дежурного больше пяти минут. Наконец дежурный поднял голову, и психиатр с помощью зачатков немецкого объяснил, что ему нужно поговорить со следователем, владеющим английским.

Дожидаясь на неудобной деревянной скамье, Малахай достал колоду карт и принялся их тасовать. Шелест листов картона неизменно успокаивал его. Не задумываясь над тем, сколько раз он проделал одни и те же действия, Самюэльс снова и снова мысленно повторял, что говорить полиции, а что оставить при себе. Очень важно подготовиться и выдать лишь минимально необходимый объем информации.

Он расскажет, что приехал в Вену, чтобы встретиться со своим старым другом Джереми Логаном и изучить сделанную им находку. У главы фонда «Феникс» было на то много веских оснований. Однако вместо этого он оказался в самом центре серьезного преступления.

Карты мелькали так быстро, что сливались в одну пеструю ленту.

Может быть, ему не следовало оставаться. Малахай не привык говорить двусмысленно и теперь злился на себя за то, что сомневается в принятом решении. К тому же он уже зашел слишком далеко; если сейчас уйти и не сообщить об исчезновении Джереми и Меер, это будет еще более подозрительно — он уже назвал свою фамилию дежурному офицеру. Вдруг Самюэльс сделал неловкое движение, и карты рассыпались по полу. Меньше всего ему сейчас хотелось опускаться на четвереньки и собирать их, но единственной альтернативой было оставить их разбросанным мусором.

— Доктор Самюэльс? Я следователь Калфус. Вы спрашивали того, кто говорил бы по-английски. Чем я могу вам помочь?

ГЛАВА 78

Четверг, 1 мая, 11.26

«Дворники» носились по лобовому стеклу такси, прогоняя крупные дождевые капли. Меер до боли стиснула руки. Пока что дорога казалась незнакомой, но вот водитель свернул на Энгертштрассе, и впереди за пеленой дождя показались каменные колонны здания Археологического общества Толлера.

Поднявшись по ступеням, девушка увидела на дверях Общества памяти ярко-желтую табличку: изображение двери, перечеркнутое жирным крестом. Несмотря на очевидное предупреждение не входить и то обстоятельство, что общество открывалось только в полдень, Меер нажала кнопку звонка.

Прошло тридцать секунд. Меер заколотила в дверь. Шестьдесят секунд. Она снова позвонила. Девяносто секунд. Не отнимая пальца от кнопки, Логан гадала, откуда Себастьян узнал, где ее отец? И почему Джереми покинул больницу, если ему была назначена процедура? Успеют ли они с Себастьяном его найти? Одни и те же вопросы бурлили у нее в голове с того самого момента, как она выбежала из гостиницы.

Ну почему никто не открывает дверь?

Внезапно Меер поразила леденящая душу догадка: она ведь не знакома с почерком Себастьяна. Быть может, записку написал вовсе не он. Что, если те, кто напал на нее в лесу и оглушил Отто, ответственные за кражу письма Бетховена и шкатулки с играми, за смерть Рут и доктора Сметтеринга, стоят также и за этим подлогом? Быть может, именно они похитили ее отца, Себастьяна и флейту.

Меер вздрогнула, услышав скрип петли. Дверь быстро приоткрылась, и прежде чем молодая женщина успела опомниться и посмотреть, кто там, протянувшаяся рука схватила ее и увлекла внутрь, в темную прихожую.

— Слава богу, это ты. Мой отец здесь? — выпалила Меер, как только разглядела, что это был Себастьян.

— Да.

— С ним все в порядке?

— Да, я сейчас провожу тебя к нему.

Меер оставалась настороженной.

— С ним точно все в порядке?

— Меер, уверяю тебя, он чувствует себя прекрасно.

Отто посмотрел ей в лицо, и она успокоилась, но затем ей тотчас же стало страшно, словно она слышала два различных ритма, звучащих в разных ушах.

— Нам сюда.

Себастьян указал на темный коридор, и Меер пошла следом за ним.

— Флейта исчезла, Себастьян. Ты знаешь, где она?

— Да.

— И это все? Одно только «да»?

Проходя через кабинет, Меер ощутила нарастающее беспокойство. Когда она в первый раз была здесь со своим отцом, она почувствовала себя плохо; в понедельник воздух был пропитан страданиями и горем, но сегодня было еще хуже — эти чувства были такими плотными, что она с трудом могла дышать.

— Флейта в полной безопасности. С ней ничего не случится.

Слова Себастьяна отразились эхом вместе со звуками шагов.

— Ничего не понимаю… почему ты ее забрал? И почему ты ушел, не предупредив меня?

— Нельзя было терять ни минуты. Извини. За все.

Его голос прозвучал так трогательно, что растопил нарастающее беспокойство молодой женщины.

Они прошли через кабинет и направились дальше. Меер спросила, почему на дверях висит знак не входить.

— Сегодня утром управляющему позвонили и сообщили, что в подвальном помещении, возможно, произошла утечка газа, поэтому он предупредил всех не приходить до тех пор, пока не скажет.

— Утечка газа — и мой отец здесь?

— Говорю я тебе, с ним все в порядке.

Они дошли до массивной дубовой двери, и Отто открыл ее, пропуская Меер вперед. Шагнув в заполненную книжными шкафами библиотеку, она остановилась и огляделась по сторонам, ища отца, но увидела только пустые стулья, ярды резных деревянных полок, ковры с затейливыми узорами и окна с матовыми стеклами.