Хроники. От хулигана до мечтателя - Дима Билан

Вообще-то этого шоу не было в нашем гастрольном списке. Но Вольфганг прислал за нами частный самолет в Ирландию где, мы в тот момент находились. В итоге мы посетили его сверх этого сумасшедшего графика. Неплохо для выжатых как лимон марафонцев, не правда ли?..

А по дороге в Лондон с нами произошла традиционная гастрольная жуть. В этот раз она приняла поистине пугающий облик.

Маленький легкий самолет, который дал нам Вольфганг, вмещал до восьми человек. Гуда втиснулись только я, Эдвин, Дэннис Инглсби, который присоединился к нам уже в Ирландии, Саша Титянко и охранник. Ребята с MTV к нам не попали. И очень жаль, потому что они пропустили действительно убойные кадры.

ЖЕЛАННАЯ ПОБЕДА НА ЕВРОВИДЕНИИ-2008

Над Ла-Маншем нас постоянно трясло, и это было неописуемо страшно: под крылом километры воды, а до берега еще очень далеко...

— Дэннис, — толкнул я под руку своего соседа по креслу. — Как ты считаешь, мы долетим?

— Надеюсь на это, — процедил Инглсби сквозь зубы. Он сидел, вцепившись в подлокотники побелевшими руками.

Саша молча сжалась в комок на своем месте. Она смотрела в иллюминатор, никак не реагируя на реплики других пассажиров.

Прошла значительная часть вечности, и внизу показалась земля. Но самое серьезное испытание нашему маленькому самолету еще только предстояло. И оно вполне могло закончиться гибелью и машины, и людей.

Лондон встретил нас густым туманом и моросящим дождем. В тот день, как назло, туман был настолько плотным, что объявили нелетную погоду. А нам обязательно нужно было сесть в аэропорту. Переговариваясь с наземной службой, которая координировала посадку, пилот то и дело пытался зайти на полосу, но тщетно. Видимость была нулевой, а топливо заканчивалось.

— Что будем делать? — кричал я в ухо пилоту, добравшись до его кресла.

— Сейчас попытаемся сесть! — орал в ответ пилот, который, несмотря на профессиональное хладнокровие, тоже был заметно напуган. — Я не знаю, что будет! Но горючего осталось на полчаса полета!..

— О, Господи... — громко сказал Эдвин. Он сидел в дальнем кресле и из-за шума двигателя не слышал нашего разговора. Но и так все прекрасно понял.

Я плюхнулся на свое место, чувствуя, как-меня колотит от прилива адреналина. Страха как такового уже не было. Сейчас я думаю, что каждый человек подсознательно чувствует, насколько фатальны те или иные события. Потому я уже тогда знал, что этот день не станет последним днем моей жизни. Мог бы, но не станет. Я вдруг отчетливо вспомнил, что точно так же встречала меня Москва, когда я впервые прилетел туда на конкурс...

— Сейчас сделаем еще один круг и попробуем приземлиться! — крикнул пилот, и самолет стал заходить на очередной виток над аэропортом.

Наконец земля ударила шасси снизу, самолет коснулся поверхности и снова взлетел! Мы неслись в неизвестном направлении — туман не позволял разглядеть пространство перед фонарем. Скорость постепенно снижалась... Все, вроде бы сели.

Минут через пятнадцать нас разыскала наземная служба лондонского аэропорта. Нам подали трап.

— У меня голова кружится... — тихо сказала Саша, еле поднимаясь с кресла и с трудом пробираясь к выходу.

Я подал ей руку, и мы гуськом выбрались наружу. Оказалось, что самолет сошел с посадочной полосы. Он стоял в нескольких метрах от ограждения...

Черт возьми, действительно жаль, что с нами не было MTV-Россия! Это следовало заснять.

Бывали и более мелкие неприятности. Вроде той, что случилось, когда меня пригласили членом жюри на конкурс «Пять звезд» в Сочи в 2006 году. Проведя весь день у моря, я так обгорел, что ни о каком судействе, не говоря уже о выступлении, не могло быть и речи. Красный как рак! Все тело горит, начала повышаться температура. Но (!) я справился и с этой задачей. Быстренько намазался специальными средствами Clarins и уже через несколько часов был, как говорится, «в форме». Да и вообще средствами этой фирмы я пользуюсь постоянно.

Не могу не рассказать и о Нелли Фуртадо, а также о нашем с ней планируемом дуэте. С ней у нас установилось что-то вроде приятельских отношений.

Интересный эпизод произошел в конце 2007 года B Мюнхене, на одной из закрытых вечеринок MTV Поскольку меня каждый год номинировали и награждали как лучшего российского артиста, нас каждый год приглашали, и мы всякий раз знакомились с новыми любопытными персонами.

На вечеринку Нелли Фуртадо пришла со своим женихом Дечио Кастеллоном, талантливым звукорежиссером из команды Тимбалэнда. Прибыл и сам Тимбалэнд. Мы в то время уже сотрудничали. Кстати, началась эта вечеринка с «блестящего» эпизода, я каким-то образом сразу по прибытии случайно сбил поднос с бокалами и бутылками!

С НЕЛЛИ ФУРТАДО

Переговоры о дуэте тогда были в самом разгаре, а Нелли специально для нас двоих сочинила новую песню — и слова, и музыку. Записала демо и привезла его прямо на церемонию.

Но видимо, после инцидента на вечеринке что-то в мировой гармонии сдвинулось, и наш совместный проект так и не состоялся.

Мы прекрасно общались, обсуждали детали совместного выступления. Нелли была очень воодушевлена, она сыпала комплиментами и остротами. Я тоже был в приподнятом настроении и в каком-то порыве снял с себя крестик и подарил Нелли. Знал, что Фуртадо очень религиозна, и преподнес этот подарок как талисман — знак искренней дружбы и признания ее таланта.

— Боже, это мне? — изумилась Нелли. — Большое спасибо!

Мне даже удалось экспромтом подобрать слова, которые как нельзя лучше соответствовали торжественности момента:

— По старой русской традиции прошу принять подарок от всего сердца! — произнес я и под аплодисменты собравшихся застегнул цепочку с крестиком у нее на шее.

Через несколько минут Дечио, отвлекшийся было на кого-то из гостей, вернулся к возлюбленной — и я понял, что совершил ошибку. Кастеллон сразу увидел на шее у своей невесты крестик неизвестного происхождения.

— Что это? — холодно поинтересовался Дечио.

— Это подарок русских гостей, — радостно сообщила Нелли. — Правда, красиво?

— О, хорошо, здорово, — грозно сказал ревнивый мачо.— Только почему этот русский парень дарит тебе такие украшения? Это неприлично!

Я осознал свою оплошность. На Западе не принято дарить столь ценные вещи почти посторонним людям. Это компрометирует, намекает на какие-то особые отношения. Поэтому мой подарок выглядел двусмысленно. Но я действительно не хотел сказать этим ничего скабрезного, в чем и поспешил заверить Дечио, гнев которого нужно было просто видеть.