Неизвестная земля (сборник) - Николай Томан

— А разве кто-нибудь, у кого сдадут вдруг нервы, сможет один, без дублирования, нажать «кнопку»?

Я хорошо знаю, что никаких «кнопок» в железобетонных капсулах, в которых находятся пункты управления звеньями из десяти межконтинентальных баллистических ракет, не существует. Их заменяют ключи, вставляемые в гнезда пусковых панелей. Но, видимо, Фэйту больше по душе слово «кнопка», и я не хочу вносить своих поправок в его терминологию.

— Один не нажмет, конечно, — с непонятным мне раздражением произносит Фэйт. — Теперь все, к сожалению, дублируется. Но нервы могут сдать и у тех, кто подает команды из постов управления ракетными эскадрильями… Мы каждый день репетируем боевую тревогу, и в капсулах проделывают все, что требуется для запуска ракет. Однажды это может, конечно… Во всяком случае, не исключено… Да и кто знает — безумие или разум могут толкнуть на это?…

Меня очень тревожат и речь и жестикуляция Фэйта. Смысл слов его путаный, а руки нервно дергаются все время. Особенно указательный палец. Будто непрестанно нажимает он какую-то невидимую кнопку.

— Так где же выход? — спрашиваю я, тоже начиная нервничать.

— Не знаю, не знаю… — совсем уже невнятно бормочет Фэйт. — Самым идеальным было бы, конечно, если бы какой-нибудь неврастеник решился наконец… И дело бы с концом! Ну, ну, генерал, я шучу! Да и неврастеников у меня не осталось. Каждую неделю медосмотр. Недавно, правда, один чуть не нажал… Психиатры его проморгали. Он был болен не по их специальности, так сказать. У него был рак в неизлечимой форме. И вот ему захотелось отправиться на тот свет не в одиночку, а со всей планетой…

— Вы же мечтали о таком безумце, — с трудом сдерживая раздражение, произношу я, чувствуя себя не в реальном мире, а почти на том свете.

Фэйт не находит, видимо, нужным отвечать на мой вопрос.

3

Весь следующий день я осматриваю сооружения ракетной базы в сопровождении генерала Фэйта. Сегодня он гораздо спокойнее. Вчерашней говорливости его как не бывало. Объяснение новой техники дает мне один из его помощников, полковник Браун. Я стараюсь не задавать лишних вопросов. Мне, однако, все время кажется почему-то, что Фэйт сам хочет спросить меня о чем-то. И он действительно спрашивает вскоре:

— Послушайте, Рэншэл, вы поближе к нашему мозговому центру: что они там болтают о каком-то гравитационном оружии красных?

— Об оборонительном гравитационном оружии, генерал, — поправляю я Фэйта.

— Действительно, значит, говорят об этом?

— Да, поговаривают.

— И что же это такое?

— Этого пока никто не знает. Одни предположения только…

Генерал Фэйт молчит некоторое время, потом кивает Брауну:

— Позовите-ка майора Прайса, полковник.

— Слушаюсь, сэр.

— Прайс — это доктор физико-математических наук, — поясняет Фэйт, как только Браун уходит выполнять его поручение. — Он, конечно, такой же военный, как я балерина, но нам был нужен серьезный математик, и мы нарядили его в форму майора. Все еще никак не привыкнет к ней. Ученый он, однако, настоящий, и у него есть кое-какие соображения о гравитационном оружии.

Майор Прайс действительно оказывается очень щуплым, явно невоенным человеком в старомодных очках. Приветствуя меня, он подносит руку к козырьку своей фуражки так неумело, что я с трудом сдерживаю улыбку.

— Генерал Рэншэл хочет потолковать с вами о гравитационном оружии, майор Прайс, — обращается к нему Фэйт. — Узнать вашу точку зрения на этот счет.

— Я плохой специалист по вопросам оружия, — смущенно пожимает плечами Прайс.

— Ну, а возможно ли оно в принципе? — спрашиваю я. — Многие ведь отрицают…

— Знаю, знаю, — оживленно перебивает меня Прайс. — Читал эти возражения. Меня они ни в чем не убедили, и я по-прежнему не сомневаюсь, что силами гравитации можно овладеть.

— Но ведь ученые уверяют, что они ничтожны.

— Напрасно, — укоризненно покачивает головой доктор Прайс. — Энергия носителей сил тяготения — гравитонов ничтожна, конечно. Но известно ли вам, что гравитоны, подобно нейтрино, почти не поглощаются? Сколько же должно накопиться их за время существования вселенной?

— А это разве известно?

— Очень приблизительно, конечно, но известно, — близоруко щурится доктор Прайс. — Предполагается, что плотность гравитационных волн во вселенной равняется плотности энергии или соответствующей ей массе всей обычной материи в виде звезд, планет, туманностей и космической пыли.

— Но ведь это чудовищно! — восклицаю я, так как впервые слышу подобное заявление из уст серьезного ученого.

— А из этого следует, что энергия эта всюду, — продолжает доктор Прайс, — нужно только научиться концентрировать ее.

— И вы думаете, что красные научились это делать? — спрашивает Фэйт.

— Весьма возможно. Во всяком случае, я не удивился бы этому.

— Значит, разговоры об их гравитационном оружии имеют какое-то основание?

— Безусловно, — энергично кивает головой доктор Прайс. — Но оружие это главным образом оборонительное.

— А почему же нет его у нас? — спрашиваю я.

— Да потому, что мы не собираемся обороняться! — опережая Прайса, возбужденно восклицает Фэйт.

— Но при подобной ситуации нападать на красных тоже ведь нелепо, — усмехается Прайс с таким ехидством, которого я от него никак не ожидал. — Это было бы подобно самоубийству…

— Спасибо вам за консультацию, майор Прайс, — прерывает его генерал Фэйт уже официальным тоном. — Я не задерживаю вас больше.

— Скажите мне откровенно, генерал Рэншэл, — обращается он ко мне, как только Прайс уходит, — знает президент об этом гравитационном оружии красных или ему ничего о нем неизвестно?

— Консультанты президента уверяют его, что такое оружие просто немыслимо, — отвечаю я.

— Я не знаю его консультантов, но для меня вполне достаточно мнения доктора Прайса по этому вопросу. Такого оружия, может быть, и нет еще пока у красных, но ведь оно может появиться. Разве не следует из этого, что нам нельзя терять времени?

Он не развивает своей мысли, но мне и так все понятно, и я не спрашиваю его ни о чем.

4

Просто не знаю, что доложить президенту: сообщить, может быть, что все в порядке?…

Решительно распахиваю дверь его кабинета и невольно застываю на месте, пораженный видом главы государства. Откинувшись на спинку кресла, президент судорожными движениями непослушных пальцев пытается сорвать с себя галстук. С ним явно плохо. Бросаюсь к сифону с газированной водой, но президент жестом останавливает меня.