Близкие миры - Евгений Гаркушев

– Математик.

– А правду ли говорят, что в ближайшее время будет создана машина времени?

– Сомневаюсь, – пожал плечами Давыдов. – Впрочем, наш институт над этой темой не работает. Насколько я знаю.

– Зачем тебе машина времени, Витя? – обратился к Гнилорыбову Скорняков.

– Да так, любопытно. Вернуться в прошлое, мамонтов привезти в наше время. Или каких-нибудь вымерших рыб.

– Да, мамонтов – это здорово! – заявил Скорняков, представив, видимо, шкуру мамонта на полу своей гостиной. Мамонт – трофей не чета медведю…

– А над какими интересными проектами работает ваш институт? – полюбопытствовал Гнилорыбов.

– Перемещения в другие миры, – тут же выпалил Давыдов и едва не зажал себе рот рукой. Надо же – все-таки вышли на запретную тему! А он не мог соврать или промолчать.

– И что же, такие перемещения возможны?

– Еще бы!

– И можно попасть в другой мир? Не такой, как наш? Найти вымерших динозавров? Или чудовищ, которых в природе не существует?

Давыдов отметил, что у Гнилорыбова имеется кое-какая подготовка. Шпион, а не рыболов! Или в свое время увлекался фантастикой?

– Теоретически можно и найти. Но доставить этого динозавра сюда будет очень затруднительно. Требуется колоссальное количество энергии.

– А человека, скажем, можно переместить? – подключилась к разговору Ляна.

– Конечно. Я сам из другого мира, – заявил Николай, хотя его вроде бы никто за язык не тянул.

Сидящие за столом расхохотались удачной шутке, и разговор о проектах института, где работал Николай, сам собой сошел на нет.

Ужин затянулся далеко за полночь. К счастью, беседа крутилась вокруг' не содержащих государственных секретов светских сплетен. В два часа ночи откланялся и уехал к себе на дачу Гнилорыбов. Изъявил желание отдохнуть и Николай.

– Вам с Дашей одну комнату? – простодушно спросил Скорняков.

– Хотелось бы, – честно признался Николай.

– Ни в коем случае, – заявила Даша. – Он храпит во сне… Сказав это. она густо покраснела. И добавила после паузы:

– То есть я так думаю…

Действительно, если Даша придумала насчет храпа, то идея была не очень удачной. Потому что такое заявление показывало, что ночевать с Давыдовым ей приходилось, только теперь она почему-то не хочет, капризничает. Что еще мог подумать Скорняков?

Да и сам Николай насторожился. Должен ли он радоваться, что Даша была ближе с прежним Давыдовым, чем показалось с первого взгляда? Или, напротив, он ревнует? А может быть, девушка и правда решила неудачно соврать?

Ляна звонко рассмеялась и решила разрядить неловкую ситуацию:

– Мы будем с Дашей ночевать вместе. Давно не виделись, хоть поболтаем перед сном! Ты не ревнуешь, Скорняков?

Вставать, по счастью, пришлось не в шесть, а в половине восьмого. Заседания Думского Собрания начинались в десять утра, за полтора часа с дачи Скорнякова до центра города вполне можно было добраться. Час – на умывание, бритье и завтрак.

С утра Скорняков был собран и деловит – не то что вчера вечером. Он уступил Давыдову старый костюм, который был ему тесен, а Николаю пришелся почти впору. Только рукава пиджака оказались коротковаты. Костюм, в котором Давыдов пришел накануне, хоть и выстиранный, и выглаженный, не выдерживал никакой критики.

Без лишних слов Виталий Алексеевич и Давыдов погрузились в машину – бронированную разновидность «УАЗа» – и покатили в Москву.

– Почему машина такая странная? – спросил Николай. – На вас покушались?

Тема была математику близка, почему бы не выслушать предполагаемого товарища по несчастью.

– Бог миловал, – вздохнул Скорняков. – Но тяжек путь депутата. Броня никогда не помешает. Лоббисты знаете какой зуб на меня имеют? Тот же Гнилорыбов… Я на тигров охочусь, а он – на меня. Засядет в кустах с гранатометом да пальнет! Лишь бы сопротивление нашей фракции сломить. И лишить ее одного из духовных вдохновителей.

– Что же он вам яду в икру не подсыплет? – не удержался от подначки Николай.

– То другое… Одно дело – личные отношения, другое – политическая борьба. Каждый зверем становится. После паузы депутат продолжил:

– За казенные деньги почему бы и не взять надежный вездеход? Мне как руководителю депутатской комиссии автомобиль положен. На нем и на охоту ездить сподручнее…

Мигалкой «УАЗ» Скорнякова оборудован не был, но милиционеры на перекрестках, заметив синие государственные номера машины и узнав серию депутатского корпуса, придерживали поток автомобилей, давая возможность представителям законодательной власти проехать быстрее. Делалось это почти не обидно для других автомобилистов. Вовремя поднятая полосатая палка – и все. Ни рева сирен, ни пронзительных свистков.

По дороге Давыдов выяснил, что Виталий Алексеевич работает в Думском Собрании на постоянной основе, получает зарплату и участвует в работе многих экологических организаций. Это отличало его от приезжавшего только на сессии законодателей Давыдова, который был членом нескольких комиссий, но появлялся на их заседаниях крайне редко.

На входе в здание Думского Собрания, отстроенного на Новом Арбате, депутаты предъявили удостоверения и оказались в просторном полупустом вестибюле. Регистрироваться не пришлось – такую процедуру секретариат Собрания не предусматривал. Хочешь – ходи на заседания, хочешь – не ходи.

Место каждого депутата было указано на удостоверении – практически как на билете в кинотеатр. В пределах фракций эти места распределялись по жребию. И фракции также получали места по жребию после каждых выборов.

Скорняков, попрощавшись с Давыдовым, потрусил на балкон, где заседали экологи, а Николай отправился в партер, вглядываясь в золоченые таблички с номерами мест, прикрученные к креслам. Многие кресла уже были заняты.

Солидные мужчины в строгих костюмах и ярких галстуках, ухоженные женщины в деловых нарядах с интересом поглядывали на Давыдова. Скорее всего, они входили в большую промышленную фракцию. Многих прежний Давыдов, наверное, знал лично. Новоиспеченному депутату ничего не оставалось, как ограничиться общими поклонами и безадресными улыбками.

– Головой он, пожалуй, и впрямь ударился неслабо, – раздался довольно громкий голос, когда Давыдов миновал очередную группку мужчин, окруживших одно из кресел.

Николай нисколько не сомневался, что речь идет о нем. Но что ему нужно было сделать? Возмутиться? Попытаться выяснить отношения? Или все же ничего не заметить? Он выбрал последнее.

Из дальних рядов за молодым математиком пристально наблюдали самые разные люди. Союзники? Или, скорее, оппоненты, враги фракции? Да и такой ли уж однородной являлась промышленная фракция? Скорее всего, и здесь происходили серьезные стычки за дележ пирога госзаказов. Каждому депутату нужно лоббировать интересы группы. А внутривидовая борьба, как известно, зачастую бывает сильнее межвидовой.