Цикл 'Пограничная трилогия'+Романы вне цикла. Компиляция. 1-5 - Кормак Маккарти

это из поколения в поколение, и с этим нельзя не считаться. Они также поговорили о коровах, лошадях, о молодых кобылах, у которых началась течка, о свадьбе в Ла Веге и похоронах в Виборе. Никто не упомянул ни хозяина, ни Альфонсу. Никто и словом не обмолвился о хозяйской дочке. В конце концов Джон Грейди пожелал им доброй ночи и направился к хозяйскому дому. Он подошел к двери и постучал. Некоторое время никто не отзывался, тогда он снова постучал. Наконец на пороге появилась Мария, и он понял, что Карлос только что вышел из ее комнаты. Она посмотрела на часы над раковиной.

Йа ас комидо[138] ―, спросила она.

Но.

Сьентате. Ай тьемпо.[139]

Он сел за стол, и она поставила разогреваться сковородку с жареной бараниной с подливкой, а потом, несколько минут спустя, принесла ему полную тарелку и кофе. Она закончила мыть посуду, вытерла руки фартуком и без нескольких минут десять вышла из кухни. Затем она вернулась и остановилась на пороге. Джон Грейди встал из-за стола.

Эста эн ла сала[140], сказала она.

Джон Грейди прошел через холл в гостиную. Дуэнья Альфонса стояла с очень официальным видом. Она была одета с элегантностью, от которой веяло холодом. Она прошла к столу, села и жестом предложила Джону Грейди сделать то же самое.

Он медленно прошел по ковру с орнаментом и тоже сел. За ее спиной на стене висел гобелен, на котором изображалась встреча двух всадников на дороге. Над дверями в библиотеку была прикреплена голова быка с одним рогом.

Эктор был уверен, что ты больше здесь не появишься. Я говорила, что он ошибается.

Когда он вернется?

Не скоро. Но так или иначе, он вряд ли захочет тебя видеть.

По-моему, я имею право на объяснение.

А по-моему, баланс уже подведен, причем в твою пользу. Ты принес большое разочарование моему племяннику и, не скрою, немалые расходы мне.

Не сочтите за дерзость, мэм, но я и сам испытал некоторые неудобства.

Полицейские уже однажды приезжали сюда. Но мой племянник отправил их назад с пустыми руками. Он хотел провести свое собственное расследование. Он был уверен, что их версия ошибочна.

Почему же он ничего мне не сказал?

Он дал слово команданте. Иначе тебя забрали бы сразу же. Но он хотел провести собственное расследование. Согласись, что команданте имел все основания не предупреждать заранее тех, кого он хочет арестовать.

Зря дон Эктор не дал мне шанс рассказать, что тогда случилось. Тогда, глядишь, все вышло бы иначе…

До этого ты уже дважды говорил ему неправду. Он имел основания предположить, что ты способен солгать и в третий раз.

Я никогда не лгал ему.

История об украденной лошади дошла до этих мест еще до вашего прибытия. Было известно, что конокрады ― американцы. Когда он спросил тебя об этом, ты сказал, что ничего не знаешь. Потом несколько месяцев спустя ваш приятель вернулся в Энкантаду и убил там человека. Государственного служащего. Никто не сможет отрицать этого.

Когда он возвращается?

Он все равно не захочет тебя видеть.

Вы, значит, тоже считаете меня преступником?

Я готова поверить, что против тебя сложились обстоятельства. Но сделанного не воротить.

Почему вы меня выкупили?

Ты и сам отлично знаешь почему.

Из-за Алехандры?

Да.

А что она обещала взамен?

Думаю, ты и это понимаешь.

Она обещала, что больше никогда не увидится со мной?

Да.

Джон Грейди откинулся на спинку стула, посмотрел мимо дуэньи Альфонсы на стену. На гобелен. На голубую декоративную вазу на ореховом буфете.

У меня не хватит пальцев на руках, чтобы подсчитать, сколько женщин из нашей семьи пострадали из-за любовных связей с недостойными мужчинами. Разумеется, кого-то из кавалеров увлекли революционные идеи ― такие уж были времена… Моя сестра Матильда, например, в двадцать один год уже была дважды вдовой. Оба ее мужа были застрелены. Двубрачие… Фамильное проклятие… Смешанная кровь… Нет, Алехандра больше никогда не увидит тебя.

Вы загнали ее в угол.

Она была рада, что у нее появилась возможность заключить такую сделку.

Только не говорите, что я должен сказать за это спасибо.

Не буду.

Вы не имели права… Лучше бы я остался в тюрьме.

Ты умер бы там.

Ну и что?!

Они сидели и молчали. Было слышно, как тикают часы в холле.

Мы хотим, чтобы ты взял лошадь. Антонио этим займется. У тебя есть деньги?

Он посмотрел на нее, потом медленно произнес:

Я-то думал, что в молодости вы сами хлебнули горя значит, будете подобрее к другим.

Ты ошибся.

Наверное.

Мой опыт отнюдь не убедил меня, что пережитые тяготы делают людей добрее.

Это смотря какие люди.

Ты, наверное, думаешь, что видишь меня насквозь. Кто я? Старуха, у которой не сложилась личная жизнь, и потому она озлоблена на весь мир. Завидует счастью других. Типичная история… Но ко мне она не имеет никакого отношения. Я защищала тебя, даже несмотря на те скандалы, которые устраивала мать Алехандры. К счастью, ее ты не встречал. Это тебя удивляет?

Удивляет.

Видишь ли, если бы она умела держать свой язычок за зубами, я, может, и не взяла бы на себя роль твоего адвоката. Кроме того, она в отличие от меня очень уж уважает общественное мнение… Общество… У нас в Мексике это машина подавления. В первую очередь женщины. В стране, где женщины лишены права голоса, это настоящий деспот… Мексиканцы просто помешались на обществе и на политике, хотя и то и другое у нас ― чистый кошмар. Представителей нашего рода здесь называют гачупинами, но сумасшествие испанцев мало чем отличается от безумства креолов. В тридцатые годы в Испании разыгралась политическая трагедия, но за два десятилетия до этого в Мексике прошла ее генеральная репетиция. Имеющий глаза да увидит… Казалось бы разница велика, но, если приглядеться, получается, по сути, одно и то же. Испанец всем сердцем обожает свободу. Но только свою собственную. Он боготворит истину и честь во всех их обличьях. Но ему нравятся именно эти обличья, а не суть. Испанец свято верит, что единственный способ подтвердить реальность кого бы то ни было ― это заставить его истекать кровью, будь то девственницы, быки, мужчины… Будь то сам Спаситель. Я смотрю на мою внучатую племянницу и вижу ребенка. Впрочем, я прекрасно помню и себя в ее возрасте. В иных обстоятельствах я, возможно, стала бы солдадерой[141]… Алехандра, быть может, тоже… Но мне не дано понять, что представляет собой ее жизнь. Если в ней и