Тайна гибели генерала Лизюкова - Игорь Сдвижков

Вот нашли бы они эту книжку в апреле 2008 года у церкви в Лебяжьем — всё было бы по-другому, и она была бы замечательным доказательством! А так — плохое доказательство! Вообще не доказательство!! Обман!!! Вот такой у наших оппонентов избирательный подход к доказательствам и такая вот «объективность» оценок!

Я согласен с мнением высокой комиссии о том, что обнаружение документов генерала Лизюкова можно считать прямым доказательством принадлежности останков именно ему. Но почему-то наши оппоненты, из которых главным образом и состояла эта самая комиссия, считают так только тогда, когда им надо!

Совершенно очевидно, что логически обоснованные предположения о том, что убитый танкист с раздавленной головой и был погибшим Лизюковым, вызывают у наших оппонентов ожесточённое сопротивление! Неудивительно! Этот вывод полностью дискредитирует их последнюю зацепку — заявление эксперта-криминалиста о схожести найденного поисковиками черепа с прижизненными фото Лизюкова! Совершенно ясно, что исследованный экспертом череп никак нельзя назвать черепом человека, голова которого была раздавлена! Неслучайно наши оппоненты стараются вообще избегать обсуждения вопроса о найденной вещевой книжке Лизюкова!

Более того! С книжкой-аргументом началась самая настоящая борьба! Начиная от лукавого замалчивания и заканчивая попытками опровержения его значимости вообще! И главной целью «находчиков» стало — любой ценой убедить читателей, что вещевая книжка была найдена у кого угодно, но только не у генерала!

Чуть ли не давясь от смеха (и явно скрывая за ним попытку увести разговор в сторону), мой анонимный оппонент (а за его спиной, надо думать, и его советчики-сторонники) иронично и самоуверенно вопрошает меня, видел ли я когда-нибудь, чтобы генералы сами «отоваривали» своё вещевое довольствие! Они же, поучает он, отдавали «отоваривать» свои вещевые книжки ординарцам да порученцам, чтоб самим не ходить! Потому, мол, найденная вещевая книжка ни о чём не говорит, так как вполне могла быть у кого-нибудь из ближайшего окружения Лизюкова, чей труп потом и обнаружили наши разведчики.

Оставим этот, мягко говоря, неуместный смех и ёрничанье на совести наших анонимных оппонентов. К тому же этими самоуверенными предположениями они только помогают опровергнуть собственные выдумки, поскольку ещё раз красноречиво показывают своё невежество по обсуждаемому нами вопросу и расписываются в своём незнании важных деталей. Тем не менее, чтобы это стало очевидно читателям, мы рассмотрим этот «важный» контраргумент наших оппонентов всерьёз.

Начнём с того, что мы говорим не о генералах вообще, а конкретно о Лизюкове. Есть ли у наших оппонентов доказательства того, что он запросто отдавал кому-нибудь свою вещевую книжку, чтобы «отовариваться»? Судя по ответам моего анонимного оппонента, таких доказательств у находчиков «Лизюкова» нет. Здесь можно было бы и прекратить весь этот нелепый разговор про высосанное ими из пальца «отоваривание» Лизюкова через своих подчинённых, но мы не будем уходить в сторону и открыто примем брошенный нам вызов.

Предположим, что Лизюков действительно предпочитал «отовариваться» не сам, потому и не имел при себе вещевой книжки в то роковое утро. Но кому ж он мог её отдать? Известно кому, с готовностью убеждают нас наши оппоненты, — своему порученцу или ординарцу! Кто-то из них вполне мог её иметь, а потому его обезображенный труп и приняли за Лизюкова! Очевидно, наши оппоненты полагают, что их домыслы невозможно проверить, а потому — концы в воду! Но они ошибаются! Архивные документы дают нам возможность опровергнуть их новые выдумки.

Личным адъютантом (а не ординарцем) Лизюкова, который теоретически мог получить от генерала его вещевую книжку, был капитан Владимир Пендак. Но к утру 23 июля он уже сутки как сгорел в танке вместе со всеми имевшимися у него документами и остался где-то на подступах к деревне Медвежье, за много километров от места гибели Лизюкова[297]. Поэтому взять вещевую книжку генерала 23 июля он никак не мог! Если же предположить, что он взял её у Лизюкова раньше, не вернул и зачем-то захватил её с собой в глубокий рейд по тылам врага, то и в этом случае целую вещевую книжку Лизюкова никак не могли найти на не обгоревшем трупе адъютанта в районе рощи под Лебяжьим.

Был ли у Лизюкова порученец? Тоже был. Порученцем, а, точнее говоря, офицером связи при генерале служил старший лейтенант Васин. Мог ли Лизюков отдать ему свою вещевую книжку, чтобы самому не «отовариваться»? Предположим. Но где же был старший лейтенант Васин 23 июля? Совершенно точно известно, что утром 23 июля он был жив и здоров и находился у переправы в Большой Верейке, где долго и безрезультатно дожидался генерала, о чём позже и дал свои показания![298] Так что найденная вещевая книжка никак не могла быть ни у адъютанта, ни у порученца генерала!

Кому ж ещё (а главное зачем?) мог отдать Лизюков этот документ? Кто находился с ним в то роковое утро? Нам даже не нужно гадать об этом, поскольку круг этих лиц известен. Никого, кроме членов экипажа, с Лизюковым в бою не было. Ни охраны из числа излюбленных нашими оппонентами мифических автоматчиков, ни «сопровождавших его» радистов на автомобиле, ни кого-либо ещё.

Теоретически можно допустить, что генерал мог зачем-то (зачем?!) дать свою вещевую книжку комиссару Ассорову. Но достоверно известно, что книжку нашли вовсе не на его трупе! Убитый Ассоров свисал из башни танка, а не находился в 100 метрах от него.

Находившийся вместе с Лизюковым в башне КВ сержант Мамаев спасся и книжки генерала при себе тоже не имел. Кто же остаётся? Остаются только три человека: сам Лизюков и сидевшие впереди танка старший механик-водитель и стрелок-радист.

При этом следует помнить, что у Лизюкова не было своего командирского танка со своим собственным экипажем! КВ, на котором он и Ассоров отправились в рейд корпуса, был предоставлен ему командиром 27 тбр капитаном Лучниковым со штатным экипажем, который был не знаком Лизюкову. С какой стати он стал бы отдавать свою генеральскую вещевую книжку кому-нибудь из неизвестных ему рядовых танкистов? Чтобы те взяли её на хранение (!) или пошли бы перед самым боем (!) «отовариваться» за генерала?!

Абсурдность этого предположения очевидна для любого здравомыслящего человека!

Совершенно ясно, что у Лизюкова не было ни малейшей причины отдавать свою генеральскую вещевую книжку механику-водителю или радисту из экипажа выделенного для него танка!

Но, может быть, они вытащили документы генерала после его гибели, а потому вещевая книжка позже и была найдена на трупе одного из них? Это предположение совершенно несостоятельно, так как и механик-водитель и стрелок-радист погибли практически сразу, поэтому можно почти гарантированно утверждать, что после гибели Лизюкова его вещевая книжка однозначно находилась именно у него, а не у кого-либо ещё!

Дальнейшие события в районе гибели Лизюкова и его экипажа можно приблизительно восстановить на основании советских и немецких документов. Утром 23 июля роща южнее Лебяжьего осталась, по сути, последним немецким узлом обороны, который ещё сдерживал продвижение наших войск на юг на 3–4-километровом участке фронта. После того как танки 1 ТК прорвались на подступы к Сомово и Большой Трещевке восточнее и западнее рощи, подразделения 542-го немецкого пехотного полка 387 пд, оборонявшиеся в роще, оказались в окружении. И хотя наши стрелковые части почти не продвинулись здесь на юг, и только советские танки курсировали вокруг рощи, противник, без всяких сомнений, чувствовал себя здесь весьма неуютно. Засада, в которую попал танк Лизюкова у рощи, вероятно, была одним из последних боевых эпизодов для действовавшего здесь немецкого противотанкового подразделения.

О том, куда сгинули вражеские солдаты, захватившие документы и награды Лизюкова, история умалчивает. Можно предположить, что они рассказали о своём успехе и даже принесли начальству захваченные бумаги, карты и даже «мундир» русского генерала, но никаких упоминаний о гибели Лизюкова в сохранившихся трофейных документах не осталось. Равно как и в советских документах нет никаких упоминаний о том, что у убитых немецких солдат когда-либо были обнаружены документы и награды Лизюкова и Ассорова…

Может, в документах 542 пп 387 немецкой пд и было упоминание о гибели Лизюкова, но документальные фонды этих частей не сохранились. И только в архивном фонде 7-го армейского корпуса мне встретилась одна короткая строчка, которая, пожалуй, является единственным сохранившимся в немецких документах упоминанием о том, что произошло у рощи южнее Лебяжьего. В дневном донесении из 387 пд в штаб корпуса за 23 июля сообщалось: «Немецкие пикирующие бомбардировщики вывели из строя 8 танков противника. Силами дивизии подбит 1 танк»[299].