Плод Смерти и Магии - Алимран Абдинов

— Хватит пустых речей Марти.

— Кто ты? — спросил профессор, хотя в душе уже знал ответ. Точнее ему хотелось верить, что представшая перед ним фигура принадлежит тому самому рассказчику, о котором твердит безумный Марти.

— У меня много имен Джеймс, но ты уже знаешь. А я знаю, что ты знаешь, что я знаю где находится Оливия. Но, знаешь ли ты, что будешь делать, когда найдешь ее?

— Спасу.

— Нет. Это не правильный ответ. Это лишь цель. Что ты будешь делать?

— Убью Сэта.

— Нет. Это тоже не правильный ответ. Это лишь последствие. Что ты будешь делать?

Профессор цокнул языком слегка приоткрыв рот. Уже очень долго он избегал тяжелых умственных разминок, полагаясь исключительно на силу попутно разрушая свою жизнь. Он давно забросил свои научные труды, перестал появляться в университете. Работа в тени тоже не продвигалась. Получив в управление теневой бизнес, Лотфи почти распустил его своим небрежным отношением. Единственное чем он занимался были поиски Оливии, поиски Ленгтона, а теперь вновь поиски Оливии. Тем не менее талант не пропьешь, особенно если этот самый талант выражен в виде пассивной способности, прилагаемой к классу эмиссара логики.

— Правильный ответ защищать. Я буду защищать Оливию, с целью спасти и с последствием в виде сражение с Сетом. Я правильно ответил? Не утруждайтесь ответом, думаю он верный. Так кто же вы такой? Все знающий мудрец? Хранитель или может быть просто маг, обладающий редким даром к ясновидению? — профессор раскрыл свой инвентарь осторожно расположил в него булаву и облокотился на перила крыши. Он должен был вести себя как можно беззаботно, чтобы вызвать у собеседника жуткую тягу привлечь внимание. Лишь пытаясь привлечь внимание мы всегда говорим больше, чем хотели бы сказать.

— И то и другое. Вам будет легче думать, что я хранитель. Хранитель знаний, однако я больше предпочитаю иное обращение. Зовите меня рассказчик, — таинственная фигура раскрыла маленькую дверцу своего фонаря и бросила туда щепотку неизвестной пыли. Пламя фонаря разгорелась приятным бирюзовым оттенков.

Лотфи с трудом удержался, чтобы не рассмотреть фонарь. По его горькому опыту, профессор знал, как маги могли внушать или просто отвлекать внимание дешевыми трюками вроде этого.

— Ты молодец Марти, — хранитель повернул голову в сторону эмиссара безумия. Последний взглянул на Лотфи изображая на лице гримасу отчужденности: — Я же говорил тебе, что этот чувак появится. Теперь готовься получить в лицо кучу непонятной информации.

— Мне не нужна непонятная информация. Я хочу знать, где находится Оливия Бекинсаль. Ты же однажды сказал Марти, где ее искать. Теперь скажи и мне.

Таинственная фигура скользнула вправо, притягивая взгляд профессора к своему фонарю: — На самом деле, я указал Марти на местоположение Оливии не для того, чтобы он спас ее. Отнюдь. Мне отлично известно, что эмиссар безумия не смог бы спасти возлюбленную в одиночку.

— Возлюбленную? — профессор взглянул на Марти.

— Возлюбленную? — Марти взглянул на хранителя: — Мы просто друзья.

— Когда это ты успел с ней подружиться?

— Профессор! — тяжелый голос хранителя прервал спор двух эмиссаров: — Мне нужно было, чтобы ваши пути пересеклись. Судьбы двух из десяти героев сплетены.

— Героев? Это вон этот вот герой? — спросил профессор указывая на Марти.

— Я уже ему это говорил, он все еще считает меня героем.

— Великая десятка, которая объединится во имя справедливости. Герои способные пожертвовать всем, чтобы спасти и сохранить привычный им мир от сил зла, — продолжал хранитель, не обращая внимание на словесную перепалку двух, противоположных по характеру людей: — У вас очень мало времени. Хранитель Баланса уже мертв.

— Мало времени для чего? Что ты хочешь сказать? — профессор начинал терять терпение.

— Она идет. Та, кто некогда повергла богов установив свой порядок. Та, кому подвластна магия крови. И только десять героев смогут ее остановить. Некромант душ, драконий жрец, живой мертвец, бессмертный, колдун, ангел, дух, мыслитель, везунчик и безумец.

— Как ты уже догадался, безумец это я, — Марти подмигнул профессору.

— А что же я? Мыслитель? — иронично улыбнулся Лотфи.

— Двое из десяти. Вместе с третьим, вы отправитесь спасать четверную, — казалось хранитель больше обращался к самому себе полностью игнорируя обращенные к нему вопросы. Однако Джеймс Лотфи не собирался сдаваться. Он вновь повторил свое требование, чтобы хранитель знаний рассказал ему, где найти Оливию.

— Третий? Какой еще третий? — спросил Марти.

— Ты все-таки научился задавать правильные вопросы мальчик, — хранитель обратил своей непроглядный взгляд на эмиссара владыки безумия. Капюшон рассказчика был соткан из толстых слоев парчи. Полностью прикрывая лицо хозяина, капюшон создавал иллюзию словно вместо лица хранителя занимала сама тьма.

— Я не спроста выбрал этот самый момент, на этом самом месте. Ведь именно сейчас к вам должен будет присоединиться третий герой.

— И кто же это? — спросил профессор. Однако дожидаться ответа не понадобилось. Буквально в следующее мгновение рядом с Лотфи нарисовалась высокая фигура. Быстрым движением руки, словно кобра бросившаяся в атаку, эмиссар логики достал из инвентаря свою булаву и приготовился встретить врага. Он все еще ожидал, что таинственная фигура окажется неприятелем, а значит нужно ожидать беды. Однако какого же было его удивление, когда он увидел в появившемся человеке знакомые черты.

— Дункан? — брови полетели вверх.

— Профессор Лотфи, — тот спокойно кивнул. Хотя обычно, все было наоборот. Не так давно, при каждой встрече Дункан был полон жизненной энергии, в то время как профессор оставался холодным и спокойным. В людях не меняется лишь то, что они постоянно меняются.

— Как ты тут оказался?

— Забыли? У меня же есть особая способность к перемещению, — ответил Дункан разглядывая свое местоположение. Потребовалось чуть больше секунды, чтобы он понял, что находится на крыше какого-то здания в центре Сиэтла. Второе открытие была таинственная фигура со средневековым фонарем в руках, но чего не ожидал увидеть Дункан, так это Марти Муда.

— Марти? — эмиссара владыки Смерти наклонил голову в сторону разглядывая побитое лицо старого знакомого. В голове стоял галдеж душ, но никто не мог точно подтвердить личность избитого человека.

— Мы знакомы? — в