Свобода для Господа Бога - Илья Тё

Опустив камеру слежения ниже, Гордиан отчетливо видел, чту именно происходило внизу. Бургосские ополченцы, возмущенные приказом своего префекта, отказались покидать позиции. Однако их командующий был непреклонен, а дисциплина в армии – суровой. Сто сорок тысяч человек, обнажив огромную дыру в единой линии войска повстанцев, начали переправляться на восточный берег реки – в Бургос.

Это было предательством!

Десятью минутами позже завершения маневра Сабином, видя крах своих построений, к которым огромным спрутом двинулись пехотные дивизии короля, Трэйт прекратил контратаку. Его победоносная кавалерия, откатившись назад для сохранения линии фронта, оказалась зажатой между позициями Бориноса и собственными редутами, уже занятыми к тому моменту клерикальными полками – как будто в капкане.

Минуты спустя клерикалы развернули брошенные Сабином мортиры и начали убийственный обстрел «рабских» флангов и драгунов Трэйта, попытавшихся выбить их, возвращаясь с такой удачной и так неожиданно прерванной атаки. Оказавшись в чистом поле, открытая, как обнаженная девка, кавалерия Трэйта была выкошена картечью!

Но армия не сдавалась. Уже через час, нечеловеческими усилиями сдерживая натиск Бориноса по всему фронту, Трэйт атаковал бывшие собственные позиции и окровавленными штыками вышиб оттуда церковных мушкетеров!

Наблюдая через спутник, Гордиан удовлетворенно кивнул: линию фронта удалось сохранить. Боринос не смял строй повстанцев, однако…

Люди были измотаны, а дальнейшее сражение просто невозможно.

И Трэйт отдал приказ об отходе. Организованно и четко, окруженные с трех сторон, истерзанные дивизии Верховного маршала двинулись в направлении Бургоса, откуда явились сюда для битвы ровно пять дней назад.

Сабин наблюдал за приближением остатков Армии Свободы и наседающим ей на плечи неприятелем. Оба воинства были измотаны и избиты почти до крайнего предела, однако никто не отступал от задуманного – противники демонстрировали фантастическое упорство.

Сабин обернулся к Критию:

– Этот идиот Трэйт пытается на своих плечах ввести Бориноса в Бургос!

– Он всего лишь спасает армию, сударь. Тех, кто сегодня сражался за наш город, тех, кто за него умирал.

– Ерунда! Тех, кто «умирал», спасать не надобно, а вот Бургос мы обязаны защитить. Сжечь мосты! Король не ступит на восточный берег! Живее!

Даже Критий, лично преданный Сабину, опешил:

– Что, сударь? Но это же… Что?!

Лицо Сабина налилось кровью. Критий подумал – от гнева, но сам префект знал, что это от ужаса перед собственными словами. Он только что произнес приговор сотням тысяч собратьев.

– Мы должны сохранить город, – солгал он себе. – Сжечь мосты! Сжечь!

Мишан Трэйт оторвал глаза от подзорной трубы, его челюсти сжались как стальной капкан. Когда вестовой сообщил ему, что Сабин жжет мосты, он в первое мгновение не поверил, бросился вперед и… увидел все сам. Но почему?!! Вопрос был хорош, а вот времени на ответы, похоже, не совсем осталось. Времени, если честно, не осталось уже ни на что!

– Вот и все, – сказал он, обращаясь, скорее, к себе, чем к стоящим за спиной офицерам. Но затем – обратился и к ним. Спокойно, как будто перед тренировочным боем:

– Полкам развернуться. Дивизии ближе к Кобурну пусть отходят на север к Катришу и Риону. Никий, ты с ними. Крисс, кавалерию в арьергард.

А потом громче:

– Сардан Сато! Лавзейцы – ко мне! Полки в линию! Прикроем отход!

И развернувшись лицом к истерзанным солдатским шеренгам, он выхватил свой клинок.

– К смерти и победе готов! – могучим голосом, сотрясая вершины копейных наверший и воздетых в воздух блистающих кошкодеров, взревел старый дацион.

– Кхарра! Кхарра! – ответили ему сто тысяч пикинерских глоток. И с этим криком каждый из них, вчерашних огородников и столяров, в то же мгновение стал консидорием!

Король Боринос кивнул. Похоже, так неудачно начатое и не менее неудачно разворачивавшееся сражение все же направлено в нужное русло. Пикинеры сервов оказывали его воинству отчаянное сопротивление, ложась в землю один к двум, а может, и к трем атакующим бойцам. И все же он знал – все кончено. Сейчас подтянется королевская артиллерия и начнет лупить по прижатым к Кобурну пикинерам Свободы картечью прямой наводкой.

Это будет не битва – бойня.

И все же мужество маршала рабов, чей алый плащ – епанчу призового бойца – видели в самой гущи кровавой резни, вызывало невольное уважение у Единого короля.

«Каков человечище! – подумал он, – Если возьму в плен, даже не буду сажать на кол. Голову рубану. Как монарху. Хотя в плен, конечно, вряд ли получится. Ведь он консидорий, дьявол, и чемпион авеналий каких-то годов! Такой скорее сдохнет, чем сдастся».

Боринос вздохнул и повернулся к своему адъютанту.

– А он достойно бьется, этот рабский маршал, вы не находите?

– О, сир, конечно! Достойный противник таланту Вашего величества. И все же пред Вашим гением – ничто!

Боринос пожал плечами. Подлиза! Ну что за люди у него на службе? С каким таким гением?

В это время подкатила его артиллерия. Тяжелые картауны и кулеврины-двенадцатифунтовки. Настоящие монстры войны.

«Вот и эпилог, господа», – усмехнулся Единый король.

Для сервов настало… время умирать!

На равнине под Бургосом сервы умирали. Клик. Клик.

А где-то в поднебесной высоте, немыслимо высоко над далекой равниной, космический спутник раскрыл свои прозрачные крылья. Он впился краснозрачковым глазом в кровавый пейзаж под собой и выдал сигнал. Клик. Клик.

Последние, ускользающие меж пальцев часы Гор старался разобраться в общей системе контроля, и главное, что его интересовало, была не ее структура и пароли, а оружие Хепри. Секунды стучали в висках подковами лошадей. Еще немного, и может быть уже поздно.

Наконец он обнаружил то, что искал. Повинуясь беззвучному электронному приказу, в такой далекой от западного берега Кобурна провинции Эльбиника ожили легендарные огненные башни, и Гор замер перед экраном в комнате соединений на вершине храма.

– Активировать башни, сэр? – задала вопрос автоматика.

– О, да, – устало выдохнул Гор и вжал тумблер.

Его величество поднял голову. В голубом небе из некой точки за горизонтом ослепительно яркая линия разрезала небо, уходя куда-то за облака. Линия была очень тонкой и если бы не ее яркость, то, возможно, вытянутый в нитку свет вообще трудно было бы различить. Но уже из-за облаков этот же «свет» изливался совсем другим. Под немыслимым наклоном, обхватом почти в километр, в его войско бил настоящий сияющий столб. Бил, разбрызгивая многотонные капли расплавленного грунта на сотни и сотни метров от своего отмеченного кошмарной смертью пути.

– Ваше величество? – спросил дрожащим голосом стоящий рядом лейб-адъютант.

Но Его величество промолчал. Что именно произошло, думал он, Амир сошел с ума? Или у Тринадцатого пророка, этого проклятого Фехтовальщика, все же проснулись божественные способности, как когда-то у Хепри? Ведь, судя по всему, он видит перед собой действие знаменитых огненных башен. Впрочем, в данную конкретную секунду разница казалась несущественной. За несколько мгновений, пока в голове неслась эта мысль, королевская армия уменьшилась на половину. А еще через несколько стуков сердца она исчезнет совсем.

Боринос потер подбородок.

«Интересно, – подумал он, – что чувствовали хотты под Стеллополем две тысячи лет назад? Удивление? Ужас?.. Да бросьте, сударь! Вероятно, они чувствовали боль».

Столб пламени нырнул к его Ставке, пройдя почти километр за время, в которое он лишь моргнул.

«С другой стороны, – думал Боринос, – огненные башни убивают слишком быстро, чтобы что-то почувствовать. Будет забавно».

Забавно… Молодой офицер, стоявший рядом с монархом, завизжал, перекрикивая треск и дрожание плавящейся рядом почвы. В то же мгновение край огненного столба коснулся его руки, превратив фигуру в ярко вспыхнувший факел.

Плоть человека испарилась мгновенно, чуть дольше продержались лишь кости, и на какую-то долю секунды обнаженный скелет застыл, сжимая в руках остаток оплавленного мушкета. И тут же пал, как ледяное изваяние, попавшее в домну.

«А ведь красиво, дьявол!» – успел подумать безумный король.

И вдохнул. Кипящий воздух вошел в его легкие, сжигая по пути рот, гортань, пищевод. Последний взгляд его упал на руки. Кожа кипела! Потом глазной белок свернулся, и вид заслонила тьма.

В следующее мгновение Его величество стал паром.

Глава 7

Кворум для мертвецов

Темным нарывом на лике планеты в голубые небеса таращился шрам. Титанические борозды глубиной в несколько десятков метров, оправленные брызгами застывшей лавы и расплескавшегося базальта, мрачные рытвины кратеров в тех местах, где неописуемо яркий луч задерживался чуть дольше. Лучи огненных башен оставили на поле страшные следы.