Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна - Александр Башибузук

Вот же… Впрочем, это известие не из плохих. Я сам могу скотта в любой момент опоясать, но это не совсем одно и то же. Посвящение лично государем гораздо престижнее. Держит слово Ле Гранье, признаю. Теперь осталось только макаронника половчей заколоть – и дело сделано.

Но не успел я выйти из шатра, как возле него осадили лошадок мои близнецы…

– Наступают!!!

– Много!!!

– Только кавалерии не менее двух тысяч!!!

– Три фаланги!!!

– Считали, как вы учили, – всего не менее двадцати пяти тысяч!!! Уже на подходе к укреплениям!!!

– Сколько? – Я чуть не ахнул от удивления. – Да откуда у них кавалерия?

– Люцернцы! Бернцы! Цюрихцы! Швисы! Лотарингцы! Эльзасцы! Видели знамя самого Рене!

И как бы в подтверждение слов близнецов, от Вильского поля, на котором были расположены укрепления, раздался грохот орудий и разрозненная трескотня ручниц.

Твою же кобылу в дышло… Против них всего две тысячи пехотинцев, не считая орудийной обслуги, и сотня конных жандармов!!! Песец. Надо…

– Рты закрыли! Берете Лидку – и на хрен из лагеря! Ждете меня до завтрашнего вечера возле Милзенкирхена. В случае чего пробирайтесь в Нанси, а оттуда домой. Петер! Петер, мать твою!!!

В шатер влетел заполошный ван Риис.

– Да, ваша милость?

– Берешь Фена, Аскенса – и с этими троими туда же. Казну прихвати. Старшим будешь… Клаус, Логан – живо в роту. Готовьтесь к бою…

Сам взлетел на Родена и галопом понесся к шатру герцога, уже окруженному толпой желающих поглазеть на рыцарское посвящение. Возле оцепления соскочил с коня…

– В чем дело, барон? – преградил мне путь командир лейб-гвардии Жорж де Розюмбо.

– Крупные силы швисов атакуют наши палисады!..

– Жан, надо немного подождать. Государь исповедуется перед посвящением.

– Млять! Ты слышишь? – Я его ухватил за салад и повернул в сторону канонады. – Что это тебе напоминает?

– Что вы себе позволяете!.. – зло зашипел де Розюмбо и вырвался. – Буду иметь честь…

– Будешь, мать твою… – Я узрел шута и, оттолкнув гвардейца, направился к нему.

Шут сработал не в пример проворнее. Пулей метнулся к Антуану, а затем вместе с ним уже – в герцогский шатер. Ф-фух… хоть что-то…

Пока Ле Гранье и Антуан решали вопросы с Карлом, я чуть не поседел от напряжения. Ну вот никак не хочется мне помирать. Проигрывать еще одну битву – тоже. Причем опять исключительно по глупости. Да какого хрена они там так долго сидят?

– Сир, дальнейшее промедление означает только поражение! – чуть не заорал я, едва великий бастард Бургундии показался из шатра Карла.

– Посвящение состоится в любом случае… – недовольно буркнул Антуан и, разглядев на моей морде крайнюю степень охренения, торопливо добавил: – Но нам действовать никто не запрещает. Каков ваш план? И прошу учесть: если все пойдет своим чередом, битву проиграет Карл. Если мы вмешаемся – всех собак спустят на нас…

И вдруг мне стало понятно, что слово «нас» в реальности означает, что повесят за измену только барона ван Гуттена. Если, конечно, он останется в живых. Что как раз весьма сомнительно. Тогда что я теряю?

– В первом случае нас однозначно убьют… – глубокомысленно ввернул Ле Гранье. – Во втором, скорее всего, тоже…

– Вы правы, Монсеньор. Сир, сейчас главное – не посылать помощь на укрепления. Поверьте, там все уже кончено. Предлагаю поступить следующим образом…

А вдруг получится? На самом же деле мне просто не хочется сдохнуть из-за чьей-то безалаберности и глупости. Невместно!

Швисы показались примерно через час. Вернее, не швисы, а австрийская, эльзасская и лотарингская рыцарская конница. Стальной блестящий вал с ужасающей легкостью съедал пытавшихся спастись защитников циркумвалационной линии и подминал разрозненные отряды, которые шли на усиление укреплений.

За конницей уже виднелись стройные фаланги швейцарской пехоты, неумолимо пожирающие расстояние до ставки. Сука…

– Вы же не собираетесь жить вечно? – проезжая перед строем своей роты, проорал я старую поговорку отряда рутьеров. – Но и спешить в ад не будем! Все равно места для нас там готовы, и никто их не займет. Верно?

– Верно!!! – рванул громовой ор. Помнят черти…

Ну и ладушки. Теперь и помереть можно. Желательно самым героическим способом. Впрочем, я не против и выжить. А вообще, видно будет…

– Господин!!! – К строю на галопе подлетел Логан и, схватив мою руку, вознамерился ее лобызать.

– Ну как? – для порядка поинтересовался я, хотя по его сияющей морде и так все стало ясно. А руки не отнял. Пусть, как-нибудь перетерплю, не хочется портить скотту торжественность момента.

– Сир, я благодарен вам за то, что воплотили в жизнь мою мечту умереть в золотых шпорах… – Шотландец отвесил чопорный поклон.

– Не за что, братец… – Я приобнял его и указал на строй: – Вперед, шевалье ван Брескенс, и покажи сношателям козьих задниц, как могут умирать настоящие скотты.

– Это мы можем! – Логан торжественно отсалютовал и умчался.

Итак…

Лотарингская и прочая эльзасская рыцарская конница, увидев пред собой довольно скромный строй неприятеля, поступила соответствующе. Моментально сбилась в организованную лаву и на полном скаку ринулась нас рубить. Вот и молодцы, иного я и не ожидал. Просто не могли они по-другому поступить. На кону лавры победы, и уступать ее грязному мужичью, которым по сути является швейцарское ополчение, чванливые дворянчики не собираются. Даже несмотря на то, что атаковать им придется в лоб, так как засеки и частокол по флангам оставляют только эту возможность.

Нет, я не провидец и не гениальный полководец. Я просто узнал, что при швейцарских пехотинцах присутствует кавалерия, причем не регулярная, а дворянское ополчение, к тому же чужая, не конфедератская. И законно предположил, что слаженности в их действиях не будет. Априори не будет. И угадал…

По сигналу валторн бургундские спитцеры ощетинились густым лесом пик. Да, нас до обидного мало, всего три с половиной тысячи вместе со стрелками и прочими нонкомбатантами, но не надо забывать: фламандские пикинеры ничем не уступают своим швейцарским коллегам, английские лучники все еще остаются самыми лучшими стрелками Европы, а у нас в запасе еще есть ломбардские арбалетчики, немецкие куливринеры и… А ведь есть еще я – самый отважный барон всех времен и народов! Гм… это я, конечно, хватил, но, надеюсь, вы поняли: списывать великую Бургундию со счетов – рано!!!

В воздух взмыли тучи болтов и стрел, рванули стройные залпы аркебуз и ручных кулеврин, граненые наконечники пик вспороли брюхи ни в чем не повинных лошадок, на мгновение показалось, что бургундов все же смешают с землей, но все закончилось тем, чем должно было закончиться – атака захлебнулась. Ну не берет кавалерия в лоб организованную фалангу спитцеров. Не стоит даже пытаться, налицо куча исторических примеров. Ан нет… лезут…

Осыпаемые стрелами и болтами рыцари попытались перестроиться, но удачный залп серпентин мэтра Пелегрини, установленных на валу перед вагенбургом, превратил попытки маневра в жалкие метания. А ударившие им во фланг пять сотен конных жандармов пятой ордонансной роты имени Святого Николая под предводительством самого́ великого бастарда Антуана вообще превратили битву в избиение младенцев. Но не буду забегать вперед: за кавалерией следуют грозные фаланги швисов, а уж они совершать глупости точно не будут. И если к нам не подойдет осадный корпус конта де Ромона, все закончится весьма прогнозируемо.

– Монсьор!!! Монсьор!!! – Клаус, подпрыгивая в седле, указывал рукой на небольшую группу отступивших рыцарей. – Штандарт, это штандарт Рене!!!

– Вперед… – Я особо не раздумывал: впервые за сегодняшний день появилась реальная возможность переломить события в свою пользу, и я эту возможность упускать не собираюсь.

Вслед за ними увязался Жорж де Розюмбо, Миддлетон, с десяток жандармов и…

И сам сиятельный герцог Карл Бургундский впереди эскадры шамбеланов-телохранителей.

– Монсеньор Святой Георгий и Бургундия!!! – зазвенел над полем боя его голос.

Твою же бабушку в костыль! Тебя еще здесь не хватало. Как не вовремя…

С облегчением приметил, что Карл с придворными увлекся добиванием разрозненных групп эльзасско-лотарингской конницы, и пришпорил Родена. Я его возьму! Я не знаю, каким образом плен или смерть Рене повлияют на исход кампании, но уверен – у нас появится весомый козырь. Пожалуй – единственный козырь…

До первых шеренг швейцарских фаланг бывшему владетелю Лотарингии оставалось метров пятьсот. Мы же отставали от него всего на полсотни метров. И расстояние неуклонно сокращалось – видимо, лошади беглецов здорово устали или были подранены. Лотарингцы, сообразив, что не успевают уйти, круто развернулись и устремились нам навстречу. Бегство продолжил всего один рыцарь на белоснежном дестриере…