Тайная война против Советской России - Майкл Сейерс

На следующее утро, в назначенный час, Пятаков приехал на темпельгофский аэродром. Штирнер ждал его у входа. Он предложил Пятакову следовать за ним. По дороге к взлетной площадке Штирнер показал Пятакову приготовленный для него паспорт. Паспорт был выдан правительством нацистской Германии.

На площадке стоял самолет, готовый подняться в воздух…

В тот же день самолет приземлился на посадочной площадке в окрестностях Осло Пятакова и Штирнера ожидала машина. Они ехали около получаса, пока не достигли дачного предместья. Машина остановилась у небольшого дома.

В этом доме Троцкий готовился к встрече со своим старым другом.

Озлобленность долгих лет изгнания наложила свою печать на человека, которого Пятаков считал своим «вождем». Троцкий выглядел старше своих лет. Он весь поседел. Плечи его согнулись. Глаза горели за стеклами пенсне, как у маньяка.

Друзья обменялись короткими приветствиями. Троцкий распорядился, чтобы их оставили в доме одних. После этого они приступили к разговору, который продолжался около двух часов.

Пятаков начал с рассказа о положении дел в России. Троцкий все время прерывал его резкими саркастическими замечаниями.

Он ругал Пятакова и остальных троцкистов в России за то, что они слишком много говорят и слишком мало делают. «Ну, да, — сказал Троцкий, — вы там тратите время на обсуждение международных вопросов; лучше бы вы занимались своим делом, которое идет из рук вон плохо. А что касается международных дел, то в этом я понимаю больше, чем вы!»

Троцкий несколько раз повторил, что он убежден в неминуемом крушении «сталинского государства». Фашизм не потерпит дальнейшего развития советской мощи.

Троцкисты в России стоят перед выбором — или погибнуть «в руинах сталинского государства», или немедленно напрячь всю свою энергию в отчаянной попытке свергнуть сталинский режим. Надо без колебаний принять помощь и руководство немецкого и японского верховных командований в этой решающей борьбе.

Военное столкновение между Советским Союзом и фашистскими державами, добавил Троцкий, неизбежно, и «вопрос измеряется не пятилетием, а коротким сроком». И он прямо сказал, что речь идет о 1937 г.

Пятакову было ясно, что эта информация не изобретена Троцким. Троцкий еще открыл Пятакову, что в течение некоторого времени он «вел довольно длительные переговоры с заместителем председателя германской национал-социалистской партии — Гессом».

В результате этих переговоров с заместителем Адольфа Гитлера Троцкий «совершенно определенно» договорился с правительством «третьей империи». Нацисты были готовы помочь троцкистам захватить власть в Советском Союзе.

«Само собой разумеется, — пояснил Троцкий, — это благоприятное отношение является не плодом какой-то особой любви к троцкистско-зиновьевскому блоку». По его словам, оно просто исходит «из реальных интересов самих фашистов и из того, что мы обещали для них сделать, если придем к власти».

Конкретно, соглашение, заключенное Троцким с нацистами, состояло из пяти пунктов. В обмен на помощь Германии, обещавшей поставить троцкистов у власти в России, Троцкий обязался:

1. Гарантировать общее благоприятное отношение к германскому правительству и необходимое сотрудничество с ним в важнейших вопросах международного характера.

2. Согласиться на территориальные уступки.

3. Допустить германских предпринимателей — в форме концессий (или в каких-либо других формах) — к эксплуатации таких предприятий в СССР, которые являются необходимым экономическим дополнением к хозяйству Германии (речь шла о железной руде, марганце, нефти, золоте, лесе и т. п.).

4. Создать в СССР условия, благоприятные для деятельности германских частных предприятий.

5. Развернуть во время войны активную диверсионную работу на военных предприятиях и на фронте. Причем эта диверсионная работа должна проводиться по указаниям Троцкого, согласованным с германским генштабом.

Пятаков, чувствуя себя наместником Троцкого в России, выразил опасение, что трудно будет объяснить рядовым членам право-троцкистского блока эту бесцеремонную сделку с нацистами.

— Не надо теперь перед рядовыми членами блока ставить программные вопросы во весь рост! — раздраженно ответил Троцкий.

Организация в целом не должна была знать ничего о подобном соглашении, заключенном с фашистскими державами. — Невозможно и нецелесообразно, — говорил Троцкий, — делать его общим достоянием и даже сообщать о нем сколько-нибудь значительному числу троцкистов. Сейчас можно осведомить о нем только очень небольшой, ограниченный круг людей.

Троцкий снова и снова подчеркивал огромное значение фактора времени.

— Мы располагаем сравнительно коротким сроком, — настойчиво доказывал он. — Если мы упустим случай, возникнет двоякая опасность: с одной стороны — опасность полной ликвидации троцкизма в стране, а с другой — та опасность, что сталинское государство будет существовать десятилетия, опираясь на некоторые экономические достижения, и в особенности на молодые новые кадры, которые выросли и воспитаны так, что считают это государство чем-то само собой разумеющимся и смотрят на него как на советское социалистическое государство. Наша задача противопоставить себя этому государству.

— Вспомните, — сказал в заключение Троцкий, когда Пятаков уже готовился уезжать, — было время, когда мы, социал-демократы, считали развитие капитализма явлением положительным и прогрессивным… Но у нас были и другие задачи, а именно — организовать борьбу против капитализма, взрастить его могильщиков. Так и теперь мы должны идти на службу сталинскому государству, но не для того, чтобы помогать его строительству, а для того, чтобы стать его могильщиками. Вот в чем наша задача.

После двухчасовой беседы Пятаков покинул Троцкого, оставив его в маленьком домике на окраине Осло, а сам вернулся в Берлин тем же путем, как и прибыл, на заказанном в частном порядке самолете, с нацистским паспортом в кармане.

4. Час пробил

Вторая мировая война, которая, по предсказанию Троцкого, должна была разразиться на полях Советской России в 1937 г., уже докатилась до Европы. События после вторжения Муссолини в Абиссинию развивались быстро. В марте 1936 г. Гитлер ремилитаризовал Рейнскую область. В июле фашисты нанесли удар в Испании, организовав путч испанских офицеров против республиканского правительства. Под предлогом «борьбы с большевизмом» и подавления «коммунистической революции» немецкие и итальянские войска высадились в Испании, чтобы поддержать офицерский мятеж. Лидер испанских фашистов генерал Франсиско Франко двинулся в поход на Мадрид. «Четыре колонны идут на Мадрид, — хвастался фашистский генерал Кейпо де Льяно в пьяном виде. — А пятая колонна встретит нас приветствием в самом городе!»

Так впервые родилось зловещее название «пятая колонна».[76]

12 сентября того же года, обращаясь с речью к войскам, собравшимся на парад в Нюрнберге по случаю нацистского партийного съезда, Гитлер публично возвестил о своем намерении напасть на Советский Союз.

«Мы готовы в любой момент! — кричал Гитлер. — Я не потерплю разрушение и хаос у своего порога!.. Если бы у меня были Уральские горы с их неисчислимым богатством сырья, Сибирь с ее безграничными лесами и Украина с ее необозримыми пшеничными полями, Германия и национал-социалистское руководство утопали бы в изобилии!»

25 ноября 1936 г. нацистский министр иностранных дел Риббентроп и японский посол в Германии подписали в Берлине антикоминтерновский пакт, обязуясь объединить свои силы для совместной борьбы против «мирового большевизма».

Отдавая себе отчет в непосредственной угрозе войны, советское правительство внезапно перешло в контрнаступление против врага у себя внутри. Весною и летом 1936 г. советские органы власти обрушили ряд ошеломляющих ударов на немецких шпионов, тайных право-троцкистских организаторов, террористов и вредителей. В Сибири был арестован нацистский агент Эмиль Штиклинг, который, как оказалось, руководил саботажем на Кемеровских шахтах вместе с Алексеем Шестовым и другими троцкистами. В Ленинграде был захвачен другой нацистский агент Валентин Ольберг. Это был не только нацистский агент, но и один из специальных эмиссаров Троцкого. Он был связан с Фрицем Давидом, Натаном Лурье, Кононом Берман-Юриным и другими террористами. Один за другим были выслежены руководители первого «слоя» заговорщиков.

Была перехвачена шифрованная записка, которую Иван Смирнов послал из тюрьмы своим сообщникам. За этим последовал арест троцкистских террористов Эфраима Дрейцера и Сергея Мрачковского.