Это я тебя убила - Екатерина Звонцова

воды песок темнеет и светлеет, успокаивает, но недостаточно; я пытаюсь сосредоточиться, а этот кот мешает. И я все-таки говорю то, о чем он попросил, в слабой надежде от него избавиться:

– Пошел на хрен.

Что бы это ни значило.

Но он продолжает молотить крыльями, теперь уже надо мной, точно правда пытаясь своим не так чтобы массивным телом устроить мне тень.

Я действительно обещал Орфо, что полежу, пока она покажет замок Клио Трэвос. Но делать этого я не собирался уже тогда, у меня был другой план – идти за ними, тихо следовать из комнаты в комнату и слушать, о чем они говорят. Но в первом же коридоре мне стало плохо, и я сильно отстал. Пришлось присесть в нише, а когда голова перестала кружиться и гудеть, оказалось, что Орфо с Клио я потерял. Неудивительно. Гирийский замок огромен, здесь могли бы разместиться три больших королевских двора, а не один маленький. Плиниус за четыре года не изменил себе и не расширил круг. Люди, близкие к его жене и сыну, почти все ушли; Орфо тоже не спешит окружать себя нобилями и целерами. От всего этого странное чувство – будто замок умирает вслед за правящей семьей. Еще немного – и умрет совсем без свежей крови.

Крови.

Место, на котором я останавливаюсь, чисто и залито солнцем, но сердце сразу начинает колотиться, а во рту пересыхает. Беря себя в руки, я отвлекаюсь снова, вглядываюсь в два оттенка голубого над и под горизонтом. Небо. Море. Сегодня ни облачка и точно никакого дождя, а мир не подернут красной пеленой моего гнева. Все в прошлом.

«…грязный физальский…»

Я не знаю, что заставило меня вернуться сюда – наверное, четкое понимание: в четырех стенах я сойду с ума окончательно, правильнее проветриться, воспользовавшись уединением. Прогуляться и хорошенько подумать. Еще раз сказать себе, что сама затея следить за Орфо была безумна, безумнее только то, что меня к ней подтолкнуло. То, что напугало.

Клио. Эта возникшая ниоткуда улыбчивая дочь консула.

Там, на кладбище, когда она впервые обернулась, целых несколько секунд я видел вместо ее лица череп. Кожа, серая и тонкая, как самая дешевая бумага или перепонка на жабьей лапе, обтягивала его неровно, местами кости прорывали ее. Глаза горели алым. Вздрогнув от озноба, я резко осознал: Монстр, в которого я обратился, выглядел похоже. Но больше ничего понять я не успел: мертвенность соскользнула с лица Клио, устремилась вперед облачком дыма и, прежде чем я бы среагировал, окутала уже Орфо, тоже сделав похожей на труп. На секунду – потом все стало как прежде, раздалось «привет», и я присоединился к разговору, быстро убедившись, что в Клио нет ничего необычного. Орфо вела себя напряженно в первые минуты знакомства, я даже решил, будто мы увидели одно и то же, но почти сразу усомнился. Она волновалась по другому поводу – из-за надежд, которые явно возлагала на эту иноземную принцессу. А вот я точно терял рассудок. Хотя, может, это просто какое-то безобидное санктуарное волшебство? Может… череп был и вместо моего лица?

Я сжимаю камень в кулаке, потом вынимаю и швыряю в воду. Плеска не слышно – он слишком маленький. Давление в груди ослабевает в ту же секунду, будто я избавился от чего-то тяжелого и опасного. Может быть. Как минимум – от очередного напоминания о тяжелом и опасном. Я не кашлял уже почти два часа. Все еще слаб, но это терпимо.

– Скорфус, правда, – обращаюсь к нему уже мягче. – Не нужно было увязываться за мной, я просто хочу немного подышать воздухом наедине с собой.

И вспомнить. Я не говорю этого, но желтый глаз фамильяра, снова замершего напротив, сверкает ленивой насмешкой.

– Сколько тебе лет, двадцать? Так вот, плохая новость: ты не умеешь врать. – Он приземляется на песок, начинает прохаживаться, нюхая воздух. Потом вид его вдруг становится сочувственным, почти… виноватым? – Помнишь, да? Что я здесь с тобой делал вчера?

Звучит неприятно и двусмысленно, но когда он поднимает лапу и выпускает блестящие когти, я все понимаю. Царапины. На моем лице и теле в некоторых местах еще видны розоватые следы царапин, происхождение которых прежде ставило меня в тупик. Орфо не вдавалась в подробности, но теперь-то я догадываюсь: Скорфус буквально снял с меня шкуру. Отделил от меня останки Монстра, использовав целительную магию Гестет. На такое способна только она.

– Не страшно. Спасибо, – говорю, хотя, судя по ухмылке-оскалу, ему вряд ли это нужно.

– Спасибо Орфо, – поправляет он, продолжая нарезать круги по песку. Раз за разом он останавливается примерно в тех местах, где меня окружили «дети героев»… и где они упали. Но я все равно цепенею, услышав тихое и вкрадчивое: – Значит, здесь же все и началось?

– Да. – Сухо киваю и делаю шаг вперед. Этот участок пляжа отвратителен мне, но нужно пройти дальше. Туда, где станет еще хуже. Призрачные голоса упрямо звенят в голове.

«Лин тут сказал нам…»

«…маленькая ведьма…»

«…Братство!»

«Что ты натворил, Эвер?»

Скалы, серые и ноздреватые, мало отличаются друг от друга. Я скольжу по ним глазами, ища что-то, чего не может быть. Пятно копоти или крови. Разлом, скол, хотя бы трещину, заросшую кустарником. Провал в песке. Любой знак, указывающий на то самое место. Место, где Орфо буквально распяла меня на камне и я почувствовал, как трещит каждая моя кость. Место моей смерти, где что-то приняло меня в полные острых ножей объятия и бросило в холодный мрак. Место рождения Монстра. Ведь я почувствовал, как что-то проникает в мою кровь, еще падая и видя высоко над головой серый, неумолимо смыкающийся просвет.

– Вот тут. – Скорфус шумно приземляется на низенький камень чуть левее меня. Встает на задние лапы, упирается передними в отвесный участок скалы, похожей скорее на стену. – Портал был во-от такенным. Ты, видимо, знатно довел Орфо.

Лапы взблескивают золотом, от них вверх тянется широкая рваная полоска света – нет, скорее рана из чистого волшебства. Края ее едва уловимо трепещут и наливаются краснотой, я завороженно гляжу на них, а потом, пошатнувшись от спонтанной тошноты, оседаю на песок и закрываю глаза рукой. Нет, нет. Не хочу. Не хочу видеть это, не хочу вспоминать боль, от которой не мог выдохнуть, не хочу… бояться, что это повторится. Или что это не закончилось, а берег, замок и та малина на кубиках козьего сыра – не явь. Что мои – не мои – зубы вгрызаются в человеческую плоть. Что вместо шума моря я –