Кровные чары - Ольга Ломтева

Послышался звон разбитого стекла и истеричный женский смех. Стефани вздрогнула от неожиданности и обернулась на звук. В это время мужчина накрыл ее ладони своими.

– Поклянемся? – Девушка расслабила руки, позволив их пальцам переплестись. Ее тонкие, прохладные, с мелкими, набитыми из-за фехтования, мозолями, и его – горячие и шершавые. – Перед кем?

Мужчина усмехнулся. Она повернулась к нему, и их взгляды встретились: яркое весеннее небо с изумрудной сочностью молодой зелени. Словно они, два порождения весны, когда-то были созданы друг для друга, но не знали этого.

– Я, Эдриан Франсуа де Леклерк, клянусь перед всеми Первыми Святыми…

– Ты что? Серьезно? – Стефани начала хихикать. Сдерживая улыбку, мужчина продолжал:

– …что буду молчать о намерениях Стефани Анны Марии Терезы де Монклар сделать татуировку на бедре. Также обязуюсь молчать о том, как выглядит татуировка, где, как и когда она сделана.

– Все? – Девушка подняла брови.

– А что еще нужно? Теперь твоя очередь.

Стефани издала смешок.

– Ладно, что ж… – Щеки покраснели. Более нелепой ситуации, чем давать друг другу клятву в борделе, она и представить себе не могла. – Я, Стефани Анна Мария Тереза де Монклар, клянусь перед всеми Первыми Святыми, что сделаю татуировку на боку… в виде змеи. Да, потому что видела сегодня волшебную странную гадюку и… клянусь, никогда никому о ней не рассказывать, кроме Эдриана Франсуа де Леклерка. Все?

– Почти.

Они приблизились друг к другу и коснулись кончиками носов. Эдриан ласково водил большими пальцами по тыльной стороне ее ладони, дыхание мужчины обжигало.

– Нужно скрепить клятву…

Глава 22

Губы соприкоснулись в кротком поцелуе. Таком воздушном и невесомом, как порхание бабочек. Их разгоряченные сердца застучали в унисон. Они так гулко бились в груди, словно могли разрушить любые преграды и слиться в единое целое. Казалось, что друг без друга они навсегда окаменеют и станут холодны, точно далекие северные горы. Рассыплются на мириады осколков, и уже никто не сможет их собрать.

Стефани уперлась лбом в его лоб и прикрыла глаза, наслаждаясь тягучестью мгновения. Ее влекло к мужчине так сильно, что каждая секунда ожидания сделалась невыносимой. Тело будто бы разделилось. Пальцы, ладони, лоб, нос… Все, чего касался мужчина, было согрето, окутано, захвачено им. Все остальное жаждало мужчину, болезненно ныло в предвкушении.

– Что теперь будем делать? – прошептала она, борясь с усиливающимся влечением.

– Растопим камин, чтобы было больше света и меньше тени, – шепотом предложил он. – Будет душно, но окна открывать не стоит. И… надеюсь, что… оборотень потерял наш след. От реки нас отделяет два квартала.

– Наверное, он бы уже напал…

Чувство неминуемой опасности бодрило и окрашивало жизнь сочными буйными красками. Все заиграло по-новому, приобрело другой смысл. Минуты, что прежде текли сквозь пальцы, как вода через сито, превратились в самородки, каждый из которых был драгоценен и мог оказаться последним в этой жиле. Стефани вскружило голову то, что сегодняшняя ночь могла стать последней в ее жизни. Даже не так. Там, на мосту, когда стоящий перед ней на коленях мужчина сломал шею волку и тем самым спас ее, она как будто умерла. А вместе с нею прежняя размеренность, рутина и гордость. Но не для всех, только для него. Для единственного человека, которому захотелось открыться.

Сколько же раз Эдриан мог бросить ее, но не сделал этого? Он даже не разозлился из-за того, что девушка споткнулась, упала и повредила ногу в самый неподходящий момент. Не сказал ни слова, не осудил взглядом. Сильное чувство признательности и боязнь упустить удовольствие вмиг одурманили ее, превратили мысли в безумный ураган, наделили смелостью, придали храбрости сделать шаг и получить желаемое.

Стефани захотелось принадлежать ему. Человеку, который спас ей жизнь. Покориться. Отдать себя целиком и полностью. И это чувство обрело над девушкой такую власть, что стало невозможно сопротивляться.

Эдриан продолжал водить большими пальцами по ее нежной коже. Разум напоминал мужчине о правилах приличия, о сдержанности, вторил, что все происходящее неправильно. Он не должен так поступать с девушкой. Не должен брать то, что не принадлежит ему. Что в силу их сословных различий никогда не будет принадлежать. Но соблазн оказался слишком велик. Страсть сжигала мужчину изнутри так сильно, что если не разделить ее с кем-нибудь, то можно превратиться в пепел.

Кровь кипела после сражения с волками, а мельком увиденные голые девицы будоражили фантазию. Эдриан смотрел на скромное тонкое бирюзовое платье девушки, на кружева, отделку и декольте, а в голове возникали образы того, что под тканями. Мужчина представлял изгибы и линии груди, мягкую кожу и тонкую талию. Он мысленно дорисовывал черты и, когда дошел до бедер, уже не мог сдержаться.

Лучше быть отвергнутым, чем сожалеть об упущенном.

Эдриан вновь поцеловал мягкие девичьи губы. Такие податливые, кроткие и необузданные. «Никто не целовал ее так», – мужчина был уверен в этом, как и в том, что огонь обжигает, а лед холодит. Он коснулся языком нижней губы, провоцируя девушку на большее. Мужчина ждал, что та отстранится, залепит пощечину или откажет. Но Стефани приоткрыла рот. Легкий небрежный поцелуй превратился в пламенеющую ласку. Их пальцы расцепились, и Эдриан перенес ладони на кровать позади нее. Он напирал, а девушка поддавалась. Они медленно опустились на постель.

Матрац прогнулся под ними. Пылкий поцелуй прервался, но Эдриан уже не мог себя сдерживать. Пальцы зарылись в шелковистые каштановые волосы. Он лег поверх девушки и начал покрывать мелкими поцелуями губы, щеки, шею…

Стефани трепетала от каждого прикосновения. Бедра дрожали от разливающего жара, но она по-прежнему держала их сомкнутыми. Ладони скользнули по твердой мужской груди. Ей вспомнилось, какое упругое и мускулистое у него тело. И теперь она будет касаться его, чувствовать теплоту и твердость мышц не просто пальцами, а собственным обнаженным телом.

Эдриан поцеловал ложбинку в основании шеи, а его рука скользнула к бедру и потянула юбку вверх.

– Эдриан… – она прошептала его имя, и мужчина моментально отреагировал, потянувшись к ее губам для поцелуя.

Стефани коснулась пальцами его рта, заставив остановиться.

– Ты же понимаешь… что я… – от стыда голос дрогнул. «Ну почему говорить обо всем этом так тяжело?»

– Что ты никогда не была с мужчиной? – от него это прозвучало немного вульгарно. – Я буду аккуратен. Обещаю.

В этом девушка не сомневалась, учитывая, сколько заботы мужчина проявил по отношению к ней. Стефани куда сильнее заботили последствия близости, чем боль.

– Дело не в этом. Я не должна… Не должна понести ребенка.

– Не переживай. Об этом я тоже позабочусь.

После этого короткого разговора Эдриан больше