Тварь - Владислав Выставной

Казалось, все уже кончено. Кровососы разбирались с остатками роты, окончательно расстрелявшей патроны, частично подорвавшейся на собственных же гранатах, где-то с бессмысленной огненной мощью рвались заряды «шмелей». Вся эта куча вооружения, что приволокли с собой вояки, оказалась бесполезной против столь непривычного противника. Кто-то успел попросту сбежать с поля боя. Вполне разумное решение: вряд ли в здешних кустах прячется заградотряд, да и расстреливать перед строем дезертира не будут. Чувствуя себя победителем, Бука легко отпустил бегущих врагов.

И тут же получил удар в спину.

Это был мощный, совершенно неожиданный удар — хотя уж про него-то следовало думать в первую очередь. Его сбило с ног, скрутило, лишило возможности двигаться, еще немного — лишило бы возможности думать. И это, последнее обстоятельство спасло ему жизнь. Продолжая биться в мучительных конвульсиях, он лихорадочно обшарил местность вокруг себя — не зрением, а тем новым чувством, позволявшим прощупывать энергию окружающего пространства. И «увидел» их.

«Оранжевые!» Те, что оказались в стороне от основных событий, успели спрятаться сами и укрыть свою проклятую установку. Теперь она работала — и он всем своим существом ощущал ее злую мощь. Что это за чертова штука, как она действует?!

Тут же понял: действовала она очень просто — била в него сквозь холм, сквозь землю, норовя задушить, разорвать изнутри, как те слепые собаки несчастного солдата. Сквозь боль и навалившееся отупение Бука ощутил: прямо из земли в него впился мощный энергетический разряд — вроде того, с каким ему уже не раз доводилось встречаться, той же природы, что и нитевидные «молнии», наполнявшие его тело. Только этот не был частью полуразумной силы, пронизывающей пространство Зоны. Это была грубая, тупая энергия из той самой установки, как оказалось — довольно хитроумной, чтобы ее разорвало…

— Чтоб ее разорвало… — задыхаясь, вслух пробормотал Бука. Это были не просто слова — это был призыв, приказ, требование. Он бился в радиоактивной пыли, не в силах подняться, но пытался ответить ударом на удар — хотя и не знал, что именно надо делать.

Трудно сказать — сумел ли он сам, на расстоянии, сжечь чертов прибор, сделала ли это та самая дружественная сила или же тот просто сгорел от запредельного напряжения.

Только все кончилось в один миг. И меньше чем через минуту под его крепкими пальцами оказалось хрипящее горло этого ненавистного гада, именовавшего себя «доктором Бахом». Бука навалился на него и яростно душил, плюясь и шипя сквозь зубы:

— Ну почему они тебя не убили? Почему?!

— Я нужен им… — заходясь в хрипе и кашле, хихикал доктор Бах. Сопротивлялся он вяло — словно ему было наплевать на собственную жизнь. И это еще больше бесило Буку — точнее, разбушевавшегося монстра, захватившего его тело. — Я один стою целого отдела — как и конченый тобой Чико! Меня никто не тронет — я неприкасаем! Кх-х…

Бука вдруг разжал пальцы, отпрянул. Он с изумлением понял, что не может так просто убить этого мерзавца, чего жаждало все его существо. Ведь этот подонок, по сути, так же как и он, был порождением этого мира — Зоны. Вся его псевдогениальность — то ли дар, то ли проклятие Зоны, которая сейчас безмолвно требовала: «Оставь его в покое!»

Этот гад, старательно мучавший его и чуть не убивший, был нужен Зоне не меньше, чем он сам!

Бука опустошенно смотрел вслед неровно уходящему прочь человеку в оранжевом комбинезоне, его мучителю, для которого Зона, оказывается, приготовила особую, неизвестную ему роль.

В этот миг Бука осознал новую, страшную для себя истину.

Он не больше чем исполнитель чужой воли, ловко поданной под видом его собственной. По сути же — просто раб. Восторженный, покорный раб.

Наемный убийца Зоны.

Он медленно возвращался к «своим». Монах вместе с Никой неподвижно стояли, наблюдая за тем, как расползается дым за спиной Буки, как беснуются и пируют на трупах мутанты.

— Что это было? — глухо спросила Ника. Она смотрела на него совершенно новым взглядом, и в нем уже не было ни тепла, ни света. Только растерянность и боль. — Что все это значит?

Бука хмуро посмотрел на друзей, тихо повторил:

— Что это было… А что вы видели?

— Я видел предвестье Армагеддона, — веско сказал Монах. — Силы ада, пожирающие людей, и в роли дьявола выступал ты! И думаю я, ты не остановишься на этом. Теперь ты несешь смерть и разрушение — то, что и составляет суть этой дьявольской Зоны!

— Ты прав, Монах, — с трудом произнес Бука. — Я не остановлюсь. Я просто не могу остановиться, понимаешь?

Монах молчал. Молчала, сидя на земле и закрыв лицо руками, Ника.

— Это сильнее меня, — продолжал Бука. — Я все еще могу говорить как человек, выглядеть как человек, но скоро и этого во мне не останется. Что же мне делать?!

Теперь он кричал. Но ответом было молчание.

— Я монстр, нелюдь, тварь! — пробормотал Бука, облизывая пересохшие губы. — Я теряю над собой контроль и уже ничего не могу с этим поделать. Помоги мне, Монах! Сам я уже не в силах…

Он бросил последний взгляд на застывшую, глядящую в сторону Нику, попятился. И, развернувшись, неровно, переходя на бег, бросился прочь.

— Стой! — крикнул вслед Монах, подхватывая дробовик. — Я с тобой!

Глава шестнадцатая

СЛЕД МОНСТРА

Они были странной компанией — монстр и убежденный истребитель монстров. Трудно сказать, что именно удерживало Монаха от того, чтобы быть последовательным в своих убеждениях и разнести Буке голову приличным зарядом дроби. Вряд ли он боялся силы, защищающей этого нелюдя, — Монах не боялся зла, с которым был призван бороться. Наверное, дело было как раз в том, что Монах, в отличие от Буки, оставался человеком, и этот парень, окруженный темным ореолом адской энергии, все еще оставался его другом. Монах верил, что где-то в нем еще теплятся остатки человечности, и найти их, заставить проявиться, возобладать над внутренним злом было бы куда большей победой, чем сотня убитых мутантов.

— Куда ты идешь, Бука? — спросил Монах.

Они шли через Свалку, и впервые — вот так, открыто, не страшась ни мутантов, ни аномалий, ни главного хищника этих мест — человека.

— К Периметру, — не глядя на Монаха, безжизненно сказал Бука.

— Что тебе нужно там, у Периметра? — спросил Монах.

— Мне ничего не нужно, — ответил Бука. — Я просто перейду его.

— И что?

— И пойду дальше.

— Ты же понимаешь: нельзя просто взять и перейти Периметр.

— Мне все равно.

— Но ты же помнишь — вслед за тобой двинется Зона!

— Значит, так тому и быть.

— Ты что же, хочешь по собственной воле отдать наш мир на растерзание порождениям ада?! — Монах помрачнел, сжал кулаки, на скулах его дернулись мышцы.

— Мой мир и есть Зона, — равнодушно сказал Бука. — И если ей суждено стать больше — значит, это ей нужно.

— Но ты же можешь остановиться?! Просто не идти туда?

Бука посмотрел на Монаха все тем же ничего не выражающим взглядом, покачал головой.

— Не могу. Теперь уже не могу.

Монах замер и стоял некоторое время, глядя в спину уходящему Буке. Затем, сделав над собой заметное усилие, догнал его и снова пошел рядом. Он думал — словно в его силах было обмануть непреклонную мощь, завладевшую волей друга.

Под ногами легко вспорхнули серые перья: усеяв мертвую землю, они образовывали неровный круг. В другое время эти перышки под ногами означали бы верную смерть: сейчас они умудрились войти аккурат в центр «птичьей карусели» — коварной разновидности гравитационного концентрата. Распотрошенные, сплющенные тушки ворон были тому красноречивым свидетельством. Но сейчас, под покровительством темных сил ни Бука, ни сопровождавший его Монах могли не бояться гибели в случайно подвернувшейся аномалии.

Впрочем, ничто не гарантировало от других опасностей. В момент, когда они проходили между ржавыми остовами брошенных, некогда мощных тягачей, перед глазами мелькнули быстрые тени, волос коснулось легкое дуновение ветерка, слух уловил тихие, но явственные звуки. Оба замерли, почувствовав близкую угрозу. Монах даже успел вскинуть дробовик, но холодный ствол уткнулся ему между лопаток и наглый, хрипловатый голос произнес:

— Бросай ружьишко, папаша! И на колени давай! Тебя это тоже касается, сученыш!

Монах медленно и аккуратно положил дробовик, скосился на Буку. Тот продолжал стоять неподвижно, разглядывая возникших впереди вооруженных людей. Было их около десятка, и большинство — в длинных кожаных плащах, намекающих на принадлежность ко вполне определенной касте. Среди бандитов оказался и старый знакомый — главарь в неизменных темных очках. Играя зажатой в зубах зубочисткой, он подошел вразвалочку, довольно ухмыльнулся.