Текущая реальность (СИ) - Зеленин Сергей

Когда она читала эти строчки, у Сары Ротстейн перехватило дух:

- Ой, вэй!

…И Еврейская Автономная Область (ЕАО), со столицей на её малой Родине - солнечной Одессе.

Вскоре стало известно и руководство первого в новейшей истории еврейского государства, отчего «дух перехватило» во второй раз. Это были женщины – вдовы погибших под Кремлём сталинских министров:

Дора Моисеевна Хазан-Андреева - Председатель Совета Народных Комиссаров ЕАО.

Эсфирь Исаевна Гурвич – Первый секретарь обкома ВКП(б).

Екатерина Давидовна Ворошилова – Военный комиссар ЕАО.

Следующей сенсация о том, что по предложению последней, в Автономии начато формирование национальной воинской части: «Добровольческой еврейской легион» – куда могут вступить и иностранные граждане… И то, что ей командовать будет не кто-нибудь, а сам Мечислав Вольфович Бегун.

Сара Ротстейн читала и глазам своим не верила:

«Вы не знаете, кто такой Мечислав Вольфович Бегун?

Да это же наш Менахем Бегин - комендант польского отделения Союза «Им. Иосифа Трумпельдора» («Бейтар»), лидер Национальной военной организации («Иргун Цвай Леуми»), ученик и политический наследник Зеева Жаботинского.

Вместе с другими польскими офицерами попал в плен к красным в 39-м, сидел у них в лагере, пока ему не было сделано предложение – от которого он не смог отказаться»46.

За такой сенсацией – опубликованных и в англоязычной прессе, не замеченной прошла другая… О том, что других пленных офицеров – но только польской национальности, диктатор Сталин решил судить за военные преступления совершённых в 1919-1922-х годах. И судя по всему – их всех ждёт весьма печальная участь.

Ну и наконец, советским послом в Соединённые Штаты была назначена вдова сталинского министра иностранных дел Вячеслава Молотова – Полина Жемчужина (Перл Соломоновна Карповская), родная сестра скандально известного американского бизнесмена - Сэма Карпа.

Вот она то и стала самой большой сенсацией!

После встреч с Рузвельтом и Конгрессом США, процедуры инаугурации, разумеется, «Новая Юдифь» - как прозвали её газетчики, дала множество интервью, встречалась с множеством влиятельных политиков и общественных деятелей, например с лидером американских феминисток - Маргарет Хиггинс Сэнгер, коей призналась:

- Когда я после окончания новой европейской войны уйду с государственной службы, я по вашему примеру создам и возглавлю «Федерацию контроля рождаемости в СССР».

Имеется в виду, по примеру возглавляемой последней «Американской федерации контроля рождаемости» (BCFA) – занимающейся планированием семьи.

Этим она покорила сердце этой – просто гиперактивной особы и расположила к себе всех феминисток Штатов. А это между прочим…

Сила!

***

Вскоре по приезду Полины Жемчужиной, в американкой прессе стали публиковаться материалы, якобы вывезенные из Германии антинацистски настроенными беженцами…

Видимо, так совпало.

…Якобы разработанный гитлеровским руководством «План Ост» и, даже «План по окончательному решению еврейского вопроса» - выглядели настолько чудовищными, что вызвали чисто психологическое отторжение:

- Такого не может быть, это очередная «газетная утка».

Так что особой сенсации это не вызвало.

Однако вскоре после этого, в газетах стали печататься главы дневников, под общим заголовком:

«ЗАПИСКИ МЁРТВОГО ЧЕЛОВЕКА»47.

Название цепляло глаз сразу, подзаголовок заставлял сжаться сердце даже в завзятого циника:

«Мое имя Соломон Таубер. Я еврей. И скоро умру. Я решил покончить с собой, потому что нет больше смысла жить. Все усилия оказались тщетны. Зло, с которым я столкнулся, благоденствует, а добро лежит в пыли и насмешках. Все мои друзья – мученики и жертвы – погибли, вокруг одни лишь мучители. Я вижу их целыми днями, а по ночам ко мне приходит убитая ими Эстер… Моя Эстер…

Во мне нет ни ненависти, ни презрения к германцам, ведь они – хорошие люди. Зло заложено не в народе, оно – в отдельных людях. Английский философ Бёрк был прав, когда сказал: «Я не знаю случая, когда можно обвинить целую нацию». Общей вины нет. Даже в Библии, когда Бог решил разрушить Содом и Гоморру за зло, таившееся во всех жителях этих городов, он разыскал среди них одного праведника и спас его. А потому вина, как и спасение, – дело личное…».

В то время телевизоры были не так совершенны и не так широко распространены даже в США, как во времена «мыльных опер», а телепередачи были сущим убожеством.

Чем убить свободное время американским домохозяйкам из так называемого «среднего класса»?

«Записки мёртвого человека» публиковались небольшими главами и прочитав очередную, заинтригованный и проникшийся сочувствием к участи главного героя читатель, с нетерпением ждал выхода следующего номера.

В первых главах Таубер очень кратко и в общих словах описывал свое нелёгкое детство, происходившее в двадцатые годы в Берлине. Отца – мелкого служащего, ветерана Первой мировой войны, мать - домохозяйку… Учёбу в школе, затем университете и работу в крупной германской строительной фирме, где его ценили как специалиста. Трагическую и нелепую смерть родителей, ещё до прихода Гитлера к власти.

В 1938-м году Таубер женился на девушке по имени Эстер. До начала войны в Европе их не трогали, лишь заставили носить на груди жёлтую шестиконечную звезду. Но в конце концов, осенью 39-го эту семейную пару арестовали и разлучив, отправили по разным концентрационным лагерям. Самого Соломона после лагеря для перемещенных лиц, вместе с другими евреями запихнули в вагон товарного поезда, шедшего на восток.

Затем:

«…Я не могу точно вспомнить, когда поезд остановился. Кажется, мы ехали шесть дней и семь ночей. Поезд вдруг встал, полоски света из щелей подсказали мне, что на воле день. Голова кружилась от усталости и вони. Снаружи кто-то закричал, лязгнули засовы, двери вагона отворились. Хорошо, что я, еще недавно одетый в белую рубашку и отглаженные брюки, не мог видеть самого себя. Достаточно было взглянуть на других.

Яркий солнечный свет хлынул в вагон. Люди закрыли глаза руками и закричали от боли. Под напором сзади на станцию высыпало полвагона – смердящая толпа спотыкавшихся людей. Я стоял сбоку от двери, потому не вывалился наружу, спустился одним из последних, по-человечески.

Двери вагона открыли охранники из СС. Злые, жестокие, они переговаривались и кричали или стояли поодаль, презрительно смотрели на нас. В вагоне на полу осталось лежать человек тридцать – побитых, затоптанных. Остальные, голодные, полуослепшие, потные, в вонючих лохмотьях, кое-как держались на ногах. От жажды мой язык присох к нёбу, опух и почернел, губы запеклись и потрескались.

На платформе разгружались еще сорок таких же вагонов из Берлина и восемнадцать – из Вены. Около половины «груза» составляли женщины и дети. Охранники бегали по платформе, дубинками строили вывезенных в некие подобия колонн, чтобы отвести в город. Но в какой? Потом я узнал, что город называется Штуттгоф48, в трёх десятках километров к востоку от города Данциг.

Позади них стояла горстка людей в потертых рубахах и штанах с большими буквами «J» (от немецкого JUDE – еврей) на груди и спине. Это была особая команда из гетто, ее привезли вынести из вагонов трупы и похоронить мертвецов за городом. Команду охраняли десятка полтора человек тоже с буквами «J» на груди и спине, но подпоясанных армейскими ремнями, с дубинками в руках. А назывались они еврейскими «капо», их кормили лучше остальных заключенных.

Под вокзальным навесом, в тени стояли и офицеры СС. Один самодовольно возвышался на каком-то ящике и с презрительной ухмылкой рассматривал несколько тысяч ходячих скелетов, заполнявших перрон. Эсэсовец постукивал по сапогу хлыстом из плетеной кожи. Зеленая форма с серебряными сдвоенными молниями на правой петлице сидела на нем как влитая. На левой был обозначен его чин. Капитан.