Безногий ас - Пол Брикхилл

Вообще никто из них не сделал ни выстрела. Истребители вернулись с контрольными бумажными лентами на пулеметных стволах. Однако немец все-таки выпрыгнул с парашютом. Бадер никак не мог сообразить, что писать в рапорте, а потом решил: «Уничтожен 1 Me-109. От испуга. Подтверждено. Видели двое пилотов».

Группа сохранила по этому поводу гробовое молчание, хотя весь Тангмер хохотал.

Тем временем группа начала получать новые «Спитфайры Vb» вместо старых Mark II. Vb имел более высокую скорость и скороподъемность, а самое главное — в каждом крыле было смонтировано по 20-мм пушке. Это привело в восторг всех, кроме Бадера. Совершенно неожиданно он превратился в твердолобого консерватора. Бадер утверждал, что пушки — это плохое решение, потому что пилоты будут стремиться открывать огонь с большой дистанции, вместо того чтобы постараться подойти ближе. На сей раз он ошибался. Однако ничто не могло переубедить его. Он яростно обрушился на Холдена, Тэрнера, Дандаса, Джонсона, Краули-Миллинга и вообще всех, кто выступил против пулеметов. На совещании в штабе группы он в резкой форме изложил свое мнение Малану, Ли-Мэллори и даже главнокомандующему Шолто Дугласу. Впрочем, отменять приказы никто не собирался, и авиакрыло пересело на Vb.

Новые «Спитфайры» прибывали по одному или по два. Первой их получила эскадрилья Тэрнера, обычно работавшая в качестве высотного прикрытия. Им особенно были нужны самолеты с улучшенными летными характеристиками. Затем их получил Холден и наконец 616-я эскадрилья, вместе с которой летал сам Бадер. Однако он упрямо отказывался пересесть на новый самолет. Принятое распределение было совершенно правильным — командир должен летать на самом тихоходном самолете, потому что именно он задает скорость соединения, и остальные летчики должны иметь возможность свободно держаться рядом с ним, не насилуя свои моторы. Не все командиры крыльев поступали так, хотя здесь поведение Бадера было совершенно правильным. Наконец он пересел на новый самолет, но… на «Спитфайр Va», вооруженный пулеметами!

Снова вмешалась плохая погода, и пилоты получили возможность немного отдохнуть. Бадер всегда выезжал в город вместе с ними. Он требовал, чтобы Холден, Тэрнер, Дандас, Джонсон, Краули-Миллинг и другие тоже ехали, даже если они совсем этого не хотели. Бадер не любил оставаться в одиночестве и предпочитал всегда быть в центре большой компании, не интересуясь мнением остальных. Однако они, как правило, не слишком протестовали, поддавшись его обаянию.

Как-то вечером Дуглас танцевал с Тельмой в Брайтоне, когда кто-то из танцующих узнал его и тут же попросил автограф. Ему это нравилось, что бы о таком отношении ни думали другие. В подобные моменты он совершенно забывал о потере ног. (Впрочем, девушки об этом тоже забывали. Его мужское обаяние и отвага привлекали целые толпы поклонниц, на которых Тельма смотрела с кислой улыбкой.)

Иногда устраивались довольно милые вечеринки, которые позволяли летчикам «стравить пар». После одной такой пирушки некий полковник несколько дней ходил с рукой на перевязи, а остальные носили на лицах боевые отметины. В общем, они умели воевать и умели веселиться, хотя кое-кто назвал бы это веселье грубоватым.

После войны Том Пайк, выросший до вице-маршала авиации и помощника начальника штаба КВВС, сказал о Бадере: «Я думаю, он почти вытравил страх из своих пилотов. Его слегка шутливый, но кровожадный взгляд на вещи был именно тем, что требуется в дни войны. Это поднимало их дух. Он был великолепным катализатором».

Примерно то же самое говорит и Холден:

«Я никогда не видел более смелого человека. Он просто помешался на желании сбивать фрицев и не мог говорить ни о чем другом. Он был до краев переполнен странной энергией, которая изливалась на его летчиков. И они прониклись тем же духом. После каждого боя он собирал вместе всех пилотов, чтобы обсудить детали, хотя страшно не любил, когда кто-то задвигал его на второе место. Он очень ревниво относился к своему авторитету. У Бадера всегда было полно собственных идей, и он не терпел возражений. И хорошо еще, что большинство этих идей были правильными. Ни разу он не мог допустить, что его идея ошибочна. Самым страшным потрясением для Бадера было убедиться в своей неправоте. Но сразу после этого он резко менял точку зрения».

Каждый чувствовал, что он непобедим, и его магическая энергия защищает тех, кто летает вместе с ним. Тельма теперь просто знала, что враг ничего не сможет с ним сделать. Каждый раз, возвращаясь из рейда, Бадер пролетал на малой высоте над Бей-Хаусом, чтобы жена знала — с ним все в порядке.

Некоторые «мессеры» попытались атаковать «пчелиный рой», когда он поворачивал в обратный путь и английские истребители уже начинали испытывать проблемы с топливом. Тогда родилась идея: свежее крыло должно встречать бомбардировщики над Ла-Маншем. 19 июля авиакрыло Тангмера набросилось, словно стая волков, на ничего не подозревающие «мессера». Первая же очередь Бадера отправила пылающий «мессер» прямо в море. После второй очереди от другого «мессера» полетели обломки. Когда немцы бросились в разные стороны, его пулеметы распороли фюзеляж третьего самолета. Буквально через несколько секунд бой закончился. Полдюжины «мессеров» были сбиты, остальные поспешно удрали во Францию.

23 июля, когда погода не позволила провести очередной рейд, он взял Билли Бартона на штурмовку. Возле Дюнкерка он увидели «Спитфайр», за которым гнался «»мессер». Бадер всадил в брюхо немца длинную очередь и с удовлетворением увидел, как тот рухнул в море, подняв фонтан брызг.

Следующая неделя принесла одни разочарования. Бадер все-таки был вынужден пересесть на «Спитфайр Vb», последним в составе крыла, и то лишь потому, что его Va пришлось отправить на ремонт. Он непрерывно ворчал, но скорее всего потому, что совершил множество вылетов и не сбил ни одного самолета. Зато Джонсон, Крау, Дандас и другие увеличили свои счета. Бадер страшно ругался, когда однажды увидел, как его снаряды пролетели по обе стороны «мессера», к которому он подобрался слишком близко.

Бадер провел больше рейдов, чем любой из командиров Истребительного Командования. Однако он продолжал с жаром настаивать на том, что должен возглавлять свое авиакрыло во время любой операции. Внутренний демон подталкивал его, вынуждая работать на износ. Но в то же время это заставляло и остальных пилотов выкладываться до предела.

В течение 7 дней Бадер участвовал в 10 рейдах — достаточно, чтобы прикончить и более крепкого человека. А что говорить о том, кто ходит на двух протезах? Из первых командиров крыльев он остался один. Остальные или погибли, или отправились отдыхать.

Питер Макдональд прибыл в Тангмер и был глубоко возмущен, когда увидел под глазами Бадера черные мешки. Вместе с Вудхоллом они принялись убеждать Бадера отправиться отдыхать, однако тот отказался в резкой форме. Наконец, в последних числах июля, к нему обратился Ли-Мэллори:

«Дуглас, тебе лучше временно прекратить полеты. Ты не выдержишь такого слишком долго».

«Не сейчас, сэр. Я еще в порядке и смогу кое-что сделать, сэр».

Он был так упрям, что командир авиагруппы с неудовольствием согласился:

«Хорошо, я оставлю тебя до сентября. Но потом ты отправишься в отпуск».

Тельма все сильнее беспокоилась за него, однако Бадер не желал слушать и ее. Обозреватель «Дейли Миррор» написал, что Бадер сделал более чем достаточно. Он слишком важен, чтобы его потерять, и потому ему следует запретить летать. Он прочитал статью и пришел в негодование.

Он сражался не для того, чтобы увеличить свой личный счет, хотя в то время он занимал пятое место в списке лучших асов Королевских ВВС. Бадер имел 20,5 подтвержденных побед, но, как и у других лучших летчиков-истребителей, его действительные достижения, вероятно, были выше. Малан и Так имели почти 30 официальных побед, но Бадер был не столь честолюбив, хотя совсем не отказался бы обойти их. Самым главным для него были его крыло и битва. Они позволяли Бадеру полностью реализовать себя.

В начале августа началась полоса невезения. 4 августа он отмечает в своей летной книжке: «Высотное сопровождение. Ничего». На следующий день после атаки электростанции Лилля он пишет: «Чертовски хорошая бомбежка. Взорвали их к дьяволу».

8 августа Питер Макдональд загнал его в угол в столовой.

«Я требую, чтобы ты несколько дней отдохнул. Я возьму тебя и Тельму в Шотландию, и ты сможешь немного расслабиться. Поиграешь в гольф в Сент-Эндрюсе».

После некоторых колебаний Бадер пообещал:

«Я подумаю об этом».

Вечером Макдональд ускорил события, позвонив в Сент-Эндрюс. Он заказал комнаты на троих с 11 августа. После этого он решил, что дело в шляпе.

Однако на следующий день все пошло наперекосяк с самого начала.

Глава 22

Уже на валете началась неразбериха, в результате чего эскадрилья высотного прикрытия отстала. Оказавшись над Ла-Маншем, остальные начали ее разыскивать, однако она пропала без следа. Бадер не стал нарушать радиомолчание, чтобы вызвать ее. Затем на полпути у него сломался указатель скорости. Стрелка уперлась в ноль и не желала двигаться. Это означало, что появятся проблемы при встрече с бомбардировщиками над Лиллем, так как вычислить время прибытия будет крайне сложно. Это создавало и проблемы с пилотированием. Теперь, снижая скорость, он постоянно рисковал сорваться в штопор. Но беспокоиться об этом будем позже. Сейчас на повестке более актуальные вопросы. Погода вполне подходила для воздушного боя. Клочья облаков шли на высоте примерно 4000 футов, однако выше небо было совершенно чистым, а видимость — неограниченной. Ярко сиявшее солнце позволяло не опасаться внезапных атак. Он поднял эскадрилью на высоту 28000-30000 футов, чтобы они, а не немцы имели превосходство в высоте.