Генералы и офицеры вермахта рассказывают. - В.Г. Макаров

Оценка противника отделом «1-Ц» армейской группировки служила ежедневно основой для всех тактических и оперативных решений армейской группировки или ОКХ. Все крупные наступательные планы русских, благодаря имевшимся сведениям об участке противника по другую сторону фронта, своевременно разгадывались.

О деятельности отделения печати и пропаганды мне ничего неизвестно.

Абвер-офицер армейской группировки обрабатывал все вопросы профилактической контрразведки в районе действий армейской группировки и давал установки армиям. В его задачу входило докладывать начальнику отдела «1-Ц» или непосредственно начальнику штаба армейской группировки обо всех происшествиях разведывательного и контрразведывательного порядка, имевших место в районе действий армейской группировки.

Деятельность подполковника Лизонг

Из бесед с подполковником Лизонг мне о его деятельности известно следующее:

В начале войны он являлся первым офицером для поручений в штабе какой-то дивизии на Западе, а затем являлся командиром тяжелой батареи. Во время похода на Запад Лизонг являлся начальником отдела «1-А» в штабе командующего артиллерией. В конце 1940 года обучался на курсах Военной академии в Берлине. В начале 1941 года был прикомандирован к ОКХ (Управление генерал-квартирмейстера).

После этого — начальник отдела «1-Б» 170-й дивизии. В этой должности принимал участие в походе на Восток от Румынии до Крыма. Впоследствии начальник отдела «1-А» штаба какой-то дивизии на острове Крит, примерно с половины 1944 года — начальник отдела «1-Ц» штаба 18-й армии. С января 1945 года — начальник отдела «1-Ц» Курляндской армейской группировки.

Будучи назначенным на должность начальника отдела «1-Ц» штаба 18-й армии, ему нужно было быстро освоиться с незнакомым ему до сих пор участком работы отдела «1-Ц». Устранив неприятности, которые ему пришлось иметь с офицером, занимавшим до этого временно должность начальника «1-Ц», он почувствовал себя твердо знающим дело и ежедневно докладывал начальнику штаба имеющиеся данные о противнике. В делах Абвера очень хорошей поддержкой являлся для него абвер-офицер 18-й армии майор Ваккербарт, которому, он, очевидно, предоставлял свободу действий, у него, якобы, не было времени, чтобы уделять много внимания органам Абвера, так как он был целиком и полностью занят работой по линии отделения «1-Ц». Он давал задания абвертруппс I.

Работая при штабе армейской группировки, он также, якобы, целиком был занят работой по линии службы «1-Ц», Лизонг, якобы, поддерживал регулярную связь по телефону с отделами «1-Ц» армий и, побуждал их постоянно собирать дополнительные данные о противнике. Он должен был несколько раз в день докладывать начальнику штаба оценку положения противника, особенно в те дни, когда русские предпринимали частые атаки. Он поддерживал постоянный контакт с офицером связи военно-воздушных сил, военно-морского флота и начальником связи армейской группировки.

Деятельность органов Абвера

При ответе на этот вопрос, я могу лишь сослаться на то, что мне рассказывал подполковник Лизонг, так как, будучи командиром дивизии, я никакого отношения к органам Абвера не имел и об их деятельности конкретно мне слышать ничего не приходилось. Для Лизонг как начальника отдела «1-Ц», я полагаю, он имел в виду отдел «1-Ц» 18-й армии, казались заслуживающими внимания, якобы, только несколько донесений абвертруппс I, которые имели отношение к подготовке наступления перед участком 18-й армии. Задания по этой части он давал органам Абвера, и выполнение этих заданий было их делом. Лизонг утверждал, что абвертруппс или абверкоманды ему, якобы, не подчинялись, они подчинялись, как он говорил, начальнику штаба. Я убеждал его в противном, но он не дал себя убедить.

Насколько я помню, он рассказывал мне об операции, которую проводил абвертрупп II в районе советского побережья и, которая увенчалась успехом. Против какого объекта проводилась эта операция, я не помню. О других операциях он мне конкретно ничего не говорил. С практической деятельностью абверкоманды III Лизонг, якобы, не успел познакомиться, так как команда уже в конце 1944 года была передислоцирована в Восточную Пруссию.

Агенты вербовались из числа военнопленных русских солдат и гражданского населения Латвии и Эстонии. О заброске агентов в советский тыл с целью оседания на случай капитуляции немецких войск в Курляндии, Лизонг мне ничего не рассказывал. Он говорил, что со стороны национал-социалистических офицеров при штабе армейской группировки или со стороны СД делалось предложение об организации на территории Курляндии организаций «Вервольф». Но подобные предложения он, Лизонг, и начальник штаба армейской группировки, якобы, отклонили.

Относительно места пребывания органов Абвера, он мне рассказывал, что незадолго до капитуляции значительная часть органов Абвера была эвакуирована морем в Германию. Соответствующее количество мест на пароходе предоставлялось также в распоряжение армий. Насколько я помню, разрешение на эвакуацию органов Абвера дал начальник штаба армейской группировки, а на эвакуацию отделов «1-Ц» 16-й или 18-й армий дали начальники штабов этих армий.

В последний момент эвакуации Лизонгу, якобы, позвонил по телефону майор Ваккебарт и спросил, не поедет ли он с ними вместе. Лизонг, якобы, отказался, сославшись на то, что начальник штаба не давал ему разрешения на эвакуацию.

Практическая деятельность полицейских органов и СД

а) О деятельности действовавших в районе армейской группировки органов ГФП, со слов Лизонга, мне известно, что они вели допросы задержанных и подозреваемых в шпионаже лиц. По окончании следствия эти лица, если устанавливался состав преступления, передавались в органы СД или на основании решения начальника штаба армии, расстреливались.

Далее, как рассказывал мне Лизонг, в задачу органов ГФП входило производить тотальную фильтрацию немецких солдат, возвращавшихся каким-либо образом из русского плена в свою часть. Как мне говорил Лизонг, ГФП при 18-й армии подчинялось коменданту штаб-квартиры. Насколько мне памятно, он говорил, что о таком порядке подчинения ГФП при штабе армии имелось соответствующее примечание в «таблице штатов».

Насколько мне известно, порядок подчинения ГФП при отдельных армейских группировках был разный. Были армии, при которых ГФП подчинялось отделу «1-Ц» или непосредственно начальнику штаба или отделу III (военный суд).

б) Полевая жандармерия. На основании приказа командования армии или корпуса жандармерия производила эвакуацию гражданского населения. Она использовалась также для производства контроля гражданских лиц в тыловых районах.

в) О деятельности органов СД я могу сообщить лишь то, что мне рассказывал Лизонг. Со слов Лизонг мне известно, что высший руководитель СС и полиции (кажется Едеке) учинил в Курляндии или еще ранее в Эстонии большие безобразия. Я полагаю, что речь шла о расстрелах гражданского населения. Какие методы борьбы использовал против партизан, мне неизвестно. Об использовании органами Абвера или СД власовцев и членов националистических организаций, мне ничего неизвестно.

Уничтожение всех секретных документов перед капитуляцией

За день до капитуляции 81-я дивизия получила приказ от штаба 16-й армии об уничтожении всех секретных документов. Уничтожению не подлежали лишь документы, удостоверяющие личность. Видимо этим приказом руководствовались и другие части группировки.

БЕНТИВЕНЬИ

«15» ноября 1946 года

Показания отобрал: зам[еститель] нач[альника] 3 отд[елени]я 4 отдела 3 Гл[авного] управления МГБ СССР майор ВАЙНДОРФ

Перевела: переводчик 4 отдела 3 Гл[авного] управления [контрразведки МГБ СССР] ст[арший] лейтенант ПОТАПОВА

ЦА ФСБ России. Д. Н-21136. В 3-х тт. Т.2. Л.68—82. Заверенная копия. Машинопись. Подлинник на немецком языке — т.2, л.д. 123—128.

№37. СОБСТВЕННОРУЧНЫЕ ПОКАЗАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА Ф. ФОН БЕНТИВЕНЬИ «ХАРАКТЕРИСТИКА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА ШЁРНЕРА»

5 марта 1947 г.

Москва

Перевод с немецкого.

Копия

С генерал-полковником Шёрнер я познакомился в середине июля 1944 года, когда он был назначен командующим Северной армейской группы. Уже до этого его имя неоднократно называлось в кругах офицеров армейской группы (командиров, офицеров генштаба). Он был особенно известен своими энергичными действиями в качестве командующего Южной армейской группы. Говорили, что благодаря драконовским мерам весной 1944 года ему удалось установить относительный порядок в потерпевшей катастрофу Южной группе. Эти меры были, якобы, беспощадными и жестокими. Они были направлены, в первую очередь, против немецких солдат, которые, по его мнению, не выполнили своего долга. Так, например, рассказывали, что незначительный проступок был для него уже достаточным поводом для вынесения и утверждения смертного приговора. Но конкретные факты в этом отношении мне неизвестны. До назначения командующим Южной армейской группы он возглавлял, временно, в ОКХ национал-социалистическое воспитание войск[291]. На эту должность он был назначен Гитлером, так как Шёрнер слыл генералом, который во всех отношениях отвечал национал-социалистическим идеям и ради них не жалел своих сил.