Одиночество вышло из чата - Татьяна Михайловна Тронина

– А от меня ты что хочешь? – вдруг расстроилась я. – Чтобы я отказалась от Клуба? Или сказала Илье – не приходи сюда больше? Если ты не заметил, то я уже давно живу только по твоей указке… Я не знаю, как это у тебя получилось, но ты практически развел меня с единственной родственницей… Ирина не хочет меня видеть.

– Мне надо было скрывать, что Аркадий – аферист и собирается ее ограбить?

– Нет. Но ты должен был меня предупредить… посоветоваться заранее!

– Я до последнего сомневался, я хотел все точно проверить, чтобы не быть голословным! Ну так получилось, что не удалось подготовить Ирину, а сразу в лоб ей…

– Ты прав, ты был абсолютно прав, что все рассказал ей, но как же мне ее жаль… И мы с ней теперь почти чужие.

– Ну она не старушка и не инвалид, чтобы ее как-то специально подготавливать и особо трепетать над ней. Она не слабая и изнеженная принцесса! И еще вот о чем подумай, Даш, – если бы она продала свою квартиру и отдала Аркадию деньги, то потом она жила бы у тебя. Тебе же хуже было. И вообще, я спасал не Ирину, а тебя. Она бы до конца жизни сидела у тебя на шее. Блин, Даша, ты бы потом сама стала бы жаловаться! И мне бы ее пришлось тоже тащить на себе. Она – чужая принцесса, не моя!

– Ты меня тащишь, получается? Разве я тебя просила? Я каждый раз отбрыкиваюсь от твоих благодетельств! Да ты… ты душнила!

Получается, я второй раз назвала его так. Саша дернулся, остановился. Дождь припустил, порывом ветра у меня выгнуло зонт.

– Я ухожу, – сказал Саша. – Компьютер потом заберу, пока опять на ноутбуке поработаю. – Он развернулся и пошел в сторону.

Скрылся за поворотом.

Я стояла под дождем и не могла понять, рада я или я сейчас в отчаянии.

Глава 10 Октябрь

– Ты меня совсем не хочешь видеть? – спросила я Ирину прямо, когда в очередной раз явилась к ней домой. Она словно нехотя пропустила меня к себе в квартиру, предложила мне чаю, и вот мы с ней уже расположились на кухне, как в прежние времена.

– Я тебя очень люблю, – уныло ответила сестра. – Но… мне стыдно. Мне ужасно стыдно. Я ведь чуть не стала жертвой мошенника.

– Это ему, жулику Аркадию, должно быть стыдно, а не тебе, – возразила я.

– Мне все равно стыдно, и я себе противна, – упрямо возразила сестра. – Я какая-то убогая. Я неудачница. Я не тебя ненавижу, Даш, а себя. Жила всю жизнь в розовых очках, реальности не замечала. Инфантильная и глупая. Мне так плохо… – она разрыдалась, я привычно вскочила, принялась ее обнимать. От Ирины резко и сильно пахло ментолом – тоже привычный, ставший обязательным запах успокоительного.

– Спасибо… Все, все, я не буду. – Она меня отстранила, вытерла слезы ладонью. – Пей чай, пока горячий, а то замерзла, поди… Сегодня утром снег шел. Первый снег. Уже растаял… Знаешь, я пыталась недавно поговорить с одним психологом, так он мне посоветовал пойти в онкоцентр, посмотреть, каково там людям. Или устроиться волонтером в хоспис. Чтобы воочию увидеть, что другим еще хуже живется… Но мне кажется, этот способ уже не работает. Раньше работал, теперь нет. Да и нехорошо это – «лечиться» о настоящих больных; головой уже надо понимать, что бывают такие беды, которые не чета твоей. И свои беды, пусть они и несмертельные, тоже принижать не надо, сравнивая их с другими. Ну, короче, этот метод с «посмотри на тех, кому реально плохо», когда на душе погано из-за собственных неудач, сломался уже, так мне кажется.

– Может быть, может быть…

Ирина всхлипнула, помолчала. Продолжила уже спокойно:

– Да не заменяет ничего любви. Эрзац-продукт все. Можно себя уговорить, что не надо мне ничего, у меня ж работа, хобби, я ж не одинока, у меня есть ты, я свободна и прочее… Но вот это ощущение, что жизнь кончена, не оставляет меня. Работодатели предпочитают более молодых, личную жизнь не устроить – ни замуж выйти, ни детей родить, климакс; здоровье начинает давать первые сбои, и тэ дэ, и тэ пэ. Если до пятидесяти женщина не успела устроить более-менее свою жизнь, изменить что-то в лучшую сторону, в дальнейшем такое практически невозможно. Возраст наивысшего расцвета человека со всеми его возможностями у меня закончился. Начинается возраст дожития.

– Кузя!!!

– Погоди, дослушай. Мне другой совет дали, более реальный, – провериться на депрессию, проверить уровни гормонов, витаминов, ферритина и прочее. А, и еще сказали, что не надо надрываться на работе и вообще надо стать «улиткой».

– Кем?! – испугалась я.

– Есть «девушка-босс» – которая пашет и пашет, доказывает постоянно, что она успешная. Выгорает эмоционально, физически устает… Не спит ночами, чтобы ее воспринимали как успешную. А «девушка-улитка» наплевала на карьерную гонку и живет без забот. Да, в финансах она может просесть, поскольку не надрывается на работе. Но «девушка-босс» потом отвалит кучу денег на врачей, восстанавливая свое здоровье. И вообще… Все стало как-то скучно и ненужно. Все прежние бытовые радости и покупки уже неинтересны, потеряли свою магию. Стали казаться глупыми и мелочными те блага, о которых мы раньше мечтали всю дорогу. Быстро гаснет фейерверк радости от шопинга, обладания дорогими вещами. Шубы мои висят в шкафу, уже никто в таких не ходит, коллекция духов потихоньку выветривается, бусы из камней – дорогих, натуральных – лежат в шкатулочке в дальнем ящике, и ни-че-го из этого мне больше не надо. Устала я. Да, и зачем я получала второе образование, ты мне можешь объяснить?

– Ага, понятно, у тебя упаднические настроения, – сказала я. – Но ты, Кузя, больше надрываешься, когда с утра до ночи занимаешься своими хобби. И денег на них сколько уходит… Или я зря все это говорю? – вдруг спохватилась я.

– Говори, говори, мы привыкли быть друг с другом откровенными, – махнула она рукой. – Я, быть может, скоро и хобби свои заброшу. На них действительно тратится очень много времени и сил. Как вторая работа у меня, по сути. Дарю, дарю всем свои игрушки, рисунки, поделки, на спектакли со своим участием в студию приглашаю… помнишь, я год в любительскую театральную студию ходила? Мы «Чайку» ставили и «Грозу». В «Грозе» я Кабаниху играла. А людям, может, этого не надо.

– Но, не исключено, ты без этих занятий ощутишь пустоту… и станет только хуже, – решительно произнесла я.

– Надо плыть по течению, – сказала Ирина. – И ничего не ждать.