Брусиловский прорыв - Александр Бобров

В 20–30-е годы Галич уже широко известен в литературных кругах русского зарубежья как поэт и публицист. Он опубликовал 13 книг: стихотворения, рассказы, очерки путешествий, воспоминания, романы. Василий Немирович-Данченко характеризовал его как значительного и яркого писателя, в то время как Владимир Набоков жестко критиковал за провинциальность и безыскусность.

— 60-летний юбилей Галича в 1937 году отмечался в Риге широко, — продолжает рассказ Пухляк. — Пусть не было уставленных яствами роскошных столов, но теплых дружеских пожеланий было в избытке.

С приходом советской власти в 1940 году Георгий Иванович был вызван для беседы в органы НКВД. Все знакомые отмечали угрюмое настроение Гончаренко. На сочувствен ные вопросы он отшучивался: мол, был молодой — и настроение веселое было, а сейчас… Предложение сотрудничества с репрессивными органами государства, с которым он боролся в свои молодые годы, Георгий Иванович считал для себя неприемлемым и 12 декабря 1940 года покончил с собой, повесившись в своей квартире.

Немногие знают о подлинности поручика Константина Голицына, человека, чья судьба была связана с Киевом. Поручик князь Константин Александрович Голицын, отпрыск прославленной фамилии государственных деятелей и виноделов России, действительно стал героем этой песни. Из архивных документов известно, что Голицын служил в кавалерии вместе с корнетом Оболенским (тоже реальным историческим персонажем) и события начала 1918 года застали его с эскадроном в Донских степях, воюющим против большевиков. В своем эскадроне, состоящем из офицеров — членов полка Императорской фамилии, поручик ведает вопросами вооружения и боепитания (вот откуда знаменитое «Раздайте патроны, поручик Голицын»). А героем романса он стал благодаря знакомству с Георгием Гончаренко, в годы Гражданской войны.

Это было в январе 1919 года, когда на Украине правила Директория во главе с Петлюрой и Винниченко. Историческая встреча произошла в кутузке Осадного корпуса сечевиков где-то на улице Пушкинской. Гончаренко, снятый с поезда петлюровскими постами под Одессой и опознанный как гетманский генерал, парился на нарах уже несколько дней, когда к нему подселили двух новых соседей: бывшего главбуха киевского Нового банка Беленького и юного Голицына. Первого арестовали за то, что ссужал деньги Скоропадскому, второго — по недоразумению. Его перепутали с престарелым дядей поручика, князем Голицыным, возглавлявшим «Протофис» — организацию, сделавшую в своё время Скоропадского гетманом. В одной камере генерал Гончаренко и будущий герой песни провели целую неделю. На восьмой день начальство решило перевести трёх арестантов в другое место. В качестве охраны к ним приставили старенького сторожа, позвякивающего ключами в одном кармане и пригубленной бутылкой горилки в другом. Чтобы узники не сбежали, сторож взял в руки их вещи, в которых, на его взгляд, находились ценности. Он почему-то решил, что конвоируемые не решатся бросить вещи ради побега. Когда странная процессия вышла на Крещатик, генерал присел, чтобы завязать шнурок, а банкир и поручик рванули вперёд. Сторож бросился за ними, но на полпути остановился, вспомнив, что за его спиной остался Гончаренко. Георгий Иванович тем временем быстрой походкой шёл в противоположную сторону. Сторож только и смог, что сокрушённо потрясти ключами в спины беглецов.

Константин Голицын пробрался на юг, но дальше не поехал, а поступил в белогвардейскую Добровольческую армию генерала Деникина. Здесь, уже в чине штабс-капитана, он командовал сводной ротой, состоящей из бывших стрелков полка Императорской фамилии. Какое-то время вместе с князем служил и ещё один любопытный офицер — Юрий Гладыревский — личный друг Михаила Булгакова, ставший прототипом Шервинского из «Белой гвардии». Тёплым августовским днем 1919 года рота князя Голицына на плечах красных одной из первых ворвалась в Киев. Но, как известно, белые были разгромлены. В следующий раз Голицын вернулся в Киев летом 1920 года, но уже не как победитель, а как жалкий и оборванный военнопленный, попавшийся красным под Одессой. В то время шла война с белополяками, РККА остро нуждалась в командных кадрах, и князя быстро переделали в военспеца, вновь отправив на фронт. Так что Гражданскую войну Голицын окончил уже в Красной армии. Он вернулся в Киев, женился, поступил на советскую службу и зажил мирной жизнью, скрывая своё прошлое. Но тщетно. Следственное дело по обвинению в контрреволюционной деятельности Голицына, бывшего князя, бывшего поручика, бывшего деникинца, управляющего делами Киевглавпроекта, около шестидесяти лет хранилось под № 1919 в архиве КГБ УССР. Как следует из документов, Голицына арестовали морозной январской ночью 1931 года. Дело, по которому проходил князь, называлось весьма безобидно: «Весна». Но это только на первый взгляд. Дело было инспирировано ГПУ для уничтожения в СССР бывших генералов и офицеров царской армии, независимо от их заслуг перед советской властью. Заставляли признаться только в одном: причастности к контрреволюционной офицерской организации. И подавляющее большинство арестованных, как правило, под пытками подписывали всё, что им подсовывали следователи.

Над арестованными в Киеве почти 600 бывшими генералами и офицерами «трудились» не только сотрудники ГПУ, но и курсанты местной школы милиции, отрабатывавшие на подследственных приёмы рукопашного боя. Как результат — более 95% «признаний», почти 160 вынесенных смертных приговоров. Попал в это число и князь Голицын. Постановление о расстреле Константина Голицына было вынесено 20 апреля 1931 года. Однако расстреляли его лишь одиннадцатью днями позже вместе с бывшим прапорщиком Левицким и подполковником Белолипским, который в 20-е годы переквалифицировался в актёра и играл первые роли на подмостках киевских театров. Какая судьба постигла супругу Константина Александровича — неизвестно. Офицеров, расстрелянных по делу «Весна», закапывали в братских могилах на Лукьяновском кладбище. Там их останки покоятся и до сих пор.

Трагически сложилась судьба и Георгия Гончаренко. Обстоятельства его гибели доподлинно неизвестны. По преданию, генерал Гончаренко, известный своей журналистской деятельностью и непримиримой позицией по отношению к советской власти, был арестован уже в первые часы после вступления в Латвию Красной армии. При аресте у него нашли двенадцать из четырнадцати книг, не хватало только «Красного хоровода». В НКВД хорошо знали, с кем имеют дело, и в сопровождении охраны генерала послали домой — за двухтомником. Но там, дождавшись, когда охранники выйдут из комнаты в коридор, 63-летний генерал быстро смастерил петлю и набросил себе на шею. Ещё до прихода в Латвию Красной армии Юрий Галич обещал знакомым, что живым в руки большевиков не дастся. И старый императорский гвардеец выполнил последнее в своей жизни обещание.

Четвертые сутки пылают станицы,Горит под ногами Донская земля.Не падайте духом, поручик Голицын,Корнет Оболенский, седлайте коня.Мелькают Арбатом знакомые лица,Шальная цыганка проносится в снахПодайте бокалы, поручик Голицын,Корнет Оболенский, налейте вина.

Много вариантов и куплетов у этой песни, ставшей страшно популярной в эпоху гласности и перестройки, романтизации Белого движения, самозваного причисления многих болтунов и барыг к сонму дворян и офицеров. Сидевший в тюрьме Михаил Звездинский скоренько и по понятиям объявил себя автором этой песни. Помню, руководитель нашего семинара в Литературном институте, старший мой друг Лев Ошанин — знаменитый поэт-песенник спросил осторожно: «Саня, ты веришь, что Звездинский мог написать эту песню?» — «Да ни в жисть! Пусть мы не приятелем к Дону прижаты… это только тогда можно было сложить страшные строки — о своих же: неприятель, как о немцах или австрияках…» Лев Иванович ужасно обрадовался: «Вот и я не верил, но попробуй сегодня — заяви об этом вслух!» Да, гласность… Помним её, горластую и однобокую!

Хочу лишь добавить, что существует легенда, по которой другой любитель либералов и диссидентов — Александр Гинзбург (Александр Галич) взял этот псевдоним в память о Юрии Галиче, авторе знаменитого «Поручика Голицина», но сам-то, хоть и писал от имени политзаключенного лагерника, ничего подобного по пронзительности не создал.

ГОЛОСА НАД ОКОПАМИ

Я русского солдата всегда любил и люблю, и эта любовь вынуждала меня кончать во что бы то ни стало начатое дело, чтобы кровь не была пролита даром… Я действовал по-своему, широким фронтом.

В своих дорогах по Украине — Галиции, Волыни, Карпатам — я не раз проходил по широкому фронту, по следам брусиловских героев. Конечно, логичнее всего такие маршруты начинать с главного музея — Национального музея истории Украины, который берет свое начало с 1899 года, когда в Городском музее старины и искусства была открыта экспозиция археологической выставки. Официально музей открылся в 1904 году, через десять лет. Первую мировую пережил в Киеве, а вот, как теперь принято писать в незалежной, «из-за Второй мировой войны коллекцию музея перевезли в Уфу, а в 1944 году музейные экспонаты вернулись обратно в Киев». Сами вернулись? Ни слова о Великой Отечественной, об освобождении Украины, о хранителях истории! Мне принялись рассказывать, что музей содержит уникальные археологические, этнографические и нумизматические коллекции, произведения живописи и скульптуры, старинные книги и многие другие экспонаты. На сегодняшний день более 15 различных выставок открыто в музее. Они рассказывают о различных периодах украинской истории. Все выставки являются уникальными, некоторые из них появились после обретения Украиной независимости. Выставка «Восточные славяне и Киевская Русь» рассказывает о древней истории Украинского государства. Экспозиция древней эпохи позволяет проследить, как цивилизация постепенно приходит в Украину. В музее истории Украины находится много уникальных предметов, связанных с одним человеком — Сержем Лифаром. Серж Лифар был блестящим украинским танцором XX века; поклонники и ценители балета называют его «Богом танца» и «ставят в один ряд с не менее известным танцором В. Нежинским».