Поколение А - Дуглас Коупленд

– Нет. Уже нет.

– Значит, все это правда. Ты рассказываешь о себе.

– Диана, ты воспринимаешь все слишком буквально. Я – не Тревор, Тревор – не я. И, повторюсь, я не страдаю игроманией.

Сэм оторвала кусок скотча и заклеила мне рот.

– Ты, умник, пока помолчи. А то меня уже правда тошнит. И от тебя, и от твоей науки. Мы застряли на этом дурацком острове, у нас тут падают самолеты, бог знает сколько людей погибло, на улицах вешают мирных жителей… Не знаю, как кто, а я почему-то не чувствую себя в безопасное -. Кого убьют следующим? Может быть, нас? Если Ардж прав, и все так и есть…

– Сказать по правде, я думаю, что так все и есть, – вставил Ардж.

– …тогда эти хайда с их велосипедными цепями придут нами еще до рассвета.

Сэм содрала скотч у меня со рта. Я попросил воды и таблетку от головной боли. Хоть и неохотно, но мне их дали. А потом я продолжил рассказ.

Игрок

(продолжение) Серж Дюкло

В общем, наш молодой ученый по имени Тревор жил и работал в Северной Каролине, в городе Треугольник науки. Только теперь он был не таким уж и молодым. А игорных долгов у него накопилось на несколько годовых зарплат. Эксперименты с литературой больше не помогали. Теперь мозги Тревора напоминали Чернобыль после взрыва на атомной электростанции.

А как же Амбер, энергичная, фигуристая, аппетитная любительница сандвичей? Процесс превращения себя, любимого, в истинного американца давно утратил для Тревора притяжение новизны. Мини-вэны ему наскучили, бездуховные торговые центры наводили тоску, а Амбер ушла от него в тот же день, когда они вместе посетили семинар по подготовке ко всеобщему вознесению, и Тревора застали за чтением журнала «InStyle для детей» во время десятиминутной очистительной молитвы. Но что самое поганое: Тревор так и не научился жить сегодняшним днем. Он оставался заложником ближайшего будущего. В общем, все вернулось на круги своя.

А потом сотрудникам лаборатории, где работал и Тревор, удалось получить определенный нейропротеин из крови людей, читающих «Поминки по Финнегану». При растворении в слабом растворе фосфата натрия этот нейропротеин оказывал успокаивающее воздействие на принимавших его людей. Заключенные в тюрьмах – и особенно отбывающие наказание в одиночных камерах – уже не страдали от ограничения свободы; их больше не беспокоило одиночество. Они перестали ходить в общую комнату на ежедневные «часы общения». Похоже, Тревор и его коллеги вплотную приблизились к грандиозному открытию.

Однако новое чудо-лекарство было слишком сложным и дорогим в производстве. Протеин, на основе которого делался препарат, категорически не желал подвергаться клонированию, ни в чашке Петри, ни в садке стволовых клеток. Для выделения протеина на изготовление хоть сколько-нибудь существенного количества лекарства требовалось несколько сотен литров крови. Протеин можно было и синтезировать, но это был очень сложный и запредельно дорогой 128-ступенчатый процесс. Разумеется, Тревор сразу подсел на новое лекарство. Так что прощайте, «Поминки по Финнегану». Прощайте, книги, и чтение, и все на свете. Все, кроме этого волшебного препарата – не иначе, как дара богов – для капитальной починки мозгов. Потому что под действием этих таблеток Треворова страсть к игре унялась до такой степени, когда он мог спокойно держать ее под контролем.

К тому времени Тревор уже был начальником лаборатории и занимался, помимо прочего, распределением бюджета. Он позаботился о том, чтобы новое лекарство производилось в достаточных количествах, пусть даже ценой неимоверных затрат (разумеется, за счет фирмы). Его пагубное пристрастие стало самым дорогостоящим за всю историю наркомании. Но зато он избавился от всех страхов. Страх одиночества, страх нищеты, страх духовной смерти – их больше не было! И самое главное, Тревор практически вылечился от своей игромании!

И вот тогда-то сотрудники лаборатории Тревора и заметили связь между промышленным производством нового препарата и исчезновением пчел. Поначалу пчелы исчезли только в Северной Америке, где располагались заводы, производившие чудо-лекарство. А такие заводы располагались по всей стране. Тревор внимательно изучил карты. Связь была очевидной.

Как вы понимаете, и сам Тревор, и его коллеги, знавшие правду, оказались перед моральной дилеммой. В конечном итоге они решили умолчать о своем открытии и продолжали наращивать производство нового препарата. Дело было даже не в будущих прибылях. Просто Тревор и все остальные уже не представляли себе жизнь без нового лекарства.

Вот так и случилось, что пчелы исчезли с лица Земли.

Компании Тревора удалось наладить промышленное производство чудо-препарата, так что оно стало рентабельным. Но для получения прибыли было необходимо, чтобы люди «подсели» на это лекарство. И как можно скорее. Хотя в этом смысле все было нормально. Стопроцентное одобрение потребителей. Стопроцентные благоприятные отзывы. И спрос по-прежнему превышал предложение. Мир превращался в мир одиночек. Семьи распадались. Казино разорялись. Тюрьмы больше не действовали как инструмент устрашения и наказания, и преступность росла и процветала.

И многие растения уже не могли размножаться, потому что исчезли пчелы.

А потом неизвестно откуда взявшаяся Apis mellifera ужалила одного парня в Айове – и, что называется, понеслось. Долгие годы полиция и армия отрабатывали план действий на случай «А если вдруг» – причем на эту программу выделялись огромные средства, – и вот «если вдруг» все же случилось. Ужаленный парень даже опомниться не успел. На него налетели, как смерч. И уже через несколько часов он оказался в подземной лаборатории в Северной Каролине, в городе Треугольник науки.

Ученые ждали, что будет дальше. Если кого-то ужалила пчела, вполне вероятно, что это будет не единичный случай. И действительно. Таких случаев было еще четыре: в Новой Зеландии, Франции, Канаде и Шри-Ланке. Итого пять. И что самое интересное, у одного из ужаленных пчелами наблюдалась острейшая аллергическая реакция на этот новый препарат.

– Блин, давай называть вещи своими именами. Ведь речь о солоне, вот и говори: солон.

– Да, Зак. Хорошо. Буду говорить «солон».

Игрок

(продолжение) Серж Дюкло

IncroyablelCe n’estpas possible!* Тревор стал настоящей «звездой» компании. Он носился, как вихрь, от одной лаборатории к другой, наблюдал за людьми, которых ужалили пчелы, составлял план исследований, изучал кровь, взятую на анализ, проводил тесты на лазерном оборудовании, и ему очень нравились результаты. Эти пятеро ужаленных представляли собой настоящее сокровище. Их мозги вырабатывали – причем в огромных количествах – очень редкие молекулы, которые при расщеплении превращались в дешевое, не требующее никакой дополнительной обработки сырье для солона.

– То есть ты получил, что хотел, – перебил меня Жюльен. – Выходит, у этой истории счастливый конец. Такой хеппи-энд в промышленных масштабах.

* Невероятно! Невозможно! (фр.)

– Почти так, Шон Пенн.

– А что было дальше? – спросила Диана.

– Эта история еще не закончена. Она продолжается здесь и сейчас. То, что вы здесь – это тоже история.

Дождь зарядил по новой. В комнате стало тихо. Ардж включил обогреватель на полную мощность, и пламя свечей вздрогнуло и заметалось.

– Может быть, вы меня все-таки развяжете? – спросил я. – А то я себя чувствую по-дурацки на этом стуле. Как в том тарантиновском фильме.

Их взгляды сказали мне: «Нет».

– Так что было дальше? – спросила Сэм. – Как я понимаю, мы пятеро стали живыми поставщиками сырья для Тревора с его солоном? Наверное, было бы проще погрузить нас всех в кому и использовать эти самые протеины из нашего мозга на всю катушку.

– Такая мысль возникала. Но я их отговорил.

– А почему ты рванулся бежать? – спросил Ардж.

– Это все нервы. Я сам не понял, что сделал.

– Мне что-то не верится.

– Думай что хочешь. К тому же я был пьян.

– Да ты выпил с наперсток.

Все опять замолчали. Это было похоже на групповой прием у психотерапевта, когда кто-то должен заговорить первым, но никто не решается. Все пятеро были уставшими. И еще не отошли от веселящего газа. У всех пятерых кровоточили ранки на колене. А я был начеку. В состоянии полной боевой готовности. Если бы не эта дурацкая конструкция со стулом и скотчем… Впрочем, я не особо тревожился. Но ситуация уже начинала меня раздражать.

– Давайте я просто вам расскажу все как есть.

– Ну, давай, – сказал Зак.

– Хорошо. Начнем с того, что пчелы выбрали вас пятерых не случайно: в ваших мозгах вырабатываются молекулы, которые можно назвать закваской для солона. По аналогии с дрожжами для хлеба. Именно из-за этих молекул у вас наблюдается стойкая аллергия на солон. Скорее всего на Земле есть еще люди с такими же свойствами. Мы просто не знаем, кто они и где их искать. Может быть, никогда и не узнаем.