Бестужев. Служба Государевой Безопасности. Книга четвертая - Сергей Измайлов

икнув напоследок. Потом покачал головой и подналёг на салат из утиной печени с перепелиным яйцом, каперсами и рукколой. Типа я старательно закусываю, чтобы не развезло окончательно.

— Не переживайте, Иосиф Федорович, — захохотал император, расплёскивая собержимое своего бокала на белоснежную скатерть ручной работы. — Он справится, да, Паша?

— Непре-ик-менно! — заявил я, показывая большой палец и потянулся за своим бокалом, который снова был полон.

Значит второй отлынивающий от элитной попойки — это граф Иосиф Фёдорович Остерман, один из верных псов герцога Альтенбургского. Странно, я считал, что всё его окружение уже вычистили, а не тут-то было.

— Может лучше не стоит, а, Ваше высочество? — покачал головой Остерман.

— Отнюдь! — возразил один из гостей с очень знакомым лицом. Надо чаще всё-таки смотреть телевизор и читать жёлтую прессу, я понятия не имел, кто это. — Я с вами категорически не согласен граф! Я, например, очень хочу ещё раз увидеть снаряжение императорского паладина. А когда ещё увидишь? На поле боя нас с собой не возьмут, мы слишком важны для государства, так что это может быть последний шанс, так ведь?

Импозантный незнакомец в богатейшем костюме и золотыми перстнями на всех пальцах выжидательно уставился на императора, периодически переводя взгляд на меня.

Глава 23

— Ну что, удостоите нас столь ожидаемым зрелищем? — спросил богатый незнакомец тоном, не терпящим возражений, вперив взгляд только в меня.

— Да, да, Ваше императорское Величество, — подал голос его сосед. — Пренепременнейше желаем ещё раз взглянуть!

— Успокойтесь уже, Максим Владимирович, — хмыкнул князь Преображенский, вытянув руку в сторону последнего. — Дайте уже парню расслабиться, довольно шоу.

Ага, одного доброжелателя теперь знаю, это министр внешней торговли Максим Владимирович Перевезенцев. Тоже большая фигура, которая довольно редко мелькает на экранах и лентах новостей.

— Категорически с Вами не согласен, Ярослав Фёдорович! — хлопнул министр по столу ладонью. — Паладин всегда должен быть на страже, даже если нетрезв! Поэтому я настаиваю. Георгий Вениаминович, Вы ведь поддерживаете?

Понятно, богато одетый господин с обилием золота на пальцах — министр финансов князь Меньшиков. Очень большая и важная фигура, о котором мало разговаривают, так как излишнее внимание к его личности ни к чему. Приятно осознавать, что он точно не тёмный.

— Естественно поддерживаю, Максим Владимирович, я же первый затеял этот разговор! — развёл руками министр.

Он похоже тоже умудрился остаться трезвым, я понял это по взгляду его суровых глаз. Вот вопрос только, как? У его ног я лужицы не увидел. Опытный человек в этом деле выходит, нашёл ещё какой-то загадочный способ, не исключено, что магический. Неплохо было бы спросить при случае, может пригодиться на будущее.

— Ну, — продолжил Меньшиков, — Ваше императорское Величество, порадуете нас? Позволите Павлу Петровичу блеснуть во всей красе?

— А почему бы и нет? — пожал плечами император. — Паша, ты как, готов?

— Легко! — выпалил я и ловко поймал чуть не опрокинутый бокал с псевдоконьяком. — Я вполне в состоянии.

Наигранно неуверенной походкой я подошёл к подоконнику и открыл кейс. Все сидевшие в банкетном зале перестали судачить и замерли в ожидании. А у меня сердце колотилось от волнения, которого я усиленно старался не показывать. А что если эти два предателя решат атаковать, пока я буду облачаться? Я не стал оборачиваться, чтобы увидеть их реакцию, тогда я спалюсь по полной программе. С невозмутимым видом коснулся голубых кристаллов и повернулся к столу, изображая позу приветствия гимнаста, пока меня облепливали бронепластины. Преображенский и Остерман откинулись на спинки кресел и, сложив руки на груди, с видимым равнодушием наблюдали за процессом. Попытки вмешаться или каких либо других действий они не предпринимали. Скорее всего и не подозревали, что у меня есть новый инструмент на вооружении.

Когда все элементы доспеха заняли своё место, я извлёк «Громовержцев» из ножен и налил достаточно силы в доспехи и мечи, заставив их пылать. Отошёл подальше от внушительного кресла императора на свободное пространство и начал фланкировать огромными клинками, как шашками, эти приёмы я смогу повторить в любое время суток.

«Я уж подумал, что ты употребил этого адского зелья, как большинство здесь присутствующих» — раздался шелестящий голос в моей голове. — «А ты молодец!»

— Ближе к делу, — прервал я своего пассажира, надеясь, что меня больше никто не слышит. Наушник молчал, друзья выжидали. — Укажи, кто здесь не тот, кем кажется.

«А ты сейчас сам посмотри внимательно, всё увидишь»

Я, не прекращая вращать мечи, прошёлся взглядом по сидящим за столом. Сущность не обманула, над тремя из них появился едва заметный почти прозрачный серый столб. Вот это сюрприз, а я думал, что их двое. Естественно, Остерман и Преображенский оказались в их числе. А вот третьего я не знал, он весь вечер вёл себя относительно тихо, почти не высказывался, только за компанию с первыми двумя. Да ёжкин кот, как же я не подумал? Этот третий был достаточно мощного телосложения, тот же Миша Гудович, только значительно старше. Как же я сразу не догадался, это его отец, Андрей Кириллович, который, насколько я помню, был тайным сотрудником и главным решалой проблем у князя Преображенского. Скорее всего, Миша тоже перешёл на сторону тёмных. Или только собирался, созревал. А вот его батя уже точно неугодная императору личность. Сколько же ещё знати поддалось тёмным чарам? Такими темпами мы половину элиты выкосим.

Суммарное время фланкирования не больше минуты, но я уже успел сделать нужные выводы. Тёмные сидели с невозмутимыми рожами, или старательно это изображали. По крайней мере, выпендриваться никто из них не собирался. Я втянул обратно энергию из клинков и доспехов, заставив их погаснуть. Следующим элементом выступления было падение одного из мечей на пол, якобы вывернувшегося из непослушной руки. Клинок вошёл остриём в дорогущий паркет и засел в бетонном перекрытии. Ну или хрен знает из чего оно сделано, но, чтобы вытащить, мне пришлось приложить усилие.

— Я ж говорил, что не надо было всё это затевать, — сказал довольный моей произвольной осечкой князь Преображенский. — Он испортил ваш палисандровый паркет, Ваше императорское Величество.

— Ничего страшного, князь, починим, — снисходительно бросил император. — Довольно, Паша, снимай всё это и садись, давай лучше выпьем за процветание Российской империи.

Предложение императора бурно поддержали, в том числе те, что яростно желали ещё раз посмотреть на меня