Тьма и Хаос - Денис Владимиров

class="p1">Первым опустился на землю Красная Борода, скованный «Коконом Рагнира», меньше секунды потребовалось на перезарядку артефакта и вдарить по Мугриму Костяному. Результат такой же.

Остальных бандитов, которые не пили прилл вместе с моими бойцами, глушил «Объятиями Ороса», бил по площадям, те если бы захотели — не увидели бы откуда прилетало. «Тень» работала превосходно. Гости опускались снопами. Ни у кого не имелось защиты от столь радикального средства. Но я до последнего не расслаблялся, готовясь их вырубать вручную. Ситуацию усугубляло нежелание убивать даже в запале. Поэтому подспудно боялся ошибок. Мог и не рассчитать, так как с новыми силами, которые продолжали прибывать, пока не освоился до конца, чтобы филигранно все делать.

Максимум десять секунд, и только громогласный храп изо всех уголков нашего лагеря свидетельствовал, что здесь живые. Когда все закончилось, о чем свидетельствовал сканер, даже немного обидно стало. Нет, «обида», неверное слово, а какое-то чувство недоумения, замешенного на лютом удивлении: и эти олени решили вот так взять меня и моих людей? Продать в рабство, ограбить и… Мысль что «и», задавил раздавшийся в отдалении жуткий рев-вой, который как бы намекнул — «не расслабляйся».

Да, если изначально изумился некой отчаянности и бесшабашности гостей, которые, не имея ничего из нормальных средств, кроме сонного зелья, решили захватить нас тепленькими, затем осознал, а с кем они сталкивались до этого момента? Кто им противостоял? Такие же ровно по силам деятели. Поэтому даже предположить не могли, что имеется возможность столкнуться с настоящими монстрами. Поняв «почему так», сразу же на душе стало легко — до последнего какой-нибудь засады ждал или подлянки.

Связал всех фигурантов, избавив от оружия и от редких амулетов. Сканер продолжал пахать, сжирая золотые каждую секунду.

Забросил торговцев в командирскую палатку. Они все понимали, осознавали, но ничего не могли поделать. Тоже связал, оставив предварительно в исподнем.

Затем обратился к бородатому спокойным голосом:

— Ну что, Дик, поговорим?

Купчина бешено вращал глазами, он совершенно не понимал изменившегося положения вещей, вот ты король жизни, все тебе известно и все у тебя запланировано, все получилось и… и вдруг ситуация меняется с точностью, да наоборот.

Для закрепления материала сразу прошелся «Оковами Боли». И так, что тот только беззвучно рот открывал, а по глазам бежали слезы. Лицо перекосило от мук. Достаточно.

— Где противоядие? — разрешил говорить.

— Какое?

Урок повторил, хотя понимал закономерность и правомерность вопроса, они же нас не травили, а всего лишь усыпить пытались.

— Повторю вопрос.

— Флакон с красной жидкостью, в моей поясной сумке. С красной жидкостью! Красной! — зачастил тот. Явно теперь не в мальчишеских, как он до этого думал, глазах прочитал нечто такое, что понял, если и удастся выйти, то с большими потерями.

— Как применять?

— Капля на кружку, каждому по глотку!

— Если кто-нибудь умрет… — и заткнул тому рот. По глазам прочел, что все будет в порядке.

Привел в чувство сначала Хорна.

— Как все прошло? — спросил десятник, едва открыв глаза.

— Нормально. Вот кружка… — выдал я инструкцию к применению, — Я всех собрал, связал, но все же разденьте до исподнего, тщательно обыщите, мало ли, вдруг что-то пропустил. И вяжите так, чтобы и не сдохли, но и никаких шансов освободиться у них не имелось. Да, помни, до утра трупы нам не нужны. Про дозор не забывать. Мало ли. И постарайся, чтобы никто злость на Тигане не срывал, он мне, возможно, понадобится.

— Тебя понял. Они, как и наемники, точно хотели нас в рабство продать? — спросил тот.

— Да. После того, как усыпили вас и думали, что я тоже сплю, между собой проговорились, — сообщил, хотя знал о данном факте изначально.

— Глэрд, отдашь их мне? Мне убивать можно, завтра их кончу, как ты подальше отъедешь! — горячечно заговорил, и видя мой внимательный взгляд, неожиданно пояснил, — После того, как на меня надели рабский ошейник… Знаешь, я любого желающего повторить подобное, готов скармливать мрокам. По кусочкам. И скажу так, с удовольствием, заглядывая в глаза и каждый раз спрашивая: «господин, ты доволен, господин?». Да, скажу честно, у меня руки не по локоть в крови, а по плечи, но я всегда убивал без всяких эмоций. Горячка боя — это другое, воин поймет. Однако я никогда не испытывал удовольствия от пыток, когда допрашивали, выбивая сведенья о противнике. Но здесь… здесь другое. Хочется… хочется, чтобы прочувствовали.

Что же, мужик он нормальный, работать предстоит долго, и клятвы может и сдержат, если будет прямой приказ, но для понимания общей политики партии, и чтобы не вышло, как с дер Ингертосом, нужно пояснять и разъяснять. Он не рядовой боец, и доказывать это начал сразу.

— Знаешь, эрин, меня много раз хотели продать в рабство лишь для одного, чтобы проделать следующее… — описал часть пыток на алтаре Оринуса, — Меня они хотят лишить даже посмертия, не за какие грехи, а всего лишь для продления чьей-то жалкой жизненки или для усиления магического потенциала остроухих. «Слезы Нирна» делаются только так, я не говорю про камни душ. Тварям хотелось всего лишь золото. Я могу их всех убить. Их детей, жен, матерей, отцов. Но… Но для того, чтобы жил мой Дом, чтобы жили все вы, а я взял ответственность за вас и пообещал привести к процветанию, мне приходится с ними работать. Отринуть все лишнее. Отсечь. Это говорю тебе для того, чтобы понимал. Будущее наших детей выше всего, а мы не девки отдаваться сиюминутным страстям. И мы со всех спросим, когда придет время, и так, даже боги вздрогнут, но… но это будет потом. И, да, если приму решение их пускать в расход, то обещаю, они твои.

Десятник и будущий предводитель моего войска слушал внимательно. Сглотнул. Поиграл желваками, а затем кивнул, припечатав кулак к груди.

— Я тебя понял, глэрд! И я сделаю все!

— Вот и хорошо. Теперь занимайся. А я пойду побеседую с нашими «хозяевами», — при последнем слове тот криво ухмыльнулся.

Допрос протекал быстро. Особых тайн я не выспрашивал и не выпытывал. Интересовали близкие и дальние родственники, где живут, чем дышат, но про всех узнал, вплоть до самых-самых дальних. Для убедительности записывал, хотя пока на память не жаловался. Да и зелье Амелии работало. Для барыг смотрелось это действо донельзя убедительно. Затем узнал об их капиталах, активах, захоронках и тайниках. Только сейчас купцы начинали понимать, что