Легенды о призраках (сборник) - Коллектив авторов

Для дополнительной информации заходите на ее интернет-сайт www.demimonde.com или на страничку ее блога, mk.hobson.livejournal.com. Она живет в Орегоне с мужем и дочерью.

Стивен Дедман

За тех, кто в опасности в море

Рабочие Кайзерской судостроительной верфи начали поговаривать, что «Джордж М. Шривер» проклят, задолго до того, как его спустили на воду, и задолго до того, как его заселили духи или гремлины. Но только много лет спустя на его борту увидели первое привидение.

Дуган заскрежетал зубами, когда еще один тарантул пополз по его ноге. Пауки были разные – и с ноготь большого пальца, и с целую ладонь. Ему обещали, что ни один из них не ядовитее осы и уж точно не так агрессивен, но от этого ему было не легче стоять и не содрогаться от отвращения. Ему также сказали, что стоимость всех пауков, которых он прихлопнет, в конце шоу будет вычтена из призовой суммы. Из-за татуировок и волос на ногах и груди мурашек, которые его покрывали, почти не было видно, но он не смог сдержать дрожь, когда почувствовал, как что-то заползло ему под шорты.

Он отвел взгляд от полчища пауков, ползающих в его личном аду – прозрачном пластиковом цилиндре размером с гроб, – и посмотрел на своего соперника. Лэнгли, находившийся в таком же цилиндре, был бесстрастен, как деревянный индеец перед табачной лавкой или гвардеец-гренадер перед Букингемским дворцом. Этот бывший вояка, казалось, не боялся ничего… по крайней мере, из того, чему их подвергали продюсеры. Но Дуган подозревал, что у Лэнгли есть по меньшей мере одна слабость, которая впоследствии может сыграть решающую роль: патологический страх поражения.

«В конце концов останемся мы с тобой», – подумал Дуган. На его плечо – на то, на котором был изображен знак процента и логотип «Харлей-Дэвидсона» с фиолетовыми крыльями, а не на то, на котором он хотел вытатуировать паутину, когда сидел в тюрьме строгого режима, – шлепнулся пещерный паук размером с ладонь. «Мы останемся один на один», – неслышно повторил он, словно это была мантра. Все остальные сломаются раньше.

Краем глаза он заметил какое-то мельтешение и повернул голову. Одна из участниц билась всем телом о стенку цилиндра. Видимо, в панике она забыла об особой фразе, которую следовало произнести для выхода из заточения. Предусмотрительно не раскрывая рта, Дуган улыбнулся. Первый участник выбыл из игры – значит, время пошло. Этот кошмар будет длиться еще девяносто минут. Не так уж много. Интересно, какие будут следующие испытания.

Бек взглянул в таблицу и скривился. «Худший кошмар», похоже, оправдывал свое название – по крайней мере, лично для него.

– Вы, должно быть, шутите, – сказал он. – За такие деньги даже тридцатисекундный рекламный ролик не снять.

– А все потому, – сказала бухгалтер, – что вы превышали бюджет почти в каждой серии. Один миллион триста тысяч семнадцать долларов сверх сметы, и это притом, что рейтинги у нас такие, что плакать хочется. – Она вручила ему еще одну распечатку. – Нам пришлось сбросить цену на рекламные вставки, так что их едва хватит, чтобы оплатить счет за электричество. Повторный показ «Острова Гиллигана» и то нам больше денег приносит. Единственная причина, почему вы еще снимаете свое шоу, – это дурацкие австралийские законы в области информации.

С этим Бек спорить не мог. Реалити-шоу казались телеканалам манной небесной – они приносили деньги благодаря рекламе и отчислениям телекоммуникационных компаний, которые зарабатывали на текстовых сообщениях зрителей, голосовавших за понравившегося участника, и стоили гораздо меньше, чем драматические или даже комедийные сериалы, потому что участникам реалити-шоу почти ничего не платили… И поэтому, когда Бек обратился к руководству телеканала с идеей «Худшего кошмара» – гибрида «Выжившего» и «Фактора страха», с довольно большой примесью старой японской игры «Кто вытерпит», – они ухватились за нее. К сожалению, после этого они запустили еще шесть реалити-шоу, и аудитория переключилась на них. Последняя серия «Худшего кошмара» была действительно худшим кошмаром: она показала самые низкие рейтинги из всех передач, транслировавшихся через станции открытого вещания. Ее обошли даже телепрограммы на иностранных языках.

Как полагал Бек, проблема состояла в том, что зрителям не нравились оставшиеся участники, но, с другой стороны, они не ожидали, что кто-нибудь из них получит серьезную травму или погибнет. В первые две недели шоу участники прошли через множество унижений, но те из них, что остались, делали это так невозмутимо, что зрители перестали им сопереживать. «Эта передача уже почти такая же страшная, как ремейк “Призрака дома на холме”, и это никого не трогает», – угрюмо подумал Бек. А бюджетные ограничения означали, что он не мог пригласить в качестве гостя даже самую замурзанную знаменитость.

Он снова взглянул в распечатку, достал из кармана смартфон и начал считать. Единственный способ снять что-либо за такие деньги – это выехать на какую-нибудь интересную локацию. Если число участников уменьшится быстрее, чем ожидают зрители, это не слишком хорошо отразится на рейтингах, но зато позволит сэкономить деньги. А если он изменит график, чтобы уменьшить количество перелетов… нет, даже этого не хватит.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он.

– Да, придумайте, придумайте, – промурлыкала бухгалтер, – потому что, если эту передачу зарежут… – Заканчивать фразу не требовалось. Бек кивнул и вышел.

Несколько рабочих все же закричали «ура», когда «Джордж М. Шривер» сошел со стапеля в море; но большинство молча и настороженно ждали, что он сейчас потонет или взорвется. Через три минуты он был еще на плаву и цел. Тогда бригадир сказал: «Перерыв. Кури, у кого есть», – и запалил «Лаки страйк».

Сборка корпуса корабля типа «Либерти» обычно занимала десять дней; в случае «Джорджа М. Шривера» она тянулась шесть недель из-за отказов оборудования и несчастных случаев. Большинство несчастных случаев, как считал бригадир, происходило по вине рабочих, которые спешили завершить сборку проклятого судна и избавиться от него. Ситуация ухудшалась из-за неявки рабочих на смену под различными предлогами – они всеми правдами и неправдами старались держаться подальше от несчастливого транспорта. Ходили слухи, что корабль либо сам является источником беды, либо притягивает ее, словно гигантский магнит. Теперь, когда они избавились от проклятого корабля, все должно снова наладиться, подумал бригадир.

На следующей неделе большинство отсутствовавших рабочих вернулись на верфь – кроме тех нескольких, которые были покалечены при постройке «Шривера», и тех двух, которых больше никто никогда не видел.