Язык мой - друг мой - Виктор Суходрев

Основными переводчиками на этих переговорах, конечно, были наши арабисты. Но когда речь заходила о поставке вооружений и затрагивались специфические вопросы, требующие использования определенной терминологии, отсутствующей в арабском языке, то переходили на английский. И тогда приглашали меня. В большинстве своем вопросы поставки вооружений обсуждались в очень узком кругу, чаще всего между Хрущевым и Насером. В качестве переводчика участвовал я в поездках высокого гостя и на подмосковную военно-воздушную базу в Кубинку, и в Военную академию имени Фрунзе, ездил и по стране. Насер по-английски говорил неплохо, хотя и с сильным акцентом. Правда, его английский ни в какое сравнение не шел, например, с блистательной английской речью Джавахарлала Неру.

В Кубинку Насера сопровождал маршал К. К. Рокоссовский, которым я восхищался, еще будучи мальчишкой. Когда мы ехали в машине, я во все глаза смотрел на кумира своего детства и с восторгом слушал его военные рассказы. Впрочем, и Насер в долгу не остался — тоже рассказал несколько историй, связанных с его собственной армейской карьерой. Он был в свое время полковником, получил военное образование в Англии. По сути дела, он и к власти пришел путем заговора группы военных — тайной организации «Свободные офицеры».

Помню, как по просьбе Насера ему устроили медосмотр в поликлинике Четвертого Главного управления при Минздраве СССР, находящейся на улице Грановского (ныне — Романов переулок), недалеко от Кремля. Опять же послали с ним меня, так как арабисты опасались, что они не справятся с медицинской терминологией. Я присутствовал при этом осмотре. Насеру сделали электрокардиограмму, прослушали его и так далее. Конечно, после этого он не мог относиться ко мне, как к лицу чисто служебному. И при всех последующих встречах, даже через годы, узнавал меня и тепло приветствовал. Наши врачи тогда его сочли практически здоровым, разве что в носу обнаружили полипы. Он был крепким мужчиной.

Насер всегда проявлял уважительное отношение не только к равным по положению, но и к младшим чинам. Был внешне исключительно любезен с людьми. Приведу один эпизод, который до сих пор вызывает у меня улыбку.

Хрущев всячески привечал Насера и старался установить с ним личные дружеские отношения. Был май, Никита Сергеевич пригласил Насера к себе на дачу, расположенную на Рублево-Успенском шоссе, познакомил со своей семьей. Они вместе отобедали, а потом Хрущев предложил поехать на спортивный праздник в Лужники. Насер, конечно, согласился, но сказал, что ему, как лидеру мусульманского государства, сначала следует посетить мечеть, поскольку была пятница (день всеобщей молитвы мусульман). При этом он заметил, что мог бы туда и не ездить, так как предпочитает больше времени проводить с Хрущевым, однако ради общественного мнения, не только в Египте, а и во всем исламском мире, он просто обязан там появиться. И добавил, что по обычаю, перед молитвой мусульманину полагается совершить омовение рук и ног, но чтобы ему, Насеру, не делать это в московской мечети, хорошо бы омыться на даче, после чего он отправится в мечеть, пробудет там минимально необходимое время, а потом вместе с Хрущевым поедет на стадион.

Хрущев согласился и дал указание горничной приготовить в ванной все необходимое для омовения. Насер, к своему большому удивлению, обнаружил, что ванна наполнена почти до краев. Горничная не была знакома с мусульманскими обычаями, не знала, что для ритуального омовения нужно совсем немного воды, и налила по-русски, от души. Горничная, конечно, расстроилась. Президент очень деликатно, по-доброму попросил ее успокоить.

Насера ожидал торжественный прием в единственной тогда московской мечети. Он принял участие в молебне и осмотрел мечеть. Несмотря на смешной казус с омовением на даче Хрущева, обычаи были соблюдены, и мусульманский мир увидел, что один из его лидеров свято соблюдает традиции и ритуалы ислама.

Запорожские приключения

После проведения основных мероприятий в Москве многолюдная делегация во главе с Насером и большое число сопровождающих с нашей стороны отправились на Украину. Программа предусматривала посещение Киева и Запорожья. Насеру, конечно, хотели показать гиганта советской металлургической промышленности — знаменитый металлургический комбинат «Запорожсталь». Насколько я помню, тогда шли разговоры о строительстве в Египте подобного предприятия. И позднее при помощи Советского Союза в египетском городе Хелуан металлургический комбинат был построен.

В те годы запорожский аэродром мог принимать только небольшие самолеты, из пассажирских — не крупнее «Ил-14». В Киев же мы прилетели на двух «Ил-18». Из Киева в Запорожье нас отправляли малочисленными партиями с интервалом в 15–20 минут. Я летел в предпоследнем самолете вместе с египетскими министрами, при которых постоянно находился замминистра иностранных дел Валерьян Зорин. Такой же порядок должен был сохраниться и на обратном пути.

Все шло отлично. Сразу после нашего прилета областным руководством был дан официальный завтрак в обкомовском гостевом особняке, в ту пору, как известно, существовавшем в каждой области. Все устроили по кремлевским канонам, но подавали, конечно, украинские блюда, а из напитков преобладала горилка. Хозяева отличались хлебосольством, стол ломился. Во главе его восседал председатель облисполкома, а первый секретарь обкома сидел где-то дальше, хотя все, естественно, знали, что областным «главнокомандующим» является партийный голова. Поменяли их местами за столом явно ради Насера, который у себя в стране коммунистов не жаловал. Египтяне горилку не пили. Наши из уважения к гостям тоже на спиртное не налегали. После завтрака состоялась экскурсия по комбинату «Запорожсталь».

Ближе к вечеру стали группами провожать гостей в аэропорт, так как в то время в Запорожье не было возможности разместить на ночлег столь представительную многочисленную делегацию.

Отлет из Запорожья проходил уже не так гладко, как из Киева. Наши протокольщики носились словно ошпаренные, выхватывая членов делегации из толпы, рассаживая их по машинам и отправляя в аэропорт. Все очень устали от экскурсии по огромному предприятию.

Наконец пришла очередь «моих» министров, с которыми я прилетел в Запорожье. В. Зорину показалось, что одного из них нет. Он попросил меня проверить, все ли на месте. Пока я считал египетских министров, наши протокольщики дали сигнал и кортеж, без меня, уехал в аэропорт. Последним отправлялся кортеж самого Насера. Я подошел к старшему протокольщику, объяснил ситуацию. Он обратился к нашей охране, та в свою очередь — к украинской. В результате мне выделили милицейский мотоцикл с коляской, домчавший меня в аэропорт на максимально возможной скорости. Но мы увидели лишь хвост удаляющегося самолета.