Прыжок в Солнце - Дэвид Брин

Чертов мистер Хайд и его проделки! Нашел время для своих игр! Джейкоб взглянул на руку. Боль чуть отступила. Указательный и безымянный пальцы были обожжены очень сильно, остальные пострадали меньше.

Ему удалось подать Хьюзу условный сигнал. Что ж, пришла пора привести в действие их план. Единственный план, который имел хоть какие-то шансы на успех.

А он состоял в том, чтобы успеть вывести корабль в открытый космос. Система сжатия времени не работала – ее Кулла вывел из строя в первую очередь. В результате субъективное время почти совпадало с реальным.

Поскольку нападение на Куллу вряд ли будет успешным, то лучший способ оттянуть гибель корабля – это поговорить с принглом.

Облокотившись о голографическую камеру, Джейкоб сделал два глубоких вдоха, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Кулла всегда передвигался очень шумно. Именно на это обстоятельство Джейкоб и рассчитывал в том случае, если прингл решит напасть на них. Только бы выманить его на открытое пространство! Уж тогда он не упустит шанса, и глушитель Хелен исполнит свою миссию, благо пучок у него широкий и прицеливаться особо не надо.

– Кулла! – негромко позвал он. – Вы не считаете, что зашли слишком далеко? Почему бы вам не выйти и не поговорить со мной?

Джейкоб замолчал и прислушался. Откуда-то донеслось слабое жужжание, словно прингл изо всех сил старался сдержать стук фарфоровых давилок. Во время драки на верхней палубе им с Дональдсоном приходилось, помимо всего прочего, то и дело уворачиваться от этих ослепительных молотилок.

– Кулла! – снова позвал он. – Я знаю, что глупо судить чужака по законам своего вида, но я искренне считал вас другом. Вы обязаны хотя бы объясниться! Поговорите с нами. Если вы действуете по приказу Буббакуба, то не надо бояться. Я обещаю вам, что вы не будете слишком наказаны!

Жужжание усилилось. Послышалось усталое шарканье. Раз. Два. Три... Шаги смолкли. Слишком мало, чтобы определить направление!

– Джейкоб, я прошу у ваш прощения. – Шелестящий голос Куллы заполнил палубу. – Прежде чем мы умрем, я хочу ш вами поговорить, но шначала я прошу выключить лажер. Мне очень больно.

– Кулла, моя рука тоже болит.

В голосе Куллы послышалось раскаяние.

– П-п-проштите меня, Джейкоб. Пожалуйшта, проштите. Вы мой друг. Отчашти я делаю это для ваш и вашей рашы. Это прештупление необходимо. Как хорошо, что шмерть уже так ближко, и я ошвобожушь от швоей памяти.

Софистика чужака потрясла Джейкоба. Уж чего-чего, а подобных стенаний недоученного студента он от Куллы никак не ожидал. Он обдумывал ответ, как вдруг по внутренней связи раздался негромкий голос Хелен:

– Джейкоб! Ты слышишь меня? Гравитационные двигатели теряют мощность. Скорость падает.

Она замолчала. Да продолжения и не требовалось – все и так было яснее ясного. Если немедленно не предпринять решительных действий, то им предстоит долгое падение на Солнце. Дорога, ведущая в никуда.

Когда корабль окажется в пределах досягаемости конвекционной ячейки, его затянет внутрь солнечного ядра. Если к тому времени от корабля, конечно же, хоть что-нибудь останется.

– Видите ли, Джейкоб, – снова зашепелявил Кулла, – тянуть время нет уже никакого шмышла. Вше кончено. Я жнаю, что вы уже ничего не шможете ишправить. Но, пожалуйшта, поговорите со мной, Джейкоб. Я не хочу умереть вашим врагом.

Джейкоб не отрывал глаз от перистых облаков хромосферы. Потоки раскаленного газа двигались «вниз», в направлении, противоположном движению корабля, но это могла быть просто особенность конвекционных процессов в ограниченной области. И несомненно, это движение замедлилось. Возможно, корабль уже начал падение в ад.

– Вы очень пронишательны, Джейкоб. Вы шмогли рашкрыть мою миштификашию, ошновываяшь лишь на кошвенных швидетельштвах. И вы блештяще разобралишь в иштории моей рашы! Шкажите, ваш не поражает, что фантомы иногда появлялишь наверху, когда я находилша на обратной штороне?

Джейкоб напряженно размышлял. Он никак не мог ухватить ускользающую суть.

– Наверное, вы просто перегибались через край палубы и посылали свой луч сквозь удерживающее поле. Это, кстати, хорошо объясняет, почему изображение иногда выглядело искаженным. На самом же деле мы наблюдали его отражение от внутренней оболочки.

Внезапно его осенило. И как он раньше не догадался! Яркая вспышка в Бахе. Ведь открыв глаза, он тогда увидел перед собой именно Куллу! Должно быть, в тот момент прингл снимал его голограмму. Отличный способ запомнить незнакомца с первой же встречи!

– Кулла, – медленно продолжил он, – не хочу выглядеть злопамятным, но все-таки мне было бы интересно узнать, почему я так странно повел себя во время предыдущего прыжка? Это ваши шутки?

Кулла молчал. Пауза затягивалась. Дробно выстукивал фарфор. Когда прингл наконец заговорил, его шепелявость усилилась настолько, что Джейкоб с трудом разбирал слова.

– Я ошень шожалею, но вы штановилишь шлишком любопытным, нужно было шкомпрометировать ваш. Но мне это не удалошь. – Круглая голова Куллы печально поникла.

– Но каким образом...

– Как-то доктор Мартин рашкаживала о влиянии направленного швета на человечешкую пшихику. – Впервые на памяти Джейкоба сверхпочтительный прингл решился прервать своего собеседника! – Я нешколько мешяшев проводил экшперименты над доктором Кеплером. И над Ла Роком, и над Джеффом, и... над вами, Джейкоб. Я выяшнил, что наиболее эффективен ужкий полярижованный луч. Человечешкий глаж не шпошобен зарегиштрировать его, но швет путает мышли, мешает шошредоточитша. Я не жнал, какая у ваш окажетша реакшия, но надеялша, что она вше же шмутит вшех и поштавит под шомнение вашу вменяемошть. Проштите меня, Джейкоб! Это было необходимо.

Корабль определенно приближался к Солнцу. Большое волокно, которое они только что покинули, снова надвигалось на них. Взметающиеся вверх плазменные струи тянулись к кораблю хищными скрюченными пальцами.

Джейкоб лихорадочно пытался найти выход. Но все было впустую. Воображение отказало ему в самый ответственный момент. Черт с тобой! Сдаюсь. Оставалось последнее средство – обратиться за помощью к ненавистному двойнику. Он знал, что сейчас мистер Хайд может взять реванш за все свои предыдущие поражения, но выбирать не приходилось. Джейкоб заранее был согласен со всеми условиями, который выдвинет его двойник. Настало время пустить в ход главный пункт их договора. В случае смертельной опасности Джейкоб Демва и мистер Хайд должны слиться в единую личность. Что-то подобное имело место на Меркурии вовремя охоты на Ла Рока.

Джейкоб сконцентрировался.

– Но ради всего святого, зачем?! Кулла, зачем?!

Впрочем, ответ не слишком его интересовал. То, что он упустит, запомнит Хьюз. Да и Хелен наверняка ловит каждое слово. Перед ним же сейчас стояла куда более важная задача.

Он методично просеивал чувства и гештальт-образы сквозь сито неортодоксальных координат своего разума. Прежние полузабытые навыки должны быть пущены в ход.

Мало-помалу он отбросил все лишнее, оказавшись лицом к лицу со своей второй половиной.

Мощные крепостные стены, непреодолимые во время предыдущих осад, стали, казалось, еще неприступнее. Земляные брустверы сменились каменными, ощерившись острыми, словно иглы, шпилями. На вершине самой высокой башни развевался флаг. Полотнище украшал краткий девиз: «Будь верен!» Чуть ниже флага торчали две человеческие головы, насаженные на копья.

Одну он узнал тотчас. Голова Джейкоба Демвы. Свежая кровь, стекавшая по древку копья, искрилась на ярком солнце. На мертвом лице застыло выражение раскаяния и печали.

Он перевел взгляд на другую голову и вздрогнул. Хелен! Прекрасное лицо изуродовано до неузнаваемости. Внезапно ресницы дрогнули. Голова все еще жила! Нечеловеческое страдание сквозило в прекрасных глазах.

Почему?!! Почему проклятый Хайд так ненавидит Хелен?! И к чему этот намек на самоубийство?.. Откуда такое сильное нежелание соединиться с ним?.. Почему Хайд отказывается слиться с Джейкобом Демвой в едином Ubermensch? [сверхчеловек (нем.)]

«Джейк! Главное сделать первый шаг! Первый шаг...»

Внезапный крик стих. Джейкоб был в полном недоумении. И это все?! Он столько лет пытался разобрать последние слова Тани. А оказалось, что она смеется, смеется, как всегда.

Хотя... Ну, конечно же! Это не Таня! Это Хайд! Это все его проделки. Проклятый двойник решил напоследок отомстить ему. Но где же сам мерзавец? И за что он, собственно, так ненавидит свою реальную половину?

Сознание вины.

Джейкоб всегда знал, что после трагедии на Шпиле он несет бремя вины, но только сейчас осознал, насколько велика тяжесть. Теперь он ясно видел всю неестественность их соглашения с мистером Хайдом. Соглашения, с которым он жил все эти годы. Вместо того, чтобы постепенно залечивать душевные травмы, он замкнулся в себе, переложив вину за смерть на искусственное, выморочное существо... Он выдумал себе двойника и наградил его своими пороками. Это Хайд в тот страшный день возомнил себя суперменом на высоте в двадцать миль, это... О Боже...