Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова

— Погоди-ка, — вмешался эрл Бэкк. — Там одними командировочными можно полгода питаться по-королевски. Студенты-целители сюда, как в казино, рвутся, за место в очереди друг другу ноги ломают и не лечат. Ты что-то путаешь, красавица.

— Ничего не путаю! — забавно топнула ножкой она.

— Выясним, — пообещала я, подталкивая спутников к базару. — Знаешь, где живут королевские гвардейцы? Приходи, поговорим.

Заодно дадим Алеону наводку выяснить, почему из города исчезли целители. Уж они-то не пропустили бы возникновение новой неизвестной заразы, опасной для магов. И не с этим ли связан повышенный импорт человеческих лекарств? Нужды могли возрасти, если остались одни знахари и медики без дара.

А заодно следует выяснить, мучают ли кого-то из местных военных боли, сродни магическому тромбозу. Меня можно обвинить в паранойе, но два случая жалоб на дар и странное поведение магических ядер у капитана и сержанта скорее всего связаны. И эта связь пахнет прелой гнилью волчьих лесов.

Глава 35

«…и нет в мире большего дара, чем благословление Ахавы. Того одарит всеведущая богиня, кто душой и сердцем способен зело ярко радеть за других. Склони чело перед стопами богини и воздастся тебе высшим благом — чувством светлым и чистым, от которого сладко стонет сердце. И будет оно с тобой, покуда не забросают твое тело землей».

Потрепанный томик религиозных нравоучений читался лениво и больше от скуки, чем для пользы. Распаренная в бане и вдоволь исхлестанная веником, я пила горячий чай, кутаясь в большое махровое полотенце. Курсанты квадратными глазами встречали меня из парилки — сказала, всех вениками, значит, я не исключение. Пусть и пришлось парить саму себя. В качестве адаптационной шутки балбесы связали для меня еловый веник, который я оценила и любовно утащила в новый кабинет. Придут еще ко мне за активированным углем, тогда и поглядим, для чего хороши еловые лапы.

— Любовь до гроба меня пугает не меньше, чем потеря дара, — женщина на обложке лукаво улыбнулась. — Только без глупостей, госпожа Ахава.

Кто-то сумел увидеть богиню и запечатлеть. Наверное, тот несчастный, кому по темечку прилетело неземной любовью. Автор писал, что нет ничего лучше благословления богини любви и ничего страшнее «Порчи Ахавы» — божественного дара-проклятья влюблять в себя окружающих. Два таланта, построенных на любви: один — о прекрасном, второй — о страдании. Но хуже то, что богиня, как всякая циничная женщина c закидонами демиурга, никого не жалует просто так. Талант даруется в обмен на испытание любовью. Не слишком-то похоже на меня… С другой стороны, пациенты ежедневно испытывают мое человеколюбие, подталкивая к рациональному шагу — револьверу.

— Эрла Алевтина, ужин через полчаса.

— Хорошо, — сонно откликнулась я.

Есть своя прелесть в домашней обслуге. Грубо, шумно, по-походному, но мужское население домишки прекрасно справлялось с творением комфорта, и руководствовались гвардейцы не страхом перед старшими по званию, а простой логикой: у Бэкка было мясо, у меня — лоперамид от диареи. Поэтому нас льстиво окучивали, как царский корнеплод: топили камины, приносили чай, предлагали партию в карты. Со мной делились взятыми в Порт-о-Фердинанде сахарными палочками и солдатскими шутками, с Мортимером — тяготами службы. Мы же молча слушали, улыбались и посмеивались в кулак над молодежью.

Эрлы-капитаны еще не вернулись из своих дипломатических приключений, опоздав не только на обед, но и на первый ужин. Я и сама едва не прошляпила трапезу: оббегала немногочисленных военных в городе, диагностируя их на предмет магического тромбоза. Симптомов не нашла, зато успела исцелить несколько гематом, вывихнутую ногу, перелом шейки бедра, энтеробиоз и болезнь Лайма. Отставному эрлу-майору очень понравилось название и открытый больничный лист, а я сделала себе пометку обследовать своих волчат на клещей. И птенчиков. И ящерок. Уф, зверинец!

Разочарование, однако. Опросить всех магов Ликантропа невозможно, но, согласно копии экспертизы, предоставленной мне маркизом, где-то в мире вервольфов нашли биологический вид, опознанный как микроорганизмы царства «Бактерии». Хе-хе, старая закалка Алевтины Пономарёвой еще не подвела! Значит, кто-то из магов-горожан наверняка успел заразиться и, не дай Парацельс, летально откинуть лапы.

— И ушедшие целители сыграли на руку, — невольно возникли хмурые подозрения. Не нравится мне это. — Но как бы нам отыскать микроскопических гаденышей без микроскопа?

Если не получится найти образцы за две недели — разденусь догола и уйду партизанить в лес, приманивая искомых тварей. И маньяков. Последних пущу на донорский разнорабочий труд, как раз залатают текущую крышу.

— Как бы твоя крыша не потекла, Аля, — из карманного зеркальца глянула постаревшая физиономия. — Выглядишь так плохо, что скоро окружающие угадают твой возраст.

Самым толковым вариантом являются заборы воды, почвы и воздуха. Здесь потребуется помощь магов, только они способны разделить стихию на составляющие элементы и отделить живое от неживого. Божественным провидением я медик, а не биолог, поэтому просканировать материал не смогу. Но я аттестованный целитель, не хухры-мухры! Поэтому могу легко заразить себя любой болезнью и, подобно дореволюционным врачам, испытывать лекарственные техники на себе.

Неприятно, да, зато крайне эффективно. И безопасно для окружающих.

— Эрла Алевтина!

— Стучаться не учили?! — от громкого рявка Поль вздрогнул и спешно долбанул лбом дверь. Три раза. — Так-то лучше. Чего тебе, птичка-невеличка?

— Я вам рядового привел, — от воспитательного бодания с дверью глаза феникса слегка сбились в кучу. — Пока капитана нет.

— Рехнулся? Я на мелочи не размениваюсь. Уведи и приведи майора, а лучше сразу генерала. Каждый следующий мужчина должен быть лучше предыдущего, иначе теряется смысл.

— Я уже его потерял, — честно покаялся Поль, тряся чубом.

Очухавшись, перевертыш собрался с мыслями и заговорил коротко рубленными фразами. Наверное, чтобы не растерять вновь обретенный рассудок.

— Вы хотели солдата с больными ногами. Не нашли. Я поспрашивал в городе. Нашел двух калек и одного бомжа. Бомж сопротивлялся, отпустил. Калеки не маги, отпустил. Пошел в паб. А куда еще? Нашел рядового с больной рукой. Проверил — не болит, только немеет. Привел. Зачем? А-а! — прояснилось в мутной башке. — Пропишите ему клизму, чтобы не врал честным курсантам!

И глазами на меня хлоп-хлоп. Помолчали. До тех пор, пока алкогольные пары не вынудили поморщиться и поискать глазами кувалду.

— Молись, петух ощипанный. Целитель тебе не поможет, только причастие.

— Значит, я невыносимо болен, — погрустнел дурак-переросток и сел на пол. — Меня съест злобная крокодила.

— Тебя в дисбат отправят за пьянку, кретин, — прошипев аки пресмыкающееся, я от души приложила стервеца подзатыльником с абсорбентом. — Протрезвел?

— Ага, — лицо парнишки приобрело одухотворенность. — Чудотворная длань, видит Сетр. Так я пошел? Надо бы рядового до дома отвести, а то ж его списали за выгорание и