Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

Пертинакс откинулся на спинку, сгорбив свои худые плечи.

— Прекрати, Фалько!

Я как загипнотизированный смотрел на орешки. Некоторые скорлупки падали на стол, когда он неаккуратно выплевывал их обратно в тарелку; большинство оказывалось на полосатом египетском коврике.

— Вскоре вы поняли, что во дворце разоблачили ваших товарищей по заговору. — Наблюдая за ним, я дал Пертинаксу время осознать мои слова. Дрессировщик лошадей Брион назвал его отчаянным, но мне он казался просто неприятным. На самом деле я считал Пертинакса настолько отвратительным, что от нахождения с ним в одной комнате у меня на шее волосы встали дыбом. Однако он был одним из тех людей, кто, кажется, даже не осознает, насколько он противен. — Если бы вы появились снова, то за вами начали бы следить. Ваш брат мертв. Вы представились им, чтобы забрать из тюрьмы его труп. Похоронили его и оказали последние почести, сообщив его матери правду, хотя одно неверное слово этой тронутой старухи в Таренте могло выдать вас. Потом вы осознали, что вы с Барнабом были настолько похожи, что у вас есть первоклассная, возможно, постоянная маскировка. Так что вы глупо поставили себя, уважаемого господина, всего лишь на один шаг от рабства!

Пертинакс, чьих грубых манер можно ожидать от человека родом из Калабрии, которому в обществе повезло больше, чем он того заслуживал, раскусил еще один орех. Если бы он был плебеем, то его история, рассказанная мною, стала бы первым шагом к тюрьме. Но он не хуже меня знал, что сын консула мог смотреть на меня с насмешкой. По нескольким причинам — все они личные — я бы с удовольствием расколол кулаком его фисташки — после того, как он их съест.

Елена Юстина закончила ужин и убрала свой поднос. Она опустилась на колени, собирая скорлупки, которые рассыпал Пертинакс, словно жена, которая старалась, чтобы слуги не заметили, какой у нее невоспитанный муж. Пертинакс, как муж, не стал мешать ей это делать.

— Вас не существует! — повторил я в его сторону так жестоко, как только смог. — Ваше имя вычеркнуто из списка сенаторов. Ваше положение в обществе ниже, чем у привидения. — Пертинакс беспокойно заерзал. — Теперь все ваши попытки связаться с заговорщиками пойдут прахом. Скажите, Курций Лонгин удостоился такой участи, потому что, когда снова увидел вас в Риме живым, он угрожал выдать вас, чтобы получить благосклонность Веспасиана к себе и своему брату? — Пертинакс не пытался отрицать обвинение. Это могло подождать. — У Криспа сейчас тоже свои планы, в которых вы не участвуете, — дразнил я его, когда еще больше разозлился. — Вы виделись с ним в Оплонтисе. Хотели принудить его, но он дал отпор; я прав? Ваше место за ужином отдали женщине — Эмилии Фаусте, которая даже не была приглашена, — а потом Крисп открыто указал мне на вас, надеясь, что я заставлю вас слезть с его шеи. Ауфидий Крисп, — подчеркнул я, — еще один обманщик, который был бы рад видеть вас задушенным, Пертинакс!

Елена все еще находилась на полу, сидя на пятках.

— Хватит уже, — спокойно перебила она.

— Слишком неприлично, да?

— Слишком сильно, Фалько. Что ты будешь делать?

Хороший вопрос. Бывший консул вряд ли позволит мне вытащить его драгоценного сына из имения.

— Предложи чтонибудь, — сказал я, уклоняясь от ответа. Елена Юстина сложила руки на колени. У нее всегда готов план.

— Самое простое решение — это оставить конспиратора Пертинакса с миром в мавзолее Марцелла. Мне кажется, что моему мужу следует забыть все свои ошибки в прошлом и начать жизнь заново. — Хотя Елена пыталась помочь ему, Пертинакс сидел и пренебрежительно кусал свой большой палец. Ему нечего было добавить.

— В роли Барнаба? — спросил я. — Прекрасно. Его дети будут считаться гражданами, его потомки могут стать сенаторами. Вольноотпущенник может использовать свои права; накопить состояние; даже получить наследство от Марцелла, если тот согласится вызвать этим общественное недовольство. Ты удивительная девушка; это удивительное решение, а он счастливчик, что ты так поддерживаешь его. Только одна проблема! — рассердился я, сменив тон. — Предположительно, заговорщик Пертинакс мертв — но Барнаба разыскивают за поджог и преднамеренное убийство сенатора.

— Что ты говоришь, Фалько? — Елена быстро переводила взгляд между мной и Пертинаксом.

— Авл Курций Лонгин погиб в пожаре в Малом храме Геркулеса. И я говорю, что «Барнаб» устроил пожар.

Я не рассказывал Елене подробностей. Она была в шоке, однако оставалась очень логичной.

— Ты можешь это доказать?

Наконец Пертинакс потрудился грубо вставить:

— Этот лживый ублюдок не может этого сделать.

— Но Фалько, если ты хочешь расследовать это дело, то придется доводить его до суда… — Те, кто был женат, поймут, что она игнорировала его. — Суд вынесет последние события на открытое…

— О, пойдет множество нежелательных слухов! — согласился я.

— Это поставит Курция Гордиана в неудобное положение перед его служителями в Пестуме; Ауфидию Криспу обещали, что прошлое может остаться конфиденциальным…

Я мягко засмеялся.

— Да, они потеряли все шансы осторожно отказаться от своего заговора! Елена Юстина, если твой бывший муж примет это предложение, я могу заступиться за него перед императором. — Я бы скорее приготовил ему засаду из легионеров: ночью вырыть на его пути канаву, поставить колья с шипами, замаскированные под лилии, но представив его кающимся грешником, я получу больше. — Так что сейчас ему придется решить, чего он хочет.

— Да, он должен. — Елена отвела от меня взгляд и довольно пренебрежительно посмотрела на Пертинакса. Он без всякого выражения взглянул на нее. Зная его настоящий характер, я понимал, почему Елена так беспокоилась. Он был жив, но лишен имущества. Так что этот человек требовал вернуть ему то, что завещал ей. По крайней мере, это; возможно, намного больше.

У меня было такое чувство, что они поссорились, хотя я мог бы догадаться раньше.

Елена Юстина осторожно поднялась на ноги, держа одну руку сзади, как будто у нее болела спина.

— Мне бы хотелось, чтобы сейчас вы оба ушли. — Девушка позвонила в колокольчик. Тут же появился раб, словно когда здесь находился Пертинакс, требовалось быстро выполнять приказы.

— Я пойду с вами, — сказал я ему. Я не собирался упускать этого преступника из виду.

— Не нужно, Фалько! — быстро проговорила Елена. — Он не может уехать с виллы, — настаивала она. — Он никто — ему некуда идти.

— Кроме того, — добавил он с угрюмым безразличием, — твои мерзкие приятели изведут меня, если я попытаюсь это сделать!

— Что это значит?

— А ты не знаешь?

Елена просветила меня беспокойным голосом.

— Два человека повсюду преследуют Гнея. Вчера он уезжал, и они всю ночь не давали ему вернуться домой.

— Как они выглядели? — с любопытством спросил я.

— Один с телосложением гладиатора и коротышка.

— Это мне ни о чем не говорит. Вам удалось от них отделаться?

— Они были на мулах; у меня была приличная лошадь.

— Правда? — Я не сказал ему, что сегодня вечером встретил двух мулов здесь, в имении его отца. — Я работаю один и не имею к ним никакого отношения.

Если Елена думала, что я оставлю мужчину с ней в спальне, то ей следовало подумать получше. Но Пертинакс почти сразу пожелал ей спокойной ночи, потом презрительно усмехнулся мне и вышел на балкон.

Я дошел с ним до раздвижных дверей, а потом наблюдал, как он спустился и вышел — его тощий силуэт вышагивал слишком уж самоуверенно. Из дальнего угла дворика с садом Пертинакс один раз оглянулся. Он, наверное, увидел меня — крепкое темное очертание, которое сзади подсвечивали лампы из спальни.

Я зашел обратно, закрывая замок на раздвижных дверях. В присутствии слуг Елены мы не могли свободно откровенно поговорить, но я видел, что ей стало намного легче, когда она поделилась со мной своей тайной. Я ограничился фразой:

— Я мог бы догадаться, что это тот человек, кто разбрасывает еду, и кто так и не научился закрывать за собой дверь! — Она устало улыбнулась.

Я пожелал спокойной ночи и пошел в свою комнату. Ее охраняли. Сегодня ночью Елена была в безопасности.

Чего не скажешь о Пертинаксе. Когда он обернулся в сторону дома и хмуро посмотрел на меня, он упустил коечто еще: две темные фигуры, появившиеся из темноты под балконом.

Один похож на гладиатора и коротышка… Должно быть, они слышали над собой мой голос. И когда эти люди проскочили через внутренний двор, словно причудливые тени на плохо отполированном зеркальце, они тоже должны были понять, что и я их видел.

Когда Пертинакс пошел дальше, они тихо двинулись вслед за ним.

LXII

Больше ничего не произошло, но ночь показалась длинной.