Оранжевый цвет радуги - Милена Завойчинская

– Потому что я – кот. Судя по твоему рисунку, драный, – фыркнул он и продолжил: – А ты моя маленькая мышка. Ты знаешь хоть одного кота, который может отказаться от мышки, которую считает своей?

– Н-ну… – помялась я, так как признавать факт, что коты действительно ни в жизни не откажутся от мышки, не хотелось. Только не стоило забывать, что коты этих мышек сначала заигрывают до смерти, потом съедают, а косточки выплевывают. Так что сравнение было явно не в мою пользу.

– Вот и я не откажусь, – правильно понял он мою заминку. Еще раз поднес мои волосы к своему лицу и глубоко вдохнул. – Я пойду?

– Иди, – кивнула совершенно сбитая с толку я.

– Сладких снов, солнечная мышка. И не переживай, больше тебя никто не обидит – или будет иметь дело со мной.

Горячая ладонь погладила меня по голове, и Акир направился к дверям. Потом остановился, увидев, что расческа по-прежнему у него в руке, и посмотрел на меня:

– Насчет волос мы договорились? – и улыбнулся.

– Ладно, – не сумев сдержаться, я улыбнулась в ответ.

Акир уже ушел, а я еще какое-то время задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Нет, все-таки он очень и очень странный. И я, наверное, тоже. Ну это если вдуматься. То бегаю от него и прячусь, то позволяю ему расчесывать себе волосы и нахожу в этом какой-то кайф. И все же, что мне делать? Продолжать держать дистанцию? Или пойти ему навстречу и начать принимать его ухаживания? А то, что он именно ухаживает, пусть и так странно, – это уже очевидно. С другой стороны, а откуда мне знать, как мужчина обычно ухаживает за женщиной? Нет, когда-то я это наверняка знала. Но сейчас-то не помню. И опять я не спросила, что такое кахэто. Вдруг это ругательство какое-то, а я слушаю и ушами хлопаю.

Ужасно, когда взрослый человек, который должен разбираться в жизни и иметь некий социальный опыт, вдруг оказывается в такой ситуации, как я. Мало того что очутилась среди абсолютно чужеродных и непонятных элементов, о которых я совсем ничего не знаю, так еще и не помню ничего. Я даже не в курсе, какой у меня раньше был характер. Кто я – веселая хохотушка или занудная заучка? Или, может, бессердечная стерва? На сегодняшний день меня бросало от полной апатии и смирения с несложившейся жизнью до бунта по мелочам и неприятия попыток окружающих идти на контакт. А это не есть хорошо. Акир прав, пора взять себя в руки и перестать метаться. Он обещал мне помощь и защиту и, надо сказать, уже помог и спас.

Пожалуй, стоит и мне пойти навстречу. Нет, сама я, конечно, ничего предпринимать не буду. Хватит! И так уж отличилась… Подумать только: я ему предложила жениться на мне. Какой кошмар! Щеки обожгло румянцем, и я смущенно покосилась на Яшку. Он хоть и не говорил ничего, но понимал, как оказалось, многое.

Все, решено! Буду ходить на свидания с собственным мужем, если он пригласит. Перестану прятаться, словно я дикая, и попытаюсь вести себя как взрослая разумная женщина, коей я, по идее, и являюсь. Мало ли почему я так молодо выгляжу (лет на семь-восемь моложе психологического возраста). Может, у меня наследственность хорошая.

Приняв это жизнеутверждающее решение, я отправилась спать.

Утром пришлось встать пораньше, чтобы дать волосам возможность высохнуть естественным способом и закрутиться в тугие пружинки. Мне же разрешили? Ну и вот! А потом весь этот пышный кудрявый беспредел я слегка собрала лентой, чтобы в лицо не лезли, и отправилась завтракать. Командора и капитана еще не было, так что я успела спокойно выпить чашку чая, поесть и поболтать с ребятами, составившими мне компанию. И наконец, в столовую вплыла парочка кошаков. Увидев меня, они немедленно направились к нашему столику.

– Алеся, доброе утро, – поприветствовал меня Акир и положил руку мне на плечо.

– Доброе утро, – улыбнулась я ему. Перевела взгляд на Риота и достаточно прохладно, хотя и вежливо, поздоровалась с ним: – Капитан, приветствую вас.

Парни из экипажа, с которыми я завтракала, тут же подобрались и, пожелав хорошего дня, ретировались, а оба ниоки уселись на освободившиеся места.

– Алеся, – наглый помоечный котяра с седой прядью (по-другому я его и представить теперь не могла) расплылся в улыбке. – Видел я твой вчерашний рисунок. Впечатляет!

– Понравилось? – вежливо спросила, пытаясь не смотреть на Акира, который старался сдержать смех.

– Ну… как тебе сказать? – Риот закатил глаза. – Неоднозначное у меня впечатление. С одной стороны, – ты талантливый художник, а коты великолепны. С другой – как-то обидно. Почему у меня есть банки на хвосте, а у него – нет? – кивнул он на друга.

– Потому что у него есть мышка, – спокойно пояснила я.

– И что? – поднял брови капитан. – Пьянствовали-то мы на помойке вместе. Значит, у него тоже должны быть банки!

– А я вовремя ушел за мышкой, – вмешался Акир. – И пока некоторые развлекались, другие некоторые спасали мышек. Так что все справедливо.

Мужчины переглянулись, и мне показалось, что они понимают, о чем речь – а она явно шла не о настоящих банках и мышках.

– Командор, капитан! – Я встала из-за стола. – Мне пора, так что вынуждена вас покинуть.

– Иди, Алеся, – кивнул Акир. – Увидимся позднее.

– Алеся! – окликнул меня Риот, когда я уже повернулась к ним спиной и сделала шаг. Пришлось оглянуться. – У тебя невероятные волосы. Зачем ты прятала такую красоту? – Я неопределенно пожала плечами, так как не знала, что сказать, а он продолжил: – Можно потрогать?

– Нет, – спокойно сказала я.

– Нет! – одновременно со мной отрезал Акир.

Риот сделал обиженный вид, точно как котенок, у которого отобрали клубок ниток или мягкую тряпочку, в которую так приятно запускать когти. Или – что еще хуже – тряпочку показали, а добраться до нее не удалось. Он даже уши прижал к голове. Но я пояснять ничего не стала, просто ушла.

Вечером ко мне в каюту снова пришел Акир и сразу с порога спросил:

– Где расческа?

Забегая вперед, скажу, что волосы я с того дня стала часто оставлять распущенными или делала небрежный пышный пучок, закалывая его карандашом, за неимением заколки в виде спицы, или же шпильками. Но от шпилек болела голова, так что я старалась обойтись без них.

Так прошло несколько суток. Мы с мужем эпизодически виделись днем, сталкиваясь в столовой или в коридорах. Иногда он, как и раньше, заходил ко мне в мастерскую и смотрел, как я работаю. Так как ничего конкретного от меня пока не требовалось, я рисовала то, что мне хотелось. Портреты ребят из экипажа, виды природы неизвестных мне планет – срисовывала их с голограмм, которые находила в планшете, – или «портреты» Акира и Риота. На них оба ниоки всегда представали в виде котов, хотя не опознать, кто из них кто, было невозможно. Очень уж характерные морды получались у них обоих.