Приход ночи - Айзек Азимов

Больше Сиферра ничего не могла вспомнить толком. Все затмение она металась туда-сюда, словно крыса в лабиринте. Она не знала плана обсерватории, но ей не так уж трудно было бы найти выход, будь она в здравом уме. Теперь же, когда Звезды неумолимо сверкали из каждого окна, ее мозг словно долбили ледорубом. Она не могла думать. Не могла думать. Не могла думать. Могла только бегать взад-вперед, отпихивать от себя злобных идиотов, прокладывать дорогу сквозь тесные группы оборванцев, отчаянно и безуспешно разыскивая один из выходов. Так оно и шло час за часом, словно в бесконечном сне.

И вот она, наконец, выбралась наружу. Она не знала, как ей это удалось. Перед ней вдруг оказалась дверь – в конце коридора, по которому она определенно пробегала уже тысячу раз. Сиферра толкнула дверь, та поддалась, в лицо ударила холодная струя воздуха, и Сиферра вышла.

Город горел. Она видела вдалеке зарево, яростный красный отсвет на темном небе.

Со всех сторон слышались вопли, рыдания, дикий смех.

Чуть пониже на склоне какие-то мужчины зачем-то валили дерево – тянули за ветки, напрягались, выдирали его с корнями из земли голыми руками. Сиферра не могла понять, зачем они это делают – они, должно быть, тоже.

Другие мужчины переворачивали машины на стоянке у обсерватории. Сиферра спросила себя, нет ли там и ее машины, но вспомнить не смогла. Она вообще почти ничего не помнила. Даже собственное имя далось ей с трудом.

– Сиферра, – сказала она вслух. – Сиферра 89-я.

Сиферра 89-я.

Ей нравилось, как оно звучит. Это было хорошее имя. Так звали ее мать – а может быть, бабушку. Она не знала хорошенько.

– Сиферра 89-я, – снова сказала она. – Я – Сиферра 89-я.

Она попыталась вспомнить свой адрес. Бесполезно – мешанина каких-то цифр.

– Посмотри на Звезды! – завопила какая-то женщина, проносясь мимо. – Посмотри на Звезды и умри!

– Нет, – спокойно ответила Сиферра. – Зачем же мне умирать?

Однако на Звезды все же посмотрела. Теперь она к ним почти уже привыкла. Они были как яркие – очень яркие – огоньки, так густо посаженные, что как будто сливались, образуя единую блестящую ткань, вроде сияющего плаща, наброшенного на небо. Посмотрев на них чуть дольше двух секунд, Сиферра как будто стала различать отдельные светлые точки, ярче тех, что их окружали, мерцающие со странной силой. Но дольше пяти-шести секунд смотреть на них она не могла: мощь этого мерцающего огня одолевала ее, по коже головы бежали мурашки, лицо начинало гореть – приходилось опускать голову и тереть точку между глаз, где вспыхивала острая, злая боль.

Она пересекла стоянку, не обращая внимания на шедший вокруг разгром, и вышла на дорогу, идущую вдоль по склону Обсерваторией Горы. Какой-то участок ее мозга, еще продолжавший действовать, подсказал ей, что это дорога в университетский городок. Впереди виднелись корпуса университета – те, что повыше.

Там и сям из крыш вырывалось пламя. Горела колокольня, горел театр, горел Студенческий архив.

Надо спасти таблички, сказал в голове у Сиферры голос, в котором она узнала ивой собственный.

Таблички? Какие таблички?

Таблички из Томбо.

Ну да. Конечно. Она ведь археолог, верно? Да-да. Археологи занимаются тем, что откапывают разные древние предметы. Как она делала недавно на том месте… на Сагимоте? На Бекликане? Как-то похоже. И нашла там таблички с доисторическими текстами. Древние таблички. Большая археологическая редкость. Очень ценные. То место называлось Томбо.

Ну как ты? – спросила она себя.

И ответила: Прекрасно.

Сиферра улыбнулась. С каждой минутой ей становилось лучше. Это розовая заря на востоке приносит мне исцеление, думалось ей. Приближалось утро: солнце, Онос, готовилось взойти на небо. К его восходу Звезды стали не такими яркими, не такими страшными. Они быстро бледнели. Те, что на востоке, уже уступили растущей силе Оноса. Даже на другой половине неба, где еще царила Тьма и Звезды кишели, словно мальки в пруду, они уже понемногу теряли свой грозный блеск. Теперь Сиферра могла смотреть на небо по несколько секунд, не ощущая болезненной пульсации в голове. Разум ее прояснялся. Она вспомнила, где живет, где работает и что делала в предыдущий вечер.

Она была в обсерватории у своих друзей, астрономов, которые предсказали затмение…

Затмение…

Вот что она там делала. Дожидалась затмения. Тьмы.

Звезд.

И Огня. Так все и случилось, словно по расписанию. Весь мир горел, как было уже столько раз – не от руки богов, не от Звезд, а подожженный обыкновенными мужчинами и женщинами, пораженными звездным безумием и в панике добывавшими себе привычный свет любой ценой.

Но Сиферра оставалась спокойной, несмотря на хаос вокруг. Ее пошатнувшийся, почти совершенно притупившийся разум неспособен был охватить размеры катастрофы, вызванной Тьмой. Она все шла и шла по дороге, мимо главной площади университета, наблюдая ужасающий разгром и опустошение, но не чувствуя ни шока, ни сожалений об утраченном, ни страха перед трудными временами, ожидающими впереди. Ее ум еще недостаточно оправился для подобных чувств. Она лишь наблюдала – спокойно и отстранение. Она знала, что вон то горящее здание – это университетская библиотека, в создании которой она принимала участие. Но пожар не вызвал в ней никаких эмоций. Она будто бы шла по месту, где две тысячи лет назад стоял город, чья гибель давно уже стала достоянием истории. Ей бы и в голову не пришло плакать на руинах двухтысячелетней давности – не тянуло ее плакать и сейчас, когда вокруг горел университет.

Идя знакомой дорогой, она оказалась в середине городка. Некоторые корпуса горели, но некоторые остались нетронутыми. Сиферра, словно лунатик, свернула налево у административного корпуса, направо у спортивного зала, снова направо у математического факультета и между геологическим и антропологическим прошла к своему родному археологическому корпусу. Входная дверь была открыта. Сиферра вошла.

Здание казалось почти нетронутым. Кое-какие витрины в вестибюле были разбиты, но не грабителями – все экспонаты остались на месте. Дверь лифта болталась, сорванная с петель. Доска объявлений валялась на полу – но больше как будто ничего не пострадало. В здании было тихо и пусто.

Кабинет Сиферры находился на третьем этаже. На лестничной площадке она наткнулась на тело старика, лежавшего лицом вверх.

– Кажется, я тебя знаю, – сказала Сиферра. – Как тебя зовут? – Он не ответил. – Ты мертвый? Скажи только – да или нет. – Старик лежал с открытыми глазами, но в них не было света. Сиферра дотронулась пальцем до его щеки. – Мадрин, вот как тебя зовут. Или звали. Впрочем, ты и так был очень старый. – Она пожала плечами и снова стала подниматься по лестнице.