Хранитель чаек (СИ) - Анастасия Разумовская

Она не будет больше ничьей игрушкой. Никогда. Если уж играть, то на своей стороне.

* * *

Альшарс проводил взглядом тонкую фигурку, быстро скрывшуюся за домами. «Лети, птица», — подумалось ему, и он ухмыльнулся. Джия была не нужна принцу. Он знал, что девушка непременно захочет отомстить за свою семью, и, по-хорошему, её нужно было уничтожить сразу. Меньше проблем. Никогда не знаешь, в какой момент оставленный в живых враг нанесёт удар в спину. И Альшарс мог бы это сделать. Но не захотел.

Смелая. Это нравилось ему. Обречённая. Это пьянило.

Альшарс тоже был обречён и знал это. Знал с самого детства. Плод насилия, одинаково презираемый и матерью, и отцом, наследник очень рано понял, что за жизнь нужно бороться самому и ни на кого не рассчитывать, ни к кому не привязываться. Ты нужен себе. Этого достаточно, чтобы бороться за жизнь, если надо, прогрызая дорогу наверх зубами. В конце концов даже отец перестал видеть в сыне неудобную обузу. Чтобы оказаться нужным, пришлось стать лучшим. Во всём: в бою, в драке, в интригах. Его считали непредсказуемым. Всадники верили, что их принц умеет читать мысли.

А всё было намного проще: Альшарс унаследовал от матери умение считывать выражения лиц. Ему для этого не нужно было учить, как складывают люди губы и брови, когда удивляются. Он видел эмоции других.

В серых глазах княжны принц легко прочитал её страх, ненависть, решимость и вызов. И всё же дал ей возможность уйти. Потому что вдруг захотел, чтобы она осталась.

В искусстве борьбы самое главное — не увлечься, а в игре — вовремя остановиться.

Всё это так, но ведь можно было завершить ненужный азарт иным способом, более окончательным…

— Мой принц? — вывел Альшарса из размышлений нежный голосок.

Перед ним стояла его девочка. Она куталась в нежный шёлк, из-под которого виднелись лишь полупрозрачные зелёные шаровары и остроносые туфли. Принц протянул руку и коснулся её волос.

— Иди спать.

Айяна вздохнула, ресницы притенили глаза. Протянула руку, коснулась узловатого шрама, верёвкой скручивающегося над рёбрами.

— Мне страшно и одиноко, — пожаловалась. — Без тебя.

Альшарс хмыкнул. Одиноко, положим. Но страшно без него? Странное сочетание слов.

— Позови рабынь, — бросил коротко. — Они тебя развлекут и успокоят.

Девушка подошла на цыпочках, а затем обвила его талию руками, прижавшись щекой к его коже там, где расходились рёбра, и слушая стук сердца.

— Хочу быть с тобой, — прошептала жалобно.

— Не сегодня, — ответил он.

Этой ночью ему нужна вся его внимательность, вся осторожность. Сегодня его будут убивать. Впрочем, попыток устранить наследника всегда предпринималось множество, но в ночь перед коронацией их ожидается ещё больше, и в ночь перед коронацией он уязвим, как ни до, ни после.

Её блестящие глаза устремили на него свой таинственный взгляд, а пальчики пробежали по его груди.

— Я могу станцевать тебе, — предложила она.

Альшарс кивнул.

Айяна улыбнулась, отстранилась и встала между светильников. Шёлк красиво замерцал, переливаясь. Защёлкали кастаньеты, и воздушная фигурка девочки вдруг сорвалась и закружилась, как подстреленная птица. Принц отошёл от окна, прислонился к стене, справа от окна, где в углу наиболее сгущался сумрак и прикрыл глаза, выравнивая дыхание.

Всё же девчонка сошла с ума. Он мог бы раздавить её как полевого жаворонка за тот дерзкий поцелуй. Принц понял его смысл и значение. Это был её ответ, брошенный ему вызов.

«Знай своё место, женщина. Ты — моя пленница и рабыня. Я сделаю с тобой, что захочу». — «Я сама решу, — ответил ему поцелуй Джии. — Я сама сделаю выбор».

Почему он не ударил её за эту дерзость?

Айяна порхала, словно бабочка по лугу, изгибая своё юное тело. Казалось, в нём совсем не было костей. Она сбросила покрывало и осталась в лифе, расшитом бисером и бубенчиками, и шароварах. Такая хрупкая. Касаясь её, принц всегда испытывал бессознательный страх повредить, случайно сломать.

Джия была другой. Тонкая, гибкая, но крепкая, как булатный клинок. И Альшарсу вдруг захотелось ощутить её тело в своих руках, выгнуть, чувствуя, как поддаётся её сталь…

Он правильно сделал, что отпустил её. Сейчас она не выросла до того, чтобы стать врагом по настоящему. Возможно, лет через пять или десять у неё получится. К тому времени он избавится от сестрички и серьёзных противников. И тогда будет интересно принять вызов княжны Севера, последней в своём роду. А в том, что она станет прекрасным врагом, Альшарс не сомневался.

На улице хрустнула ветка. Козодой смолк, затаившись. Наследник слышал это, несмотря на трещотки в руках Айяны. Он ещё в детстве научился отслаивать звуки друг от друга и слушать каждый по отдельности. Изуродованные губы тронула усмешка. Настало время для короля доказать, что он сможет удержать бразды правления в своих руках. Его королевство было похоже на взбесившуюся лошадь, но за свою жизнь скольких диких коней он усмирил?

И тут танцующая упала на колени, и её маленькие груди обнажились призывно. Девочка часто и бурно дышала.

— Айяна, — тихо позвал он.

Она затрепетала и поднялась на колени, оторвав макушку от пола.

— Прикройся.

Щёки девочки вспыхнули, а глаза от слёз засверкали драгоценными камнями. Она поспешно завернулась в покрывало.

— Не делай так больше, — посоветовал принц.

Прочитать выражение его лица было невозможно, и девочка растерялась. Обида, стыд читались в её глазах, как буквы медвежьего алфавита, высеченные на камне.

За окном воцарилась тишина. Должно быть убийцы, или убийца, если он настолько безумно смел, чтобы действовать в одиночку, набираются мужества для дальнейших действий и вслушиваются во внезапную тишину.

— Ступай к себе, — приказал Альшарс.

Айяна вскочила, бросила на него жалкий взгляд котёнка, которого гладили, а затем внезапно отрубили хвост, и выскочила прочь.

Альшарс подцепил ногой нож, который бросила Джия, подкинул и поймал в руку.

Было бы ошибкой решить, что Гедда удовлетворится расчётом на успех юной княжны. По-настоящему, сестричка не могла не понимать, что её охотница не справится с поставленной задачей. Разве что отчаяние лишило принцессу разума. Но поверить в это значило бы дать противнице шанс победить.

А тогда зачем она вообще подослала к нему девушку?

Альшарс усмехнулся.

Гедда, ты всерьёз решила сыграть на эмоциях? Ты поверила, что если Ледяной Змей оставил дерзкой жизнь, то это о чём-то говорит? Ты рассчитываешь пробить брешь прямо в сердце наследника? Думаешь, что во Льду зажглась искра, и ты сможешь развести её в пламя, а затем сыграть на своём, эмоциональном поле битвы, где равных тебе нет?

Чувства. Удел слабых, Гедда. Ты сделала ставку на них, и ты уже проиграла.

Ну