Гипноз для декана - Лючия фон Беренготт

я села на кушетке, сняла с лица маску и медленно, долго выдохнула.

Потом также медленно протянула руку к старшей медсестре. Сообразив, что я хочу, та поспешно сунула мне в руку уже помятый лист с результатами анализов.

— Может… вызвать вам психолога, мисс? — робко предложила молодая помощница.

Я шумно глотнула. Не помешает, наверное. Хотя лучше гипнотерапевта, а не психолога — чтобы заставил меня обо всем забыть.

А может, попробовать саму себя загипнотизировать?

Подобная глупость меня неожиданно рассмешила и дала собраться с силами.

Нечего тут сидеть и горевать о потерянном. Надо пойти и со всем этим разобраться.

Да, понятно, что хорошо уже не будет, но по крайней мере у меня теперь есть кое-что, ради чего стоит бороться и жить — даже если мой любимый меня покинет.

— Не надо психолога, — я покачала головой в ответ на озабоченные взгляды троих женщин. — Мне уже легче. Я справлюсь.

Отпускать меня не хотели, но я настояла. Отказалась даже от сопровождения до каюты, в виду моего слабого состояния.

И хорошо, потому что дойти до каюты я не успела — уже на полпути в меня чуть не врезался с налета вышедший из-за угла Игнатьев.

— Ты… — выдохнул он, отступая назад, а потом внезапно делая резкий шаг ко мне. — Я… ты… Алина

Меня вдруг пробрало истерическим смешком — в первый раз я видела Андрея не способным выдать связное предложение.

Мягко отвела его руку, уже готовую обнять меня за талию.

— Не надо, Андрюш. Я… сейчас соберу свои вещи и уберусь с твоих глаз куда подальше.

— Я ни в чем тебя не виню! — хрипло перебил он, не давай мне проскользнуть мимо. — Я знаю, что случилось тогда… Я ведь сам тебя… подобрал.

Мои глаза расширились, я перестала отбиваться и уставилась ему в лицо.

— Ты… помнишь?

Он дергано кивнул.

— Конечно. Я подозревал, что это могло произойти… с этим гаденышем. Но теперь это неважно. Прости, что сорвался… Нервы, знаешь ли.

Всё напряжение, что накопилось за этот последний час, вдруг выплеснулось, и я почувствовала себя так, будто меня выдернули из лютого мороза в теплую, хорошо освещенную комнату с уютным камином и усадили в кресло пить чай.

— Не говори плохо о покойнике, — я всхлипнула, прижимаясь к мужу, с которым уже успела мысленно попрощаться.

— Да пошел он! — прорычал Андрей. — Надеюсь, черти его как следует прожарят в аду. Но ты права, лучше о нем забыть раз и навсегда. Ты… хочешь оставить ребенка?

Вытирая слезы о его пиджак, я несколько раз покивала.

— Это же лучше, чем усыновление, да?

Он замер, не выпуская меня из объятий, и я на мгновение снова испугалась — вдруг он сейчас передумает? Сравнит все за и против ребенка от другого мужчины и усыновление, и решит, что это нечестно — позволить мне родить только для того, чтобы самому воспитывать чужое дитя? Вдруг заставит сделать аборт?

Молчал он долго — минуту, не меньше. И под конец расслабился — выдохнул и поцеловал меня в макушку.

— Да. Должен признать, что ребенок, имеющий кровную связь хоть с одним из нас — это лучше, чем не имеющий ни с кем. Тем более, нам бесплатный билет на круиз пообещали. Не отказываться же теперь от такого шикарного подарка?

Я прыснула со смеху, одновременно выдыхая от облегчения — ну, раз шутит, значит, на самом деле принял ситуацию.

— Я уже говорила, что люблю тебя? — подняла голову и ткнулась носом ему в подбородок.

— Раз сто примерно. А вот я еще ни разу.

Теперь уже я замерла — задохнувшись, почти забыв, как дышать от волнения.

Неужели… неужели скажет? Неужели на третий месяц женитьбы сможет выговорить то, что упорно не получалось, хоть и было понятно без всяких слов? Причем сейчас — после того, как выяснилось, что я беременна от другого?

И действительно — сказал. Просто и без запинки, будто и не было всех этих трудностей с осознанием меня, как своей единственной и самой главной женщины.

— Я тебя люблю, Алина, — сказал он мне, обнимая ладонями за щеки и глядя прямо в глаза.

А потом поцеловал меня и повел на верхнюю палубу кормить завтраком — беременным ведь надо за двоих питаться, не так ли? Да и вид на бескрайний, залитый солнцем океан не помешает будущему юному аристократу, пусть и усыновленному.

— Что? — почувствовав на себе мой взгляд, Андрей поднял глаза от тарелки, где разрезал на пополам идеально сваренное яйцо-пашот.

Я протянула к нему руку и сжала запястье. Но сказать ничего не смогла — слова застряли в горле. Да и не знала я что тут можно сказать? Не признаваться же ему в любви в сто первый раз?

— Все хорошо, Алин. Ешь, — слегка краснея под моим взглядом, пробормотал он, отводя взгляд в сторону океана.

Хотя почему бы и нет?

— Я тебя люблю, Андрей, — стиснула его запястье так, что вилка из руки выпала. — Я тебя люблю.

Эпилог

— Ой ну, просто копия папочка! — всплеснула руками акушерка, едва я успела отдышаться и принять на живот крохотный копошащийся комочек в пеленке.

— Тише вы! — машинально шикнула я, испугавшись, что сидящий в коридоре Игнатьев услышит.

Женщина перестала умиленно охать и подняла на меня недоумевающий взгляд. Но объяснить, из-за чего я злюсь, я конечно же не могла — по всем документам только что рожденный малыш проходил как наш общий с мужем ребенок. Мы решили, что так будет лучше — и для него, и для нас.

Однако, похоже, мы не продумали, как реагировать на такие вот… моменты.

Акушерка тем временем отвлеклась, я тоже, переключившись на малыша — разглядывая на удивление кудрявую головку, сморщенное, красное личико, готовое заплакать, вдыхая совершенно потрясающий «молочный» запах.

Это мой ребенок. Это я его сделала.

Невероятно. Невозможно поверить.

Закрыв глаза, я сомкнула руки над этим прекрасным созданием, которое поменяло и перевернуло всю мою жизнь, сделав меня совершенно новым существом — матерью. Мамой. Мамочкой…

— Можно подержать? — услышала любимый голос над собой и открыла глаза.

Не знаю, слышал ли Андрей слова акушерки, но он уже был здесь — стоял рядом с высокой больничной кроватью, улыбался и протягивал ко мне руки.

На мгновение что-то испуганно сжалось у меня в груди, и захотелось отвернуться, спрятать моего ребенка, закрыть его собой…

Инстинкты — поняла я. В природе самец убивает чужого детеныша, чтобы только его гены получили продолжение. Почувствовав это, моя женская натура проснулась и защищает малыша от агрессивного, чужого самца.