Ты даешь мне крылья (СИ) - Красовская Марианна

— Что ты будешь делать? — наконец спросила Лиэль.

— А что я могу сделать? — помрачнела Талана. — Вряд ли этот чертов кошкоптиц ошибся. Буду носить дитя.

— А отец?

— Чей отец? Мой отец? Он будет в шоке. А уж как сказать Эрин я и вовсе не знаю.

— Отец ребенка, — сухо поправила Лиэль. — У ребенка же есть отец?

— Думаю, нет, — сказала Талана. — Это только моя ошибка, он тут ни при чем.

— Серьезно? — подняла брови Лиэль. — Ты сама все сделала?

— Нууу… это я его соблазнила, — покраснела Талана. — Хотя он не слишком сопротивлялся. Знаешь, Тира, я хотела доказать себе, что я… по-прежнему привлекательна… этот мужлан… он вывел меня из себя! Хам, ничтожество, глупец! Я хотела поставить его на колени…

— Поставила? — улыбнулась Тира.

— Угу… Это было весьма познавательно. А потом я не смогла остановиться… Я могла бы сказать, что выпила много вина, что он был сильнее, но это неправда. Правда в том, что я потеряла голову. Сама виновата.

— Это так увлекательно?

— Более чем, — вздохнула девушка. — Я бы не отказалась это повторить. Не один раз…

— Ух ты! А… только с ним… или это не имеет значения?

— Сложный вопрос, — грустно улыбнулась Талана. — Мне уже давно не шестнадцать. Мне двадцать четыре. Я старая дева. Меня много раз пытались соблазнить, подкупить, выдать замуж, но я всегда считала себя выше этого. Самые блистательные мужчины готовы были целовать подол моего платья, стрелялись из-за моего равнодушия. Думаешь, я шучу? Не-е-е-ет. И целовали, и стрелялись. В университете меня измучили. Всем лестно завоевать падчерицу королевы. Знаешь, какое у меня было прозвище? Льдышка. Я всем отказывала, смеялась в лицо. Несколько раз я встречалась с по-настоящему хорошими парнями, но… с ними скучно. Их объятья не трогали меня. А этот мужлан, грубиян, животное! Только взял меня на руки и я растаяла…

— Наверное, это потому, что раньше ты была дочерью мужа королевы, а тогда — просто женщиной, — тихо сказала Лиэль.

— Зато теперь я могу жить своей жизнью, — кивнула Талана. — Нет больше Таланы при дворе, есть Талана свободная… А ты как? С дядей Эрханом?

— Также. Для меня было очень странно узнать, что Эрхан и Лекс одно лицо.

— Да? А что в этом такого? — удивилась Талана. — Конечно, в семье не особо распространяются о странствиях дядюшки, но и не скрывают этого. Я всегда знала, что в молодости он чудил. В конце концов, он у папы в гарнизоне был лейтенантом.

— А для меня это все меняет! — горячо воскликнула Лиэль. — Подумать только, Лекс! Я была с ним так дружна! Он провел на нашем корабле два месяца, и мне казалось, что у меня нет друга дороже! Мы были с ним не разлей вода! Долгое время он присылал мне потом маленькие безделушки и записочки. Да я столько ночей провела в мечтах о нашей дальнейшей дружбе! Я-то воображала себе, что когда-нибудь я встречу его вновь, он влюбится в меня, мы поженимся и нарожаем кучу детишек! Я думала, что он — моя судьба, что сама богиня свела нас двоих вместе!

— Да ты шутишь?! — вытаращила глаза Талана. — Как же ты не узнала его?

— Понимаешь, Лекс — он был чудо! Он шутил и смеялся, он был милосерден и всегда готов был помочь, он был добр, отважен и искренен. А Эрхан — да ты посмотри на него! Он же сухарь! Пустышка! То есть, конечно, он очень умен, обходителен и вежлив, но до чего равнодушен и безжалостен ко всем вокруг! Лекс бросался на помощь старушкам и детям, а Эрхан, я убеждена, даже не увидит нуждающегося! Он просто… просто…

— Сноб, не так ли? — раздался холодный голос Эрхана. — Или просто подлец? Ничтожество в ваших глазах, юная леди?

Лиэль ахнула и залилась краской. Эрхан, одетый в белое просторное одеяние, стоял на пороге шатра. Лицо его было темно от гнева, глаза холодны, как бушующее море.

— Мне очень лестно, что Вы столь высокого мнения обо мне, — процедил сквозь зубы он.

— Я… Вы подслушивали!

— О да! Порой это занятие бывает очень полезно! Однако в этом не было нужды. Вы достаточно громко выражали свое мнение! — издевательски заметил Эрхан.

— Я сравнивала вас с моим другом Лексом, — смело посмотрела ему в глаза Лиэль. — Сравнение, как видите, не в вашу пользу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Наш, как вы изволили выразиться, общий друг Лекс, безвременно почил. Однако я уверен, что он тоже был бы не в восторге от того, что его юная подружка, умная и искренняя девочка Лиэль превратилась в лживую и глупую особу, готовую к тому же на самые низменные поступки! — Эрхан тряхнул волосами и повернулся к ней спиной. — Кстати, грифоны ждут вас на обед.

Эрхан вышел. Была бы у шатра дверь, он бы с радостью хлопнул ею, так он был зол. Равнодушен! Безжалостен! Его трясло от гнева. Маленькая лживая дрянь!

Лиэль широко раскрытыми глазами уставилась на колыхающийся полог. Она краснела, бледнела и наконец, разразилась рыданиями.

— За что? — всхлипывала она. — За что он со мной так? Какие низменные поступки? Кому я причинила зло?

Талана, которая в принципе нашла все обвинения Эрхана справедливыми, хоть и грубо неуместными, попыталась её утешить, уверяя подругу, что её дядя просто разозлился, да и кто бы не разозлился на его месте? Однако столь бурное и искреннее проявление эмоций у жизнерадостной и мягкой девушки показалось ей странным. Похоже, Тира была не столь равнодушна к Эрхану, как она хотела бы.

Тира, конечно, казалось порой резкой и противоречивой, то улыбалась и смеялась, то резко мрачнела, но Талана понимала, что это объясняется её положением. В самом деле, если бы сама Талана была одержима, то ударилась бы в самую черную меланхолию, озлобилась на весь свет и замкнулась в мрачном одиночестве. Нет, ни за что она не стала бы, как крылатая девушка, веселится, заключать пари и заводить новые знакомства. По натуре Талана была склонна к внутренним переживаниям. Ей куда больше по душе была библиотека и сложная, заумная книга, чем бал или шумная вечеринка.

Рано лишившись матери и маленького брата, к которому она в силу возраста не была особенно привязана, девочка долгое время была предоставлена самой себе и своим страхам. Молодой опекун не вызывал у неё каких-то чувств, в поместье почти все пережили потерю близких и никому особо не было дело до ребенка, плачущего в подушку по ночам. Конечно, Талана была сыта, одета, не имела недостатка в книгах и игрушках, но друзей у неё не было. Да и сама она в своем горе чуралась всякой ласки, резко отстраняясь от дружественных объятий прислуги. Она, конечно, и хотела бы, чтобы кто-то проявил к ней чуть больше терпения и добился её привязанности, но не умела этого показать.

Эрин, жалея её, прилагала немало усилий, чтобы растопить маленькое сердечко, и даже была удивлена, сколь быстро она добилась результата. Талана привязалась к ней, как щенок, слепо обожала и боготворила её. Отец, неожиданно оказавшийся живым, был почти чужой ей. Когда жива была мать, он немного времени уделял детям, предпочитая все внимание дарить возлюбленной жене, и хоть был с девочкой нежен, не вникал в её мысли и переживания. Он мог пожалеть её, утешить, но не умел быть милостив, когда она шалила, и строг, когда она нуждалась в отцовском совете. Позднее, повзрослев, она уже куда проще находила общий язык с родителем, любила побеседовать с ним на разные темы, любила слушать длинными зимними вечерами его рассуждения о политике и государстве, порой давая ценные советы.

Она поняла, что отец такой же, как и она, закрытый человек, несмотря на свой когда-то живой и веселый нрав. Конечно, под влиянием молодой жены он оттаял душой, но не стал таким как прежде. До отца так же нелегко было поделиться своими чувствами с другими, как и для дочери, зато малейшая обида могла лелеяться в сердце много дней. И всё же он был мужчина, и смотрел на вещи проще, чем Талана, и в тех случаях, когда она болезненно переживала укор или недобрый взгляд, мог отмахнуться или потребовать объяснений. Талана же замыкалась в себе, отчаянно страдала и комплексовала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Усугубляло проблему отсутствие подруг. Из родни рядом были только мальчишки Эммы-Ли, однако, они быстро раскрыли новоявленную кузину и с радостью таскали её за собой. Они были старше Таланы почти на три года, и в их буйных забавах она порой бывала первой заводилой. Талана знала, что Эмма-Ли и Эрин втайне мечтают о романтической истории, но относилась к ним как к братьям, вовсе не видя в них женихов. К сожалению, мальчики не проявили ни таланта, ни желания заниматься магией, зато отлично считали деньги и управлялись с земельными наделами, и отец отправил их в лучшую школу на побережье. Однако каникулы по-прежнему были их временем, и она всегда приезжала в поместье Эммы-Ли весной и осенью, вначале блуждая с кузенами по лесам и исследуя речные берега, а потом общаясь с их подружками и вынося свое суждение. Молодые люди слушались Талану в этом вопросе безоговорочно, и хотя она никогда не злоупотребляла своей властью, все же это не добавляло ей любви женского пола.