Собрание сочинений в пяти томах. Том второй. Дорога ветров - Иван Ефремов

Точный график автомобильных рейсов по вывозке коллекций, завозу бензина, леса, продовольствия мы составляли на месяц вперед. Вместе с Орловым приезжал находившийся в Улан-Баторе мой помощник по хозяйству Шкилев.

Движок электростанции погиб. Отсутствие воздушного фильтра и ненадежная смазка клапанов привели к тому, что в песчаных вихрях Гоби маленький мотор оказался недолговечным. В не слишком бурную ночь мы раскладывали в сухом русле костер из саксаула и сиживали вокруг него, беседуя и покуривая на сон грядущий. И в последний вечер перед нашим отъездом все собрались у костра. Корнилов напомнил о моем обещании как-нибудь рассказать о местонахождении Нэмэгэту, о динозаврах. Момент для этого сейчас был наиболее подходящий. Я начал рассказывать…

На том месте, где мы сидели, семьдесят миллионов лет назад плескались волны теплого моря. Едва видный берег находился в направлении хребта Нэмэгэту, еще дальше его на север. Воздух был жарким и влажным. В те времена на земле отсутствовали резкие климатические зоны, какие наблюдаются сейчас. Полюсы не имели громадных ледяных шапок, а следовательно, кольца пассатных ветров, которые сейчас в северном и южном полушариях создают постоянные сухие ветры, были много слабее. Сейчас эти ветры лишают влаги широкие полосы суши и на пути пассатов проходят громадные пустыни. В северном полушарии — Гоби, Такла-Макан, Кара-Кум, Дешт-и-Лут, Аравийская пустыня, Сахара и так далее.

Но в меловом периоде все было по-иному. Отсутствие ураганных ветров позволяло расти гигантским деревьям на мягких, полужидких болотных почвах. Самые материки в большей части низменные с плоскими, постепенно погружавшимися в море берегами. Отсутствовала резкая граница между мелководьем моря и затопленным, заболоченным берегом материка. Вода моря, вообще в те времена менее соленая, у берегов сильно смешивалась с пресными водами. Вероятно, и цвет морской воды был другим — серовато-зеленым, напоминавшим темную воду материковых болот. У нашего ночного костра в Гобийской полупустыне некогда находилось дно береговой зоны моря. По этому дну продолжались подводные русла огромной реки, разбившейся в прибрежных болотах на ряд рукавов.

Основная масса воды с большой скоростью устремлялась в широкое подводное русло, промывшее себе ложе в рыхлых песках мелководного моря. В это ложе подводный поток нес все те остатки погибшего населения материка, которые захватывались главным течением реки. Трупы исполинских ящеров, черепах и стволы деревьев вначале плыли совместно по воде. Особенно много их становилось в половодье, когда увеличивались сила и скорость течения. Но постепенно, разлагаясь, трупы теряли свою плавучесть, опускались на дно, некоторое время волочились течением по дну и, наконец, оседали на дне русла, там, где поток уже терял свою скорость — далеко от берега, вместе с песками, галечниками или глинами. Во время волочения по дну трупы, которые дольше находились в воде, начинали разваливаться. Течение разрывало их на куски, отделяло черепа, лапы, куски позвонков, которые и захоронялись вперемешку с целыми скелетами и костями от совсем рассыпавшихся трупов. Так возникло костеносное русло Нэмэгэту, где уже почти два месяца мы рылись, добывая документы прошлого нашей планеты.

Но что же находилось у неясной линии берега, откуда потоки сносили всю эту массу смертных останков жизни? Там жизнь должна была цвести очень буйно, чтобы в случайном захоронении дать столь громадное количество останков. Прибрежные болота материка отдавали в море массу органического вещества — истлевших частиц растительности. Эти вещества служили питанием для множества самых различных животных и, вероятно, паразитических растений вроде грибов. Широкие мелководья были очень богатыми источниками пищи, но только малое количество животных могло процветать здесь. Огромные приливные волны, свободно накатываясь из открытого моря, ходили здесь, сметая все живое, выбрасывая на берег плавающее, топя неплавающее. Для освоения этой богатой кормом области требовались особые, приспособленные к ней животные, и такие животные появились. Среди динозавров наиболее гигантскими размерами отличались зауроподы — величайшие наземные животные всех времен.

Зауроподы достигали в среднем двадцати пяти метров в длину. Четыре массивные лапы с чудовищными когтями обеспечивали им надежную опору на скользком подводном грунте. Очень длинная шея и такой же длины хвост не давали им тонуть на довольно значительной глубине — как раз на такой, на какую поднимали уровень воды большие приливные волны. Тяжелые кости ног таза и хвоста делали животное устойчивым в воде, в то время как легкая подвижная шея с маленькой головой позволяла добывать пищу на большом расстоянии вокруг себя и на дне. Вес животного, достигавший пятидесяти тонн, и огромная мышечная сила обеспечивали победу над волнами. Чудовищные зауроподы размножились и расселились буквально по всему миру. Но к тому времени — к концу мелового периода, — в какое образовывались костеносные русла Нэмэгэту, материки стали более высокими. Громадные пространства мелководий сильно сократились, и зауроподы встречались гораздо реже, чем прежде, — в начале мела или в конце юры.

Действительно, в Нэмэгэту одна находка остатков зауропода приходилась на несколько десятков находок других динозавров. Эти другие — утконосые и хищные динозавры — обитали вдали от материкового побережья, там, где едва синела полоска низменного побережья, поднимались густейшие заросли болотных кипарисов. Угрюмые деревья с сильно расширявшимися книзу стволами, с жесткой, словно вырезанной из картона, зеленью близко теснились один к другому, образуя непроницаемую стену. Пестрые мхи, оранжевые и ядовито-зеленые грибы, лишайники и папоротники неряшливыми космами и растрепанными клочьями свисали с ветвей. Тяжкое, мертвое молчание царило в парном, застоявшемся воздухе страшного леса, тянувшегося на необозримые пространства вдоль берегов материка. Глубокие каналы с черной, непрозрачной водой там и сям прорезали грозные стены деревьев. Кое-где каналы и протоки расширялись в заросшие густой болотной растительностью пруды или озера. Здесь, под защитой могучих лесов, пользуясь обильной растительной пищей, обитали утконосые динозавры. Название этих ящеров возникло оттого, что морды у них были уплощены и расширены. Покрытые роговым чехлом, они были очень похожи на утиный клюв. Огромное количество зубов — по пятьсот в каждой челюсти — у этих животных сливалось вместе, образуя в верхней и нижней челюстях четыре длинных и толстых зубных гребня с заостренными эмалевыми краями. Челюсти утконосых динозавров превратились, таким образом, в очень прочную сечку или соломорезку и могли обеспечить гигантское животное нужным количеством размельченной растительной массы. Запасные зубы, нараставшие все время снизу с внутренней стороны заменяли стиравшиеся. Это стало необходимо, потому что истирание от растений, захватывавшихся вместе с песком и илом, было очень сильным. Утконосые динозавры, или траходонты, ходили на задних ногах, но только в воде. Слабый таз, не соответствующий чрезвычайной массивности костей задних ног, говорит о том, что животное не могло передвигаться на суше в вертикальном положении. Траходонты ходили по дну глубоких проток, поддерживая равновесие с помощью сильных передних лап, снабженных плавательными перепонками и приспособленных к гребному движению.

За зоной глубоких болот побережья располагались леса других деревьев — родственников современных магнолий. Там на более возвышенной, хотя все еще влажной, почве обитали гигантские хищники. Они тоже ходили на задних ногах, подпираясь могучим хвостом, как и утконосые динозавры, но не в воде, а по суше. Вместо копыт, характерных для утконосых динозавров, у них были трехпалые, очень похожие на птичьи лапы с кривыми острыми когтями. Передние конечности создавали невыгодный перевес передней части тела, и они очень сильно уменьшились, обратившись в крохотные двупалые лапки. Зато голова сделалась основным орудием нападения. Огромная пасть, усаженная кинжаловидными загнутыми зубами до тридцати сантиметров в длину, позволяла животному справляться с любой добычей, разрезая и отрывая громадные куски мяса. Череп для облегчения веса стал ажурной конструкцией наподобие мостовой фермы. Достигая четырнадцати метров в длину и пяти метров высоты на ходу, эти исполинские хищники, карнозавры, могли развиваться и процветать только при наличии колоссальной массы малоподвижной и крупной добычи. Такой добычей могли быть утконосые динозавры. Выходя на возвышенные участки берегов для кладки яиц или находясь вместе со своим молодняком в неглубоких болотах, утконосые динозавры становились жертвами хищников. Правда, гиганты, найденные нами на „Могиле Дракона“. достигавшие почти девяти метров высоты, могли не бояться никаких хищных чудовищ.