Король ничего не решает (СИ) - Марс Остин

Она вышла в приёмную и увидела министра Рональда, с опозданием вспоминая, что у них была назначена встреча. Рональд выглядел так, как будто шёл получать нобелевку, Вера впервые задумалась о своём внешнем виде — если бы она помнила, она бы приоделась, и может быть, даже накрасилась. Сейчас на ней были простые осенние туфли, свободные штаны, тонкая вязаная кофта и плохо сидящий пиджак, всё в оттенках серого, который она считала вполне уместным и удобным. Минуту назад.

На Рональде был идеально сидящий мундир, насыщенного синего цвета, выгодно подчёркивающий его глаза и светлую кожу. Каждая пуговица сверкала, украшения на плече, обозначающие ранг, выглядели поскромнее, чем на том красном мундире на балу, но всё равно роскошно.

«А я ботинки от пыли протёрла, когда у Анди разувалась. Уже хорошо.»

Брат Чи объяснил Рональду про мыслеслов, Рональд немного помрачнел, но собрался и изобразил оптимизм, протянул Вере руку и пригласил за собой, она улыбнулась с виноватым видом, развела руками, он рассмеялся.

Рональд повёл её по коридору той дорогой, которой министр Шен вёл её на бал, интерьер сменился на более роскошный и воинственный, они свернули в какой-то незнакомый зал, там вообще всё было в золоте, и на стенах висели огромные картины с батальными сценами — конница в атаке, роскошные офицеры с саблями, отважная пехота с короткими мечами, а напротив грязные низкорослые цыньянцы, сутулые и испуганные, на горизонте пылает город, небо в дыму, а над облаками парят в лазури крылатые девы и скачут белые кони с золотыми копытами.

Следующая картина была другой по сюжету, но похожей по сути — красиво стоящий на дыбах белый конь, на нём красиво поднимающий саблю офицер в бело-золотом, за ним стройные ряды пехоты с ружьями, какие-то вундервафли с множеством крупнокалиберных дул на колёсном ходу, барабанщик со знаменем из трёх синих треугольников. Напротив со зверски перекошенными рожами бородатые дикари с ножами, закутанные в драные тряпки, под ногами скалы, на горизонте песок, в небе палящее солнце и раскинувшая крылья золотоволосая дева с факелом.

Напротив третьей картины Рональд пошёл быстрее и что-то смущённо сказал, Вера захихикала и притормозила, изучая внимательнее — здесь для главного офицера позировал Рональд, выглядел пафосно до небес, Вера улыбнулась слегка покрасневшему министру и сделала вид, что совсем не смотрит, и смущать его совсем не будет, он рассмеялся и потащил её за руку отсюда скорее.

Следующий зал был поменьше, и из него они сразу пошли в следующий, на пороге которого Рональд придержал Веру за локоть и заглянул в глаза, проникновенно сказал пару слов, из которых она поняла только своё имя, и то не сразу, улыбнулся и открыл дверь, щедрым жестом презентуя ей что-то внутри.

Она заинтригованно вошла и замерла — в центре огромного кабинета стоял манекен в мундире, белом, женском, с роскошным наплечником, которых даже на балу было не особенно много.

Рональд улыбался и что-то говорил, поправляя на Вере пиджак, провёл пальцем по плечу, заглянул в глаза и жестом пригласил к манекену. Она пошла, как зачарованная, не чуя ног — весь этот кабинет создавал атмосферу тяжеловесной старинной роскоши, Рональд выглядел здесь уместно, она сама — точно нет.

«Но если надену мундир…»

В голове вспышкой мелькнула мысль надеть его на следующий бал и посмотреть на их рожи, многогранная картинка возникла внутри объёмным и детальным озарением — она спускается по лестнице к трону, глядя в глаза Георгу 16му, он улыбается, придворные у трона выпадают в осадок и роняют монокли, дамы шепчутся за веерами, а к Вериному уху наклоняется министр Шен и говорит…

— Ваше время вышло.

Она чуть не подпрыгнула от его голоса, обернулась — министр Шен стоял в дверях, в грязном мокром брезенте и в сапогах до колен, с которых текла на вощёный паркет мутная вода. За его спиной стоял бледный секретарь Чи, и изо всех сил семафорил глазами, требуя чего-то непонятного, вроде бы, молчать и не отсвечивать.

Рональд сказал министру пару высокомерно-ироничных слов, министр ответил ещё высокомернее и ироничнее:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У тебя война не начнётся, пока я не разрешу, можешь спать спокойно. У госпожи Вероники следующая встреча, я её провожу.

Рональд повернулся к Вере, театральным жестом прижал ладонь к груди, склонил голову, изображая бездну благодарности за уделённое ему время, она улыбалась. Он поймал её руку и по залу прокатился голос министра Шена:

— У одиннадцатой горно-спасательной части завтра аудиторская проверка. Хочешь, послезавтра у двенадцатой будет?

Рональд замер, развернулся к министру и тихо сказал одно слово, министр улыбнулся холодной зубастой улыбкой:

— Тебе давно пора почистить ряды. С кого начнём? Монетку, может быть, подбросим? Или попросим госпожу Веронику назвать любую букву? В моей картотеке нет пустых ящиков, Рон, ты же знаешь.

Рональд отпустил Верину руку и отвёл глаза, наткнулся взглядом на мундир, посмотрел на министра Шена. Министр Шен иронично поинтересовался:

— Приказ подписал уже, или это так, карнавальный костюм?

Рональд усмехнулся и ответил, длинным витиеватым предложением, министр кивнул:

— Завтра обсудим, полным составом. А сегодня у нас с госпожой большие планы, нам пора, — он посмотрел на Веру впервые с момента появления, она прочитала в его глазах абсолютное отрицание, как первую стадию принятия неизбежного, и цепенеющий страх, где-то на дне, очень глубоко. Вежливо улыбнулась Рональду и помахала рукой, пошла к министру Шену, он вошёл в кабинет, чтобы освободить ей проход, и вышел после неё, громко закрыв дверь за спиной. Жестом отослал секретаря, он убежал, министр на секунду закрыл глаза, медленно глубоко вдыхая и ещё медленнее выдыхая, открыл, улыбнулся Вере и ненатурально ласково поинтересовался:

— Как поработали с Андерсом?

— Отлично, он подтвердил, что ваш Тедди пришёл из моего мира, я смогла прочитать его учебник.

— Ого, здорово. Пойдём, — министр улыбнулся чуть свободнее, кивнул Вере в сторону какого-то незнакомого коридора, и медленно пошёл рядом, она спросила:

— А что у Рональда было? Я ничего не поняла.

— Крыша у Рональда поехала, что тут непонятного? Я лично его прекрасно понимаю. Но мне, в отличие от него, пока не приходило в голову назначить генералом кавалерии женщину, не умеющую ездить верхом.

Вера рассмеялась, министр тоже, но попытался изобразить серьёзность:

— Это не смешно, Вера, это диагноз. Это то, на чём сильно прокололся Георг 16й, он начал раздавать чины не по заслугам, а по прихоти своей левой пятки. А это очень обидно, когда ты годами грязь месишь на границе, чтобы получить эту несчастную звезду на наплечник, а кому-то в столице эти звёзды как из рога изобилия сыпятся, потому что он знаком с нужными людьми и в совершенстве владеет искусством подлизывания нужных мест. Рональд раньше никогда такого не делал, и за это его уважали, но если сделает хотя бы раз — его репутации конец. Я надеюсь, мы завтра придумаем, как выйти из этой ситуации, потому что приказ он подписал и в канцелярию уже отправил, даже если отозвать бумагу, люди её видели, слухи уже пошли. О, великие древние… — он запрокинул голову и тяжко вздохнул в потолок, Вера тоже туда посмотрела — там была роспись из сражающихся ангелов и демонов на фоне закатных облаков. Министр опустил голову и мрачно рассмеялся, развёл руками: — Я тут из кожи вон лезу, чтобы наладить отношения между военными, а мой ключевой объект собственноручно гробит свою репутацию. Что мне делать, Вера?

— Прикиньтесь, что это чисто юридический момент, без плюшек в виде зарплаты, пенсии, льгот и всякого такого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Министр посмотрел на неё с сомнением, она развела руками:

— Скажите, что Рональд — стратег, и мыслит сильно наперёд, и владеет секретной информацией, которую никому пока не раскроет, но она ему говорит, что мне это назначение понадобится в чисто практических целях, когда я буду заниматься секретными вещами, для которых мне может понадобиться, например, полигон, и получить его с генеральским званием мне будет гораздо проще, поэтому он не чудит, а думает о благе страны и народа. Но подробностей никому не расскажет.