Свет в ночи - Вирджиния Эндрюс

– Но… почему? – удивилась я. Сестра самодовольно улыбнулась.

– Потому что тот, кто за него платит, прекратил дополнительные выплаты, и в настоящее время Жан Дюма может рассчитывать только на свою страховку, – объяснила она.

Я взглянула на Бо.

– Дафна времени не теряет, верно? – заметила я. – Так мы можем увидеть дядю? Прошу вас, – обратилась я к сестре.

– Да. Одну минуту. – Женщина нажала кнопку, и вскоре появился санитар. – Отведи их в палату С к Жану Дюма.

– К лорду Дюма, – улыбнулся тот. – Конечно. Сюда, пожалуйста, – произнес он, и мы пошли за ним по коридору.

– Почему вы зовете его лорд Дюма? – поинтересовался Бо.

– А, да это просто небольшая шутка среди персонала. Несмотря на свои проблемы, Жан любит свою одежду и следит за собой. Во всяком случае, раньше это было так.

– Что вы подразумеваете под словом «раньше»? – спросила я.

– С тех пор как его перевели в другую палату и даже незадолго до этого, он перестал о чем-либо заботиться. Доктора беспокоятся. Обычно мы отводим его в игровую комнату после ленча, но последнее время депрессия у него усилилась, и он возвращается обратно в палату.

Я посмотрела на Бо.

– Как выглядит палата? – поинтересовалась я вслух.

Санитар помолчал минуту.

– Ну это не «Ритц», конечно, – сказал он.

Это было преуменьшением. Мужская палата представляла собой дюжину коек, стоящих в ряд, каждая со своим металлическим шкафчиком. По одной стене три окна, по другой два, все забраны решетками. Цементные пол и стены выкрашены в глухой коричневый цвет. Лампочки светили тускло, но мы смогли разглядеть дядю Жана в дальнем конце палаты. Он сидел на краю кровати. Сестра только что дала ему что-то и теперь направлялась к нам.

– Со мной тут парочка посетителей к Жану, – сказал ей санитар.

– Он сегодня немного более подавлен, плохо ел за ленчем. Мне пришлось дать ему лекарство. Вы родственники? – спросила нас сестра.

– Я его племянница Руби.

– Ах вот как, – заулыбалась женщина. – Та самая Руби, что посылает ему письма время от времени?

– Да, – ответила я, радуясь, что дядя их получает.

– Жан так бережет эти письма, хотя сомневаюсь, что он на самом деле прочел хоть слово. Иногда ваш дядя часами сидит, просто разглядывая их. Когда Жан находился в отдельной палате, я их иногда ему читала. Очень милые письма.

– Спасибо. Ему становится хуже?

– Боюсь, что так. Переезд и все остальное тоже не пошло ему на пользу. Жан так привык гордиться тем, что у него собственная комната.

– Я знаю, – отозвалась я. – Помню.

– Ах, так вы видели его здесь?

– Не совсем так, – проговорила я. Эта сестра не работала здесь, когда меня заставили остаться в санатории, так что она меня не помнила. Но я не видела смысла вспоминать обо всем этом снова.

Я пошла к дяде Жану, сидевшему, уставившись на свои руки. Бо по-прежнему не отставал от меня. Золотые волосы дяди были растрепаны, он был одет в пару мятых брюк и мятую белую рубашку с пятнами от еды на груди.

– Привет, дядя Жан, – поздоровалась я, присаживаясь на кровать рядом с ним. Я взяла его ладонь в свою. Дядя повернулся, взглянул сначала на Бо, потом на меня. Я заметила искорку узнавания в его сероголубых глазах, легкая улыбка чуть приподняла уголки его губ.

– Ты меня помнишь?.. Руби? Я вторая дочка Пьера. Я та, кто посылала тебе все эти письма. – Улыбка дяди стала шире. – Я вернулась домой из школы, потому что… потому что произошла трагедия, дядя Жан, и я приехала к тебе, так как считаю, что ты имеешь право знать. Я думаю, тебе следует знать. – Я подняла глаза на Бо, чтобы узнать его мнение – продолжать мне или нет. Он кивнул. Дядя Жан все так же смотрел на меня, его глаза медленно двигались из стороны в сторону, словно он изучал мое лицо.

– Это из-за папы, дядя Жан… Его сердце не выдержало, и он… умер, – договорила я. – Поэтому папа не приехал повидать тебя. Поэтому тебя перевели в эту палату. Но я собираюсь пожаловаться Дафне, и я прослежу, чтобы ты вернулся обратно в свою комнату. Во всяком случае, я попытаюсь.

Постепенно улыбка на губах дяди увяла, и его губы еле заметно задрожали. Я положила руку ему на плечо и осторожно пожала.

– Папа захотел бы, чтобы я приехала сюда, дядя Жан. Я уверена. Он очень переживал из-за того, что произошло между вами, из-за твоей болезни. Ему так хотелось, чтобы тебе стало лучше. Он очень тебя любил. Правда, – сказала я.

Его губы задрожали сильнее. Он замигал, и я почувствовала, как дрожит его рука. Неожиданно дядя замотал головой из стороны в сторону, сначала медленно, потом все сильнее и сильнее.

– Дядя Жан…

Он открыл рот, закрыл и все сильнее тряс головой. Сестра и санитар подошли ближе. Я взглянула на них, и в эту минуту дядя Жан завопил нечто нечленораздельное.

– Аааааа…

– Жан, – окликнула его сестра, кидаясь к нему. – Что вы ему сказали? – потребовала она от меня ответа.

– Я должна была сказать ему, что его брат – мой отец – умер, – ответила я.

– О Господи. Успокойся, Жан, – твердила сестра. У дяди затряслись плечи, он то открывал, то закрывал рот, издавая ужасный звук.

– Вам обоим лучше уйти, – порекомендовала сестра.

– Мне очень жаль. Я не хотела неприятностей, но мне казалось, что ему следует знать.

– Все в порядке. С ним все будет хорошо, – заверила сестра, но поторопила нас с уходом.

Я встала, и дядя Жан с отчаянием посмотрел на меня. Он на минуту замолчал, и я решила обнять его, что и сделала.

– Я еще приеду, дядя Жан, – пообещала я сквозь слезы и пошла прочь. Бо следовал за мной. Мы почти подошли к двери, когда дядя Жан закричал:

– П-П-Пьер!

Я обернулась и увидела, как он уронил голову в ладони. Сестра помогла ему лечь и подняла ноги на кровать, чтобы дядя лежал спокойно.

– Ах, Бо, – сказала я. – Мне не следовало приходить. Дафна оказалась права. Мне не нужно было ему говорить.

– Разумеется, тебе нужно было прийти. Иначе он почувствовал бы себя брошенным, если бы Пьер перестал навещать его. Во всяком случае, теперь Жан понимает почему и знает, что у него есть ты, – возразил Бо, обнимая меня за плечи.

Я прислонилась головой к его плечу и дала ему увести себя из санатория и отвезти домой, где лежал папа, ожидая последнего прости.

11

МАСКИ СБРОШЕНЫ

Я попросила Бо остановиться за квартал от нашего дома.

– Мне кажется, что я превращаюсь в Жизель, когда вот так прячусь, – сказала я. – Но мне бы не хотелось, чтобы Дафна увидела, что ты привез меня.

Бо засмеялся.

– Все в порядке. Иногда опыт Жизель оказывается кстати. Очень жаль, что и она не учится у тебя. – Он нагнулся и быстро поцеловал меня в губы, прежде чем я успела выйти из машины.