Хулиганка и бунтарь (СИ) - Килеева Виктория

— Ой, а что у тебя с бровью?

— Преступника брал, — соврал Андрей.

— Да ты у нас герой! — восхитилась Ася.

— Да пустяки.

— Я баклажаны жарю. Хочешь?

— Хочу, — откликнулся не переносивший баклажанов Хордин.

— Тогда заходи. — Повернувшись к нему своей лучшей стороной, Ася уплыла обратно на кухню.

В ту секунду Андрей осознал: всё это время он желал только Асю. Катю любил, а Асю хотел — на Настю органов уже не оставалось. Его придушенная было агрессия резво видоизменилась в страсть, и он решил: сейчас, немедленно! Решил не он, но всё равно…

Андрей уверенно последовал за девушкой.

— Асют, я… — Слов не хватало, и он перешёл к действиям.

— О-ой! — воскликнула Ася, внезапно оказавшись в объятьях Хордина.

— Асют, помнишь, ты учила меня теории? Я думаю, настало время практики.

— Но Настя…

— Я вернулся к Насте, только чтобы исправить её ошибку, — горячо дышал ей в волосы Андрей.

— Нет, я так не могу!

— Почему? Я ведь тебе тоже нравлюсь.

Ася бросила лопатку на стол.

— Хордин, отвали! Настька меня убьёт!

— Считай, что я уже свободен. Я собираюсь поговорить с твоей сестрой и расстаться с ней окончательно.

— Как будто это её смягчит и не даст нас расстрелять, — усмехнулась Ася.

— Настя не узнает. Когда она вернётся с репетиторства?

— Два часа — урок, час — дорога.

— Вот видишь, у нас полно времени. А когда она придёт, я с ней поговорю. Я бы всё равно с ней расстался, я устал. А ты такая настоящая, живая, тёплая. Асют, не откажи…

И она не отказала. Андрей в очередной раз удивился, насколько непохожими бывают близнецы.

Ася стянула через голову фартук.

— Я как представлю, что мы делать будем, сразу так смешно, — хихикала она, когда Андрей увлекал её в комнату.

Он нервничал, долго возился с брюками, и непривычная к такой медлительности Ася успела заскучать.

— «И тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее!»[69] — страстным шёпотом поторопила она.

Андрей остановился. Смысл куда-то торопиться мгновенно исчез.

— «И кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои»[70], — вздохнула Ася и печально натянула шорты. — Да-а, так со мной ещё никто не поступал.

«Даже изменить ей не могу!» — со злостью думал Андрей, застёгивая ширинку.

В прихожей стукнула дверь. Ася изменилась в лице.

— Привет, у меня урок отменился! А что за запах? Что-то горит? Аська, ты спалила баклажаны!

— Блин! — Ася побежала в кухню, забыв надеть бюстгальтер.

— Вот дурында, чуть пожар не устроила!.. — услышал Хордин. — Ты что, не одна?

Не успел он что-нибудь придумать, как в комнату влетела Настя. В один момент ей стало ясно всё, и тишину распорол долгий визг:

— ТЫ ИЗМЕНИЛ МНЕ С МОЕЙ СЕСТРОЙ!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я тебе не изменял, — с сожалением отозвался Андрей.

— Сука! — Она переместила злобный взор на Асю, что стояла за её спиной. — Мерзкая шлюха!

Брезгливо вскинув руки, Настя выбежала из комнаты.

— Щас она устроит стрельбище, и будет нам судилище… — Ася рывком надела лифчик, с презрением глядя на Андрея. — Самое обидное, что ведь ничего, абсолютно ничего не было! — Она помчалась за сестрой. — Настька, мы с ним даже не целовались!

Хордин ощутил, как его плечи сдавила грузная и странная в своей тяжести свобода, за которой ничего больше не было. В одну минуту он потерял обеих сестёр: теперь Настя презирает его за то, что он смог решиться на секс с другой, а Ася — за то, что он не смог этот самый секс не то что довести до конца, а даже начать.

«Господи, только бы не было кровопролития… — мысленно взмолился он. — Опасно жить, когда твоя невеста — мастер по стрельбе».

В соседней комнате гремели крики:

— Аська, как ты могла так подло меня предать?!

— Да у нас даже прелюдии толком не случилось!

— Мне не надо толком, мне достаточно уже попытки! Как этому идиоту вообще пришло в голову мне изменить?!

Андрей не выдержал и вышел под обстрел:

— Настя, о чём ты говоришь? Какая может быть измена? Если по твоей вине я всё ещё… девственник.

Чехов считал, что если в начале пьесы на стене висит ружьё, то в конце оно должно непременно выстрелить. У Насти же их висело двенадцать.

— Андрей, — ледяным тоном заговорила она, — мне очень тяжело, но я попробую тебя простить.

«Как же это всё надоело», — подумал Хордин, а вслух сказал:

— Мне не нужно твоё прощение, ничего не было.

— Подтверждаю — у него упал! — вмешалась Ася.

— Заткнись! — оборвала её Настя и холодно посмотрела на Андрея: — Вот что, Хордин, я тебя прощу, если ты согласишься со мной сыграть.

— Во что?

— В русскую рулетку. — Она показала на стену над диваном. — Только вместо одного ствола у тебя будет двенадцать.

— Настька, хватит, успокойся! — закричала Ася.

— Молчать!.. Помнишь, Хордин? Одно из них заряжено. Выбирай. Может, хоть в этом тебе повезёт. — И Настя принялась срывать со стены оружие и с грохотом кидать его на стол. — Не волнуйся, у тебя отличные шансы выжить — одиннадцать к одному.

Андрей машинально пересчитал антикварные ружья.

— Ну? Решайся же, Андрюш! Мужчина ты, в конце концов, или нет?

[69] Новый Завет, Святое благовествование от Иоанна, глава 13, стих 27.

[70] Новый Завет, Святое благовествование от Матфея, глава 24, стих 18.

Их встреча не была напрасной — она была… судьбой

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— ХЕТЦЕР, ЭТО СВИНСТВО.

— Да почему же свинство?

— Ты не представляешь, что я пережила! Смесь ужаса, стыда и горького разочарования!