Изольда Великолепная - Карина Демина

– На второй день состоится церемония дарения, – продолжает мой почти-уже-супруг. – И турнир в твою честь.

Круто. Подарки я люблю. Турниры видела лишь в кино, но, надеюсь, мне понравится. Тем более в мою-то честь. Рыцари, железки, кони…

– На третий – состязание миннезингеров. На четвертый – охота…

Да уж, плотная предвидится неделя. Как-то слегка не по себе от этого графика. С другой стороны, понятно: люди побросали все дела и приехали отнюдь не ради одного дня. И нашей светлости следует запастись терпением и чувством долга перед подданными. Последнего можно у Кайя позаимствовать, у него определенно с избытком.

– Пятый – морская прогулка…

Этот список когда-нибудь закончится? Зато теперь понимаю, почему мне понадобилась дюжина платьев. Спасибо Ингрид за предусмотрительность.

– Шестой – суд.

О черт! Я не хочу играть в судью! Я и законов местных не знаю.

– Не пугайся, ласточка моя. – Добрый дядюшка спешит на помощь. – Всего-то несколько прошений о помиловании. И тебе подскажут, кого и как надо помиловать.

То есть я торжественно объявлю амнистию? Тогда ладно, наша светлость согласны.

– Ты справишься, – сказал Кайя тоном, не допускающим возражений.

Конечно, куда мне еще деваться-то? Вот только есть один нюанс: он и сам не верил в то, что я справлюсь.

А это обидно.

Всякий раз, когда на ней останавливался взгляд тана Атли, Тисса леденела.

Этот человек был ужасен!

До того ужасен, что она до сих пор не сумела рассмотреть его как следует. И сейчас, пользуясь тем, что тану было определенно не до нее, Тисса наверстывала упущенное. Наверное, он был хорош собой, но не как герой романтической баллады. Героям полагалось изящество и утонченность, бледный лик и некоторая доля трепетности, которая напрочь отсутствовала в тане. Героическому образу соответствовали светлые волосы и синие глаза, лишенные, правда, таинственной дымки страданий.

Напротив, в этих скрывалось презрение.

И насмешка.

Над Тиссой смеялись всегда, и она знала, что смех бывает разным. Вот мама смеялась необидно, и, даже когда глупенькой называла, все равно получалось как-то так, что Тисса понимала – мама ее любит. В замке – совсем другое. Хихикают за спиной. В глаза улыбаются сладко, но от этой сладости страх берет. И под насмешливыми взглядами все из рук валится.

Тисса и сама знает, что неуклюжая.

Она старается, старается, но почему-то только хуже от этих стараний. И вот сейчас задумалась, повернулась и опрокинула кубок. Тисса застыла, не зная, куда ей деваться от стыда. Такое высокое доверие, а она… винное море расползалось, неумолимо приближаясь к краю стола. Вот-вот и за край перевалит, прямо на юбку. И такое красивое платье будет испорчено.

Леди Льялл рассердится. Тисса прямо видела эти поджатые губы, слышала сухой шелестящий голос, подбирающий обидные слова. И леди Льялл, безусловно, права будет, назвав Тиссу безруким бесполезным существом, которое способно лишь на то, чтобы портить хорошие вещи и отнимать время у важных людей.

Предотвратил катастрофу платок, который накрыл винную лужицу. Кружево моментально побурело, а винные пятна и с обычной ткани долго отходят. Платок же следовало считать испорченным.

– Леди, – обратился к ней тан Атли, – думаю, что вам следует немного подвинуться.

Он не стал дожидаться согласия, но поднялся, обошел стол – все, буквально все смотрели на Тиссу! – и подвинул ее. Точнее, подвинул стул вместе с Тиссой. Потом с издевательской любезностью подал тарелку и поинтересовался:

– Еще вина?

– Нет!

Ну почему бы ему не сделать вид, будто ничего не происходит? Воспитанные люди так и поступают. Но тан невоспитан. А после игры в фанты – говорила же мама, что нельзя играть на дорогие тебе вещи, но все ведь играли, а Тиссе было стыдно, что она не как все, – только и разговоров, что про ее будущую с таном свадьбу. Что если тан попросит их светлость, то…

…Их светлость всегда и во всем поддерживали тана, но, к счастью, вряд ли вообще подозревали о существовании Тиссы. Сейчас вот в упор не видели. И хорошо! Замечательно просто! Если тан всего-навсего ужасен, то мормэр Кайя – воплощение кошмара. Если бы он обратился к Тиссе с вопросом, она обязательно лишилась бы чувств. Огромный. Темный. Настоящее чудовище! И Тисса искренне сочувствовала леди Изольде, которой придется терпеть подобного мужа. Леди Тиссе нравилась, пусть бы и говорили, что она вовсе не леди. Зато добрая. Девочек переселила в теплую комнату, и Долэг перестал мучить постоянный кашель.

Хорошо бы будущий муж разрешил забрать Долэг из замка: Тиссе было бы больно расставаться с сестрой. Она ведь маленькая и не помнит уже, что смех бывает добрым, Тисса научила бы. Тисса не стала бы смеяться над сестрой…

…может, если попросить леди Изольду, она вступится за Тиссу? Она ведь имеет право запретить брак, если сочтет претендента недостойным. Тан Атли – бывший раб. И титул, который он носит, незаконен – все это знают. Так кем будет Тисса после такого замужества?

Отверженной.

И не получится ли однажды, что вместе с новым именем она получит ошейник?

Рабов ведь продают…

…и дарят…

…рабы не имеют права заключать брак. А дети их всегда рождены вне закона.

Ладно бы Тисса за себя волновалась, она бы как-нибудь привыкла, ей не впервой привыкать к разному, но что станет с Долэг? Нет, надо успокоиться. Это же слухи просто. Глупые злые слова. Тисса совсем даже неинтересна тану.

Она осмелела настолько, чтобы еще раз посмотреть на тана. И надо было взглядам встретиться?! Опять он смеется. Ужасный, отвратительный человек! А глаза красивые. Синие-синие.

Жаль, что только в балладе рыцарь без герба всегда оказывается мормэром.

Глава 31

Обратный отсчет

– Выше голову! – сказал палач, надевая петлю.

Семь дней до свадьбы.

Я паникую.

Сижу вот на конской спине и паникую себе тихонечко. В панике ведь тоже тренировка нужна. Как и в верховой езде боком. Седло на редкость неустойчивое, и крюк, на который полагается ногу ставить, не слишком спасает положение. Но я стараюсь.

Спину ровно держать.

Плечи расправить.

В конце концов, наша светлость обязана сиять, аки самовар, перед гостями. Их-то собралось немерено, заполонили и дворы замка, и сам замок и, предполагаю, город. В перспективе ждут меня ликующие толпы подданных.

Пугает. До полной немоты и заикания.

– Леди, вы справляетесь. – Сержант цокает, и Снежинка ускоряет шаг. Меня хватает на то, чтобы удержать умеренно-счастливое выражение лица.

Тренируемся мы на маленьком внутреннем дворике, подозрительно пустующем, – полагаю, не обошлось без вмешательства Кайя. Посторонним вход запрещен и все такое… от людей меня по-прежнему прячут, и странное дело – я не против.

Сержант останавливает Снежинку и, отцепив корду, передает поводья мне.

– Пробуйте.

И я пробую. Сначала шагом. Затем рысью. Для галопа дворик тесноват, да и Снежинка – милая девочка – не так давно болела. Мы с ней прекрасно друг друга понимаем.

– Я на ней поеду?

Сержант качает головой. Он молчалив, по-прежнему загадочен и глубоко пофигистичен к происходящему вовне. Но я ему жизнью обязана. И вообще, Сержант хороший. Тисса, правда, его боится, но она, насколько я успела заметить, боится всех без исключения.

– Их светлость подберет вам достойную лошадь.

Ну… Снежинка более чем достойна. К тому же я ей доверяю – не сбросит, не понесет. Но Снежинка принадлежит Сержанту, и разлучать их неправильно.

А вечером Кайя знакомит меня с жеребцом игреневой масти.

Конь и вправду хорош. Огромный. Массивный. С широкой грудью и мощными ногами. Его копыта выкрашены белым. Грива и хвост длинны. А взгляд лиловых очей преисполнен наивного удивления.

– Гнев. – Кайя позволяет коню коснуться моей ладони. – Он очень надежный.

И я верю.

Они с конем похожи.

Шесть дней до свадьбы…

Гнев идет мягче Снежинки. Он ступает так, будто всецело осознает важность задачи. Еще немного, и я поверю, что Кайя предварительно побеседовал с конем на предмет того, как следует с нашей светлостью обращаться. Но главное, что мне уже не страшно упасть. Скорее я свалюсь с дивана, чем с этой живой глыбины. И Сержант, глядя за тем, как я пытаюсь развернуться, хмыкает. Не понять – одобрительно или нет.

А бумаги у меня отбирают: отчетами, налогами и «Золотым берегом» занимаются другие, специально обученные люди. Нашей же светлости и без него забот хватает. К обеду доставляют платье.

Оно чудесно.

Оно именно такое, о котором я мечтала.

– Вы так красивы! – Тисса от восторга хлопает в ладоши, и паренек-портной кланяется.

Он счастлив угодить нашей светлости, но платье еще не готово. Осталось немного… другие? Нашей светлости не следует волноваться. Гильдия не подведет.