Ленин в судьбах России - Абдурахман Авторханов

Какие же аргументы Ленина? В первом письме от 12–14 сентября 1917 г. (накануне открытия Демократического совещания) Ленин пишет в ЦК: "Получив большинство в обоих столичных Советах, большевики и могут взять власть в свои руки… На очереди дня поставить вооруженное восстание в Питере и Москве, завоевание власти, свержение правительства. Обдумать, как агитировать за это, не выражаясь так в печати" (Ленин, ПСС, т.34, стр.239–240). Ленин считает нужным дать ясную инструкцию, с чего начать само восстание. Поэтому во втором письме от 13–14 сентября Ленин преподносит ЦК нечто вроде тактико-стратегического трактата под названием "Марксизм и восстание". Его главная мысль: восстание — искусство. Отсюда и практические указания:

"А чтобы отнестись к восстанию по-марксистски, то есть как к искусству, мы в то же время, не теряя ни минуты, должны организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты, окружить Александринку (там должно было 15 сентября открыться

Демократическое собрание — А.А.), занять Петропавловку, арестовать генеральный штаб и правительство… занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать с ним по телефону все заводы, все полки, все пункты вооруженной борьбы" (там же, стр.247).

Эти письма Ленина ЦК обсудил на заседании 15 сентября. На нем присутствовали: Троцкий, Каменев, Рыков, Ногин, Сталин, Свердлов, Дзержинский и другие, всего 16 человек из 24 членов ЦК. Из протокола обсуждения этих писем видно, что ЦК требования Ленина отклонил. В постановлении ЦК сказано:

"ЦК, обсудив письма Ленина, отвергает заключающиеся в них практические предложения, призывает все организации следовать только указаниям ЦК и вновь подтверждает, что ЦК находит в текущий момент совершенно недопустимым какие-либо выступления на улицу… Членам ЦК, ведущим работу в Военной организации и в Петроградском Комитете, поручается принять меры к тому, чтобы не возникло никаких выступлений в казармах и на заводах" ("Протоколы ЦК РСДРП (б)", Москва, 1958, стр.55).

Как бы для успокоения своего вождя ЦК дополнительно записывает: "В ближайшее время назначить собрание ЦК, посвященное обсуждению тактических вопросов” (там же). ЦК тут же выносит и постановление: уничтожить все письма Ленина, кроме одного экземпляра.

Ленин с самого начала отнесся отрицательно к идее участия большевиков в Демократическом совещании и в Предпарламенте. Он стоял за бойкот. Троцкий поддерживал Ленина, но решением большинства ЦК была признана необходимость участия в обоих органах. Однако, Ленин не успокоился. Он начал поносить всякими сердитыми словами "старых большевиков”, сеющих "конституционные иллюзии", которые могли оказаться гибельными для его стратегии. Он продолжает бомбардировать категорическими письмами не только ЦК, но явно в нарушение устава, апеллирует, минуя ЦК, непосредственно к местным комитетам партии. Ленин идет даже на то, что пишет статью "Ошибки нашей партии", критикуя линию ЦК. В этой статье, отклоненной органом ЦК "Рабочий путь", он замечает: "Надо было бойкотировать Демократическое совещание… Надо было бойкотировать Предпарламент" (Ленин, ПСС, т.34, стр.262). Во всех письмах и обращениях Ленина к ЦК и местным комитетам одно и то же категорическое, настойчивое и бескомпромиссное требование: не медля, не откладывая, сейчас же назначить срок восстания и всю дальнейшую работу партии подчинить этой цели. ЦК все это столь же категорически отвергает. Вот тогда Ленин решил предъявить ЦК ультиматум: или ЦК назначит восстание, или он уходит из его состава. Таково его письмо на имя ЦК от 29 сентября. В нем говорится:

"Если бы ударили сразу, внезапно из трех центров, в Питере, Москве и Балтийском флоте, то девяносто девять сотых за то, что мы победим с меньшими жертвами, чем 3–4 июля… При таких шансах, как теперь, не брать власть, тогда все разговоры о власти Советов превращаются в ложь… Видя, что ЦК оставил даже без ответа мои настояния в этом духе с начала Демократического совещания, что Центральный орган вычеркивает из моих статей указания на такие вопиющие ошибки большевиков, как позорное решение участвовать в Предпарламенте, как представление места меньшевикам в Президиуме Совета (по решению ЦК большевиков от 25 сентября был избран Президиум Петроградского Совета, как "коалиционный президиум" в составе 4 большевиков, 2 эсеров и 1 меньшевика — А.А.) и т.д. и т. д., видя это, я должен усмотреть тут "тонкий" намек на нежелание ЦК даже обсудить этот вопрос, тонкий намек на зажимание рта и на предложение мне удалиться. Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собою свободу агитации в низах партии, ибо мое крайнее убеждение, что если мы будем "ждать" съезда Советов и упустим момент теперь, мы губим революцию" (Ленин, там же, стр.282–283).

ЦК отверг и этот ультиматум, а само письмо решил сжечь, не доводя до сведения всех тех, кому Ленин его адресовал: "Для членов ЦК, Петроградского Комитета, Московского Комитета и Советов". Есть воспоминания Бухарина об обсуждении этого письма на заседании ЦК, с которыми он выступил еще при жизни Ленина на вечере, посвященном четвертой годовщине Октября. Бухарин говорил, что "письмо Ленина было составлено чрезвычайно решительно… Мы все были ошарашены… Может быть, это было единственный раз в истории нашей партии, когда ЦК единогласно постановил сжечь письмо Ленина… Хотя мы верили, что нам безусловно удастся захватить власть в Петрограде и Москве, но мы думали, что в провинциях мы все еще не в силах добиться этого" (обратный перевод из немецкого издания "Истории русской революции" Троцкого).

Письмо Ленина все-таки заставило ЦК приступить к практической подготовке восстания, тем более, что точка зрения Троцкого по тактическим вопросам касательно Демократического совещания и его Предпарламента полностью совпадала с позицией Ленина. Совпадение позиций этих двух лидеров — вождя ЦК Ленина и Председателя Петроградского Совета Троцкого прорвало "единый фронт" в ЦК против Ленина: 5 октября ЦК выносит решение — всеми голосами кроме одного — уйти из Предпарламента, а 7 октября в Предпарламенте с декларацией о выходе выступает сам Троцкий, мотивируя выход тем, что Предпарламент лишь инструмент Временного правительства, которое отказывается заключить мир, дать землю крестьянам, созвать Учредительное собрание, хочет уничтожить Советы. Того же 7 октября, по специальному решению ЦК от 3 октября, Ленин возвращается из своего финляндского подполья в Петроград, чтобы быть ближе к ЦК и Петроградскому Совету. На всякий случай он сбрил бороду и усы, надел грим и ему сделали фальшивое удостоверение на имя рабочего Константина Петровича Иванова. Эти предосторожности в общем-то были излишни, ибо после корниловских дней Ленина никто не ищет, обеим сторонам было выгодно молчаливое соглашение: Ленину важна роль преследуемого "мученика", а правительству — ограничение свободы действий Ленина. Через три дня — 10 октября 1917 г. происходит заседание ЦК при участии Ленина, посвященное только одному вопросу: восстанию. Об этом историческом заседании рассказывает Суханов:

"Собрался полностью большевистский ЦК… О, новые шутки веселой музы истории! Это верховное и решительное заседание состоялось у меня на квартире, на Карповке (д. 32, кв. 31). Но все это было без моего ведома. Я по-прежнему очень часто заночевывал где-нибудь вблизи редакции или Смольного, то есть верст восемь от Карповки. На этот раз к моей ночевке вне дома были приняты особые меры: по крайней мере, жена моя точно осведомилась о моих намерениях и дала мне дружеский, бескорыстный совет — не утруждать после трудов дальнейшим путешествием. Во всяком случае, высокое собрание было совершенно гарантировано от моего нашествия ("Записки о революции", книга VII).

Никаких "шуток веселой музы истории" тут, конечно, нет. Суханов, видимо, разводит здесь дипломатию, шитую белыми нитками, чтобы снять с себя моральную ответственность за предоставление в распоряжение штаба большевиков своей квартиры для заседания, на котором было принято решение уничтожить русскую демократию. Поэтому он намеренно умалчивает, что его жена Г.К.Флаксерман-Суханова была членом большевистской партии и сотрудником Свердлова по секретариату ЦК партии большевиков. Суханов знал больше, чем он сообщил в своих "Записках". Недаром его газета "Новая жизнь" первой в стране сообщила, что "два видных большевика" — Каменев и Зиновьев, — голосовали против восстания.

На собрание Ленин явился в парике с удостоверением на имя Иванова, а Зиновьев с бородой, но без своей шевелюры и тоже с фальшивым удостоверением (Зиновьев без риска уже с сентября появлялся на заседаниях ЦК, его даже хотели легализовать под залог, но ЦК не хотел оторвать его от Ленина). Протокол заседания перечисляет его участников по степени важности в следующем порядке: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов (Оттоков) — 12 членов ЦК из 24. Председательствует Свердлов. Главный политический доклад сделал Ленин, который в концентрированной форме выражал требование о восстании, обоснованное еще в письмах на имя ЦК. Ленин говорил, что восстание давно созрело: "Политически дело совершенно созрело для перехода власти… Надо говорить о технической стороне. В этом все дело. Между тем мы, вслед за оборонцами, склонны техническую подготовку восстания считать чем-ть вроде политического греха. Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами, бессмысленно" ("Протоколы ЦК…", стр.84–85). Голосуется за резолюцию Ленина, в которой сказано, что внешняя и внутренняя обстановка "ставит на очередь дня вооруженное восстание. Признавая таким образом, что вооруженное восстание вполне назрело, ЦК предлагает всем организациям руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы" (там же, стр.85–86). За резолюцию голосовало 10 человек, против два (Каменев и Зиновьев). Таким образом решение о восстании было принято меньшинством ЦК (10 за, против 2, отсутствуют 12). По предложению Дзержинского было создано "для политического руководства на ближайшее время Политическое бюро" из семи членов ЦК. Туда вошли: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Сталин, Сокольников и Бубнов. Политбюро такого состава никогда больше не упоминается в партийных документах. Так что оно оказалось мертворожденным (как действующий орган ЦК оно впервые появляется в 1919 г. рядом с Оргбюро и Секретариатом). Очень характерно, как сам Ленин объясняет в резолюции свою спешку с восстанием. Он признает, что существует "угроза мира" империалистов с целью удушения революции в России" ("Протоколы…", стр.86). Другими словами: если Россия и ее союзники заключат с Германией и ее союзниками мир, то мы, большевики, проиграли революцию! Эта "угроза мира" дополнялась еще и другой "угрозой": ЦИК Советов и Временное правительство были заняты разработкой проекта закона о переходе помещичьих земель в руки крестьян. Между тем "мир" и "земля" как раз и были те два кита, на которых строилась вся ленинская стратегия захвата власти. Убить этих двух китов — значит, убить ленинский заговор.