От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе - Проспер Буассонад

Часто и представители аристократических профессий, где умственный труд преобладал над ручным, например нотариусы, врачи, аптекари и золотых дел мастера, объединялись в корпорации, причем делали это рано, и их корпорации даже входили в число самых уважаемых. Такими были arti maggiori во Флоренции. В других случаях такими привилегированными союзами становились те профессиональные объединения, члены которых сумели внушить обществу уважение к себе тем, что быстро богатели, и теперь использовали свой плутократический престиж, – например, гильдии банкиров, менял и владельцев крупных мануфактур. И наконец, когда некоторые профессии, например выпекание хлеба, переставали быть семейными или домашними, объединениям их представителей тоже удавалось вступить в ряды корпораций.

Свободные ремесленные союзы и клятвенные корпорации, союзы на общих законодательных основаниях и привилегированные союзы, в которые объединялись коммерческие и промышленные слои населения, в значительной степени способствовали организации трудящихся масс. В них городские труженики учились солидарности и дисциплине под руководством свободно избранных начальников и под властью уставов и законов, которые составили они сами, а все городское население дополнило поправками. Эти объединения выстраивали их в мощную иерархическую структуру, основанную на профессиональном мастерстве, и обеспечивали им независимость и достоинство труда. Именно союзы и корпорации давали работнику возможность пользоваться плодами его труда тем, что добивались отмены или ограничения старинных прав феодальных сеньоров и гарантировали своим членам экономическое равенство. И в свободном ремесленном союзе, и в корпорации доступ к званию мастера и праву заниматься торговлей был открыт для любого, кто мог дать гарантии соблюдения норм нравственности и технического мастерства. В эту золотую пору Средних веков для того, чтобы стать мастером, было достаточно отслужить положенное время в качестве ученика, пройти испытание (на соответствие), которое в те дни было простым и практичным, или даже просто предъявить свидетельство о том, что, по общему мнению, ты считаешься умельцем в своем деле, затем внести несколько не очень больших вступительных взносов и устроить за свой счет не очень дорого стоивший обед или праздник; часто соискатель даже не должен был платить взносы и не нес никаких расходов.

Между рядовым ремесленником, которого называли «странствующий подмастерье», и мастером была лишь та разница, которую создает небольшое и часто временное различие в имущественном или общественном положении. И тот и другой проходили одно и то же профессиональное обучение. Подмастерье мог стать мастером в день, когда женился на дочери одного из мастеров, или в любое время, когда ему удавалось накопить небольшую сумму, необходимую для того, чтобы начать собственное дело. Странствующий подмастерье был волен работать как хотел; он был связан лишь соглашением, заключенным на определенный срок, содержавшим определенные гарантии и устанавливавшим взаимные обязательства. Мастер и подмастерье в повседневной жизни были товарищами. У подмастерья было свое место в его ремесле, он участвовал в выборе должностных лиц и мог воспользоваться моральной и материальной помощью ремесленного братства. Свободное или клятвенное объединение, в которое он входил, признавало и защищало его индивидуальность. Там подмастерье находил поддержку, а не помехи, и благодаря членству в объединении его личность становилась более свободной и уважаемой. Ремесленный союз оказывал будущему мастеру и будущему подмастерью одинаковые благодеяния – давал и тому и другому профессиональное образование, то есть место ученика. Срок ученичества мог быть разным (от двух до восьми лет) в зависимости от того, насколько трудной была профессия, но обучение всегда было серьезным и эффективным. Ученик находил в мастере сурового и строгого наставника, который обучал его тщательно и по-мужски. Качество этого обучения было таким, что трудовое население городов никогда, ни в какую эпоху не было лучше подготовлено технически для выполнения своей работы.

Каждая из этих трех групп – мастера, подмастерья и ученики – была автономна, свободно управляла своими делами и по собственной воле подчинялась требованиям экономической и общественной дисциплины, необходимой для ее мощи и престижа. Практика самоуправления выработала у них привычку к свободе, чувство ответственности и гражданские добродетели. Клятвенные корпорации, а иногда даже свободные союзы ремесленников имели ассамблеи, парламенты или палаты, в заседаниях которых участвовали мастера, а иногда и подмастерья, права которых, однако, были в большей или меньшей степени ограничены. Они составляли законы, касавшиеся их общих дел, выбирали администраторов и контролировали их деятельность. Эти администраторы, которые в разных местах назывались по-разному – jurés, prud'hommes, baillis, смотрители, rewards, gardes, esgardeurs, veedores, majorats, консулы, ректоры, podestats, викарии, дожи, иногда имели главу, который мог носить разные титулы – приор, проконсул, магистр, mayeur de banni'ere, capmeister. Они принимали полицейские меры и управляли финансами и судом своего союза при помощи советников, синдиков, казначеев, счетоводов, агентов, писцов или секретарей, судебных приставов или эсквайров, сержантов и посыльных. Они посещали мастерские и рынки, назначали наказания и штрафы, приводили мастеров к присяге и председательствовали на церемониях и празднествах. Их выбирали раз в год, и они осуществляли свою власть в интересах всего сообщества, от которого получили полномочия.

Союз был юридическим лицом, то есть мог подать иск в суд, владеть движимым и недвижимым имуществом, рентами, местами собраний (которые назывались ратушами, особняками, steuben, scuole, parloirs), а иногда даже иметь лавки и промышленные предприятия. Он имел законное и всеми признанное место в городской коммуне. Что касалось религии, он строил собственную часовню и с любовью украшал ее. На витражах этой часовни могла быть изображена эмблема ремесла ее прихожан; так сделали в Шартре и Бурже. У союза были документы, подтверждавшие его права и хранившиеся в его архивах, была печать, были эмблема и герб с ее изображением – точно так же, как у господина-феодала и у коммуны. Когда союз поднимал свой штандарт или знамя, на полотнище можно было увидеть изображение святого – покровителя союза и атрибутов ремесла, которым занимались. У плотников это был топор, у сапожников шило, у золотых дел мастеров золотая чаша, крест или корона, а у изготовителей сукна – агнец Божий, окруженный красно-желтым сиянием, на синем фоне. Так труженики, используя как средство свою солидарность, провозгласили и завоевали себе право на благородство.

Городские рабочие так же, как другие классы общества, завоевали себе привилегии. Как купец был государем в своей гильдии, а феодал в своем феоде, так же мастер и ремесленник были правителями в своем ремесле. Они имели монополию на него. В эпоху, когда свободный труд только создавал свою организационную структуру, было полезно, чтобы область деятельности представителей каждой профессии была точно определена: это предотвращало напрасную трату производительных сил и обеспечивало спокойное существование производителям. К тому же такие монополии были совсем не строгими. Они гарантировали мелким торговцам и ремесленникам привилегии на местном рынке, но в нее вносило изменения совместное существование свободных и клятвенных цеховых союзов, существование домашней промышленности, которая все же выжила, разрешение иностранцам конкурировать в определенные дни и, наконец, признание за верховной властью – королем, сеньором или правителями города – права провозглашать свободу труда. Этой властью время от времени без колебаний пользовались короли, например Филипп IV Красивый, и коммуны, в том числе французские и итальянские.

Монополия порождала бесконечные судебные процессы по искам одной корпорации к другой: было трудно определить границы области деятельности для каждой из них. Сапожники спорили с башмачниками, изготовители сбруи с изготовителями седел, кузнецы-мастера ковки лезвий с изготовителями рукоятей, торговцы текстильными товарами с торговцами, продававшими дорогие ткани, и еще многие со многими другими. Более того, монополия в этот период не останавливала соревнование, поскольку корпорации еще не приобрели ту косность взглядов и консервативность, которые были характерны для них позже. Соперничество между городами заставляло ремесленные союзы в каждом из них совершенствовать свою работу и внимательно следить за тем, как она выполняется. По техническому мастерству и совершенству отделки работа средневековых ремесленников во многих отношениях выигрывает при сравнении с изделиями их современных собратьев по профессии.