Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2 - Вероника Шэн

опасаясь, что Хасэгава мне не поверит, – остальные случаи явно были связаны.

Хасэгава приподнял бровь:

– Что значит, были связаны?

– Этот мужчина был зарезан, но два остальных… Они были убиты одним и тем же способом, причем очень странным. У обоих кровоизлияние под конъюнктиву, следы рвоты и специфический цвет кожи. Но главное – признаки смерти от асфиксии без признаков механического воздействия, только… след от укола на шее.

Глаза Хасэгавы расширились. Он недолго молчал, обдумывая услышанное, а затем, усмехнувшись, посмотрел на меня с любопытством:

– Это странно, да… Но зачем ты вообще осматривала шеи трупов?

Я хмуро посмотрела на Хасэгаву:

– Это не я… в первый раз. Я просто хотела уйти подальше. Это Кадзуо обнаружил след от укола. – Я решила не говорить про брелок. – А я на всякий случай проверила второй труп, на который наткнулась с Араи-сенсеем. Хотела убедиться… И тоже нашла след от иглы.

– С Араи-сенсеем? – переспросил Хасэгава.

– Да, один из моих друзей, – кивнула я, а сердце на мгновение сжалось от печали. И страха. – Помните, оммёдзи, который был с нами в проклятой деревне?

Хасэгава улыбнулся немного веселее и кивнул.

– Ему ты тоже рассказала про первого убитого?

Я кивнула.

– А остальным друзьям?

– Нет… – нахмурилась я. – Решила, что не стоит. Хотя, может, зря.

– Не переживай. По сути, то, что ты знаешь, это ничтожно мало. И это знание не способно помочь спастись от убийцы. Так что даже если бы ты и рассказала, опасность не стала бы значительно меньше.

– Не знаю, может, вы и правы, Хасэгава-сан. Но кто это может быть? И зачем это нужно?

В голове пронеслась неожиданная мысль.

– Вдруг это Атама? – спросила я. На мой взгляд, такой способ убийства подошел бы этому психопату. Жестоко, хладнокровно, но при этом руки не испачканы в крови. В буквальном смысле. Атама выглядел так, словно носил с собой антисептик. Я легко могла представить у него в руке шприц с ядом.

И эти его слова…

«В этом месте я лишь помогаю сократить число глупцов».

Хоть этот город и пропитан жестокостью, страхом и отчаянием насквозь… вряд ли здесь ходит так уж много психопатов.

Хасэгава с презрением поморщился, но быстро вернул лицу спокойное выражение:

– Сомневаюсь.

– Но почему? – Меня удивила уверенность в голосе Хасэгавы.

– Он же слабый. Он полагается на ум и хитрость, а не на физическую силу. Не думаю, что жертва дала бы вколоть себе что-то без сопротивления. – Хасэгава прервал мои попытки возразить и продолжил: – Да и мне все же кажется, что ему нравится избавляться от людей в тех обстоятельствах, когда для этого требуются в первую очередь слова. Обман, манипуляция… молчание.

Я хотела было поспорить, но лишь пожала плечами. От подобных обсуждений правда не откроется. Возможно, я была права. Возможно, прав был Хасэгава. Но вывод напрашивался один: необходимо оставаться начеку. Все время. И особенно при встрече с Атамой. Хотя это я поняла уже давно, без дополнительных подозрений насчет этого психопата.

– Давай лучше постараемся забыть об… этом, – поморщился Хасэгава. – И еще поищем твою команду.

Он улыбнулся, и я ответила тем же. Мне было очень приятно, что Хасэгава стремится помочь, но…

Но в глубине души я очень сомневалась, что мы кого-то найдем. Этот город проклят.

Мы шли по улицам и переулкам, и с каждой минутой уверенность, что Йоко, Ивасаки, Араи и Эмири нам встретить так и не удастся, все росла. Я все больше убеждалась, что этот город действительно меняется каждую ночь, так что почти невозможно попасть на одну и ту же улицу несколько раз. Как и говорила Эмири. Но все же…

Все же еще оставался шанс встретиться во время страшной истории. Эта вероятность была гораздо выше вероятности столкнуться на улице. Главное… Я не хотела продолжать эту мысль, но она вспыхнула в голове против моей воли.

Главное, чтобы все из моей команды еще были живы. Даже если компания Ватару и Тэкуми не навредила им, уже прошла одна страшная история, и кто знает, что могло случиться. Ведь однажды один из нас уже…

Я качнула головой. Нельзя позволять подобным мыслям надолго задерживаться в голове.

Так и не найдя Араи, Йоко, Ивасаки или Эмири, мы с Хасэгавой забрели в заброшенный салон красоты, где и решили заночевать. По пути мы заглянули в еще один магазин, и я все же нашла себе новую толстовку.

Отцепив от пояса ножны и аккуратно положив их на столик у зеркала, я устроилась в мягком кресле, откинув спинку. Хасэгава занял место неподалеку, но, судя по всему, пока не собирался спать, погрузившись в размышления.

Я почти не отдохнула после кайдана, и меня сильно клонило в сон, а ноги болели из-за бега по лесу и целого дня пеших поисков. Я прикрыла глаза, казалось, всего на несколько секунд, но, проснувшись, увидела за окном бледный рассвет. Я проспала без сновидений почти всю ночь, но все равно чувствовала себя разбитой. Организм отказывался погружаться обратно в сон, и, тяжело вздохнув, я оставила попытки снова уснуть. Потирая глаза, села и размяла шею.

Встав и потянувшись, я умылась водой, которую мы взяли в супермаркете, но аккуратно, чтобы та не попала в рот. Затем взяла с одного из столиков перед рядом зеркал расческу и попыталась привести в порядок свои длинные волосы. Обычно они были у меня гладкими и блестящими, но после пребывания здесь… Их вид оставлял желать лучшего. С сожалением поморщившись, я завязала высокий хвост, оставив челку химэ висеть у лица.

Не удержавшись, я начала рассматривать собственное отражение в зеркале, чего, казалось, не делала уже очень давно.

Лицо заметно осунулось, а под глазами залегли глубокие тени, щеки и правую скулу покрывали мелкие царапины, а на челюсти красовался небольшой синяк. На шее еще виднелись следы от пальцев гаки, но они уже почти сошли, зато царапины от ногтей Ямамбы до сих пор ярко выделялись на бледной коже.

– Доброе утро. – Я услышала за спиной голос Хасэгавы и отвернулась от своего отражения.

– Доброе утро, – отозвалась я, подхватила рюкзак с нашими припасами и села на стул перед одним из столиков.

Хасэгава сел напротив. Он был бледнее обычного и выглядел даже более уставшим, чем вчера вечером.

– Не спалось? – спросила я с сочувствием.

– Мысли в голове бывают как якоря: держат тебя в реальном мире, не давая отчалить в мир сновидений, – печально улыбнулся Хасэгава.

– Понимаю, – кивнула я и, не зная, что еще сказать, спросила: – Что вы будете? У нас есть дораяки[53], моти[54], тофу и пачка крекеров.