Маршал Конев - Владимир Дайнес

Сталин, изучив предложения командующих фронтами, решил, укрепляя оборону на всех важнейших направлениях, сосредоточить основные усилия севернее и южнее Курска, где, как ожидалось, должны развернуться главные события. Здесь предусматривалось создать сильную группировку войск, которой предстояло, отразив удары противника, перейти в наступление, нанося главный удар на Харьков, Полтаву и Киев с целью освобождения Донбасса и всей Левобережной Украины. На Маршала Советского Союза Жукова возлагалось общее руководство Центральным и Воронежским фронтами и контроль над выполнением указаний Ставки ВГК.

«…Уже в середине апреля, — свидетельствует Жуков, — Ставкой было принято предварительное решение о преднамеренной обороне (здесь и далее выделено Жуковым. — Авт.). Правда, к этому вопросу мы возвращались неоднократно, а окончательное решение о преднамеренной обороне было принято Ставкой в начале июня 1943 года. В то время фактически уже стало известно о намерении противника нанести по Воронежскому и Центральному фронтам мощный удар с привлечением для этого крупнейших танковых группировок и использованием новых танков “тигр” и “пантера” и самоходных орудий “фердинанд”.

Главными действующими фронтами на первом этапе летней кампании Ставка ВГК считала Воронежский, Центральный, Юго-Западный и Брянский. Здесь, по нашим расчетам, должны были разыграться главные события. Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, нанести им поражение, и в первую очередь разбить танковые группировки противника, а затем, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Одновременно с планом преднамеренной обороны и контрнаступления решено было разработать также и план наступательных действий, не ожидая наступления противника, если оно будет затягиваться на длительный срок.

Таким образом, оборона наших войск была, безусловно, не вынужденной, а сугубо преднамеренной, и выбор момента для перехода в наступление Ставка поставила в зависимость от обстановки. Имелось в виду не торопиться с ним, но и не затягивать его»{287}.

Выводы Жукова из сложившейся обстановки и о намерениях Верховного Главнокомандования вермахта, как стало известно позднее, в целом подтверждает и оперативный приказ № 6, подписанный Гитлером 15 апреля. Он содержит задачи войск и мероприятия по их обеспечению в новой наступательной операции, получившей условное наименование «Цитадель». В приказе отмечалось: Щелью наступления является сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода и другой — из района южнее Орла, путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их. В ходе этого наступления в целях экономии сил следует занять новый сокращенный фронт по линии Нежега — р. Короча — Скородное — Тим — восточнее Щигр — р. Сосна»{288}.

Командующие группами армий «Юг» и «Центр» генерал-фельдмаршалы Э. фон Манштейн и Х.Г. фон Клюге, а также начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковник К. Цейтцлер были настроены решительно по поводу проведения операции «Цитадель». Но их оптимизм не разделял командующий 9-й армией генерал-полковник В. Модель. Он, располагая данными о создании советскими войсками сильно укрепленной обороны в районе Курской дуги, 4 мая в Мюнхене на совещании с участием Гитлера высказал опасения о возможности прорыва такой обороны. Доклад Моделя, который пользовался особым доверием фюрера, произвел на него сильное впечатление. Он стал опасаться, что наступление не будет проведено быстро и успешно или, по крайней мере, так быстро, чтобы осуществить окружение крупных сил противника. Поэтому Гитлер заявил о необходимости еще раз обдумать вопрос о проведении операции «Цитадель» в срок или об его переносе. 11 мая фюрер решил перенести начало операции на середину июня.

И.В. Сталин неоднократно получал от всех видов разведки сведения о сроках начала операции «Цитадель». 8 мая штабы Центрального, Брянского, Воронежского и Юго-Западного фронтов были предупреждены Ставкой ВГК о том, что удары на орловско-курском или белгородско-обоянском направлении следует ожидать 10–12 мая. Затем 20 мая было сообщено о намерении противника начать наступление в период 19–26 мая. Виновником всего этого был Гитлер. Не лишенный дара предвидения, он чувствовал опасность, так как не был полностью уверенным в успехе затеваемого мероприятия. Однако 1 июля фюрер определился с окончательной датой перехода в наступление — 5 июля. «Свое решение начать операцию “Цитадель” он обосновывал правильно тем, что мы не можем больше ждать, — вспоминал фон Манштейн, — пока противник начнет свое наступление, возможно, лишь зимой или после открытия второго фронта. Быстрый и полный успех наступления желателен также в связи с тем влиянием, какое он окажет на наших союзников и на нашу родину»{289}.

Решение Гитлера не было тайной для советской Ставки. 2 июля она сообщила командующим войсками Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, что, по имеющимся сведениям, противник может перейти в наступление в период 3–6 июля.

Группе армий «Юг» приказывалось сосредоточенными силами нанести удар из района Белгорода и к западу от него с целью прорыва обороны войск Воронежского фронта на рубеже Прилепы, Обоянь и соединения восточнее Курска с войсками группы армий «Центр». Главное направление удара предписывалось прикрыть с запада и с востока{290}. Группа армий «Центр» должна была нанести массированный удар с рубежа Тросна, район севернее Малоархангельска, прорвать оборону войск Центрального фронта на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, и соединиться с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока предписывалось в кратчайший срок выйти на рубеж Тим, восточнее Щигры, р. Сосна, не ослабляя направления главного удара. Прикрытие наступающей группировки с запада намечалось осуществить частью имеющихся сил. От войск группы армий «Центр», оборонявшихся на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с группой армий «Юг», требовалось путем частных ударов специально созданными группами сковать советские войска и затем нанести удары по окружаемой группировке противника.

Итак, обе стороны ставили перед собой весьма ответственные задачи. Для их выполнения нужны были соответствующие силы и средства. Группа армий «Центр» насчитывала 460 тыс. человек, около 6 тыс. орудий и минометов и до 1,2 тыс. танков и штурмовых орудий. Ей противостоял Центральный фронт, имевший свыше 710 тыс. человек, 5280 орудий всех калибров, более 5,6 тыс. минометов, 1783 танка и САУ, около 1,1 тыс. самолетов. Его сосед, Воронежский фронт насчитывал около 630 тыс. человек, свыше 4 тыс. орудий всех калибров, 4150 минометов, 1661 танк и САУ, около 1,1 тыс. самолетов. Ему предстояло померяться силами с 4-й танковой армией и армейской группой «Кемпф» группы армий «Юг» и 2-й полевой армией группы армий «Центр», которые насчитывали 440 тыс. человек, 4 тыс. орудий и минометов и до 1,5 тыс. танков и штурмовых орудий{291}. По мнению В.Н. Замулина, в трех танковых корпусах (48-й, 3-й, 2-й танковый корпус СС) группы армий «Юг», нацеленных на прорыв главной полосы обороны Воронежского фронта, насчитывалось 1543 танка и штурмовых орудий{292}.