Проклятый или небеса в его глазах (СИ) - Сонина Ольга

Настаивать он не стал.

Некоторое время мы потратили на разглядывание чертежей. Деймон терпеливо объяснял что к чему. Я задавала вопросы и даже смогла удивить его некоторыми предложениями и замечаниями. А то! Кто играл в Героев Меча и Магии, тот знает! А сколько рпг-игрушек я прошла от скуки в свободное время. Про программы про переделки и ремонт я вообще молчу. Мысленно погладив себя по головке, я отправилась изучать карту на стене, пока Деймон с чертежами переместился за свой рабочий стол и записывал и зарисовывал внесенные в проект изменения. Соболезную ему! Я еле пережила ремонт однокомнатной квартиры, а тут целый замок. Атас.

Очень скоро рассматривание ярких изразцов, из которых была выложена карта, мне откровенно надоело. Карту я уже успела выучить. Моим образованием дядя Сема занимался очень серьезно, почти как своими грибочками. Не уставая повторять, что нейроная сеть мозга все равно, что грибница. И ее надо удобрять. Я, конечно, ничего не поняла. Но упорно изучала все, что подсовывал лич. Белые пятна надо было чем-то заполнять.

Закончив с осмотром карты, как самого интересного не связанного с мужчиной за столом в отдалении, подошла к большому столу и села. Со скрипом выдвинула тяжелое резное кресло или стул, но с ручками в виде львов, что оскалились на невидимого врага. Тяжеленный, но надо же себя чем-то занять. Уселась. Рассмотрела львов, изучила кончиками пальцев филигранную работу мастера, впечатлилась. Стала рассматривать окружающую обстановку, затем перешла на вышивку на рукавах. Прошло еще какое-то время и я сдалась.

— Ты хотел поговорить, — рискнула посмотреть на Деймона.

Кажется, он уже очень давно закончил вносить правки в проект своего замка, и вальяжно откинувшись на спинку своего кресла, задумчиво крутил в руках длинное пестрое перо которым до этого писал. Умиротворенный и с виду сытый хищник, лениво глядящий на мир своими яркими голубыми глазами. Ворот рубахи расслаблен, закатанные рукава обнажали тугие канаты мышц и сильные большие кисти с выпирающими венами, а так же массивную татуировку на обеих руках, что окольцовывала его разнообразием символов. Длинные пальцы ловко держали в руке такую нежную и легкую вещицу. О воспоминаниях о них у меня по спине пробежалось стадо мурашек. Горячих таких, вулканических. И все они ломанулись прямиком туда, где бабочки рождаются. Мурашки-мутанты. Стало жарко.

Он задумчиво покрутил еще секунду другую перышко, но затем встал и, подхватив кожаную папку, опоясанную золотистым шнурком и двинулся в мою сторону. Молча отодвинул соседний стул, развернул его так, что мы оказались друг к другу практически лицом.

— Как голова? — глухо, тихо и крышесносно.

— Нормально, — облизнув ставшие сухими губы, ответила я. Этот жест не остался незамеченным. Взгляд стал еще более раскаленным.

— В целом состояние? Как чувствуешь себя?

— Нормально.

— Смотри, Мир придет, стоит только позвать.

— Все хорошо, честно.

— Ты зелье выпила? — продолжил он допрос с нанизыванием меня на острый клинок своего взгляда.

— Выпила. Только просроченное оно. Не качественное, в смысле, — пришел мой черед расслаблять ставший тугим ворот камзола.

— Просроченное… не качественное… хм… — задумчиво протянул он, потирая гладко выбритый подбородок.

— Да.

— Хм… ладно, разберемся, — сказал, как отрезал. Да так, что вмиг мне вспомнились наши доблестные представители силовых органов.

На стол рядом со мной шлепнулась папка, что до этого покоилась у него в руке. Пододвинувшись ближе, я села на край стула, чтобы было удобней. Размотав золотистую шнуровку, что покрывала папку раскрыла ее. Раскрыла и обомлела. Мои рисунки. Те самые, что я делала в Дрене, пока он якобы был без сознания. Те самые, что изображали древние символы и те рисунки, что я рисовала портнихам, пытаясь объяснить, что именно мне от них нужно. Перебирая в тишине листы, я понимала, что мало того, что тут собраны абсолютно все листы и даже маленькие клочки бумаг, которых касалась моя рука, так они затерты практически до дыр. Словно кто-то постоянно перекладывал их, не выпускал из рук. Затертые уголки, заломы и местами пятнышки, указывали на крайний интерес к ним.

Перелистнув последний листик и, до конца уверившись в своем предположении, я повернулась к нему. Он сидел, подперев рукой, что опиралась на резную спину льва, подбородок и внимательно следил за мной. Вторая его рука покоилась на подлокотнике, кисть расслаблена, ноги разведены и стоят широко. Всем своим видом он показывал, что расслаблен, но я чувствовала, что смотрит, ждет, что скажу, как поведу себя. Внешне расслабленный, но внутренне собранный хищник. Открытый и не скрывающий своего намерения. Поймать меня.

Развернулась к нему, закинула ногу на ногу, оперлась о столешницу локтем всем своим видом показывая насколько независима и вообще… А у самой поджилки трясутся и сердце устроило танцы с бубном.

— Ты забыла, я подумал, что возможно это тебе пригодиться, — нарушил он затянувшиеся гляделки и молчание во время которого я так и не смогла придумать, чтобы такое сказать, чтобы не сдать позиции… которые и так сдала после сегодняшней ночи и бегства в ванную. Купальню, как они тут ее называли.

Подумал он как же…. До дыр затер несчастные листики или его хм… сотрудники затерли.

— Спасибо за беспокойство, не стоило, — ответила я, вежливо улыбаясь и принимая правила игры.

— Почему? Мне казалось, тебе будет интересно узнать, что значат вот эти символы, например.

Он подался вперед, протянул руку, пододвигая папку ближе к себе. Мгновение и он уже выудил из стопки несколько листов изображавших все символы вместе. Два листа и два круга. Он положил их рядом друг с другом и внимательно посмотрел на меня.

— Да. Ты прав, — согласилась я.

— Я могу сказать что это, но прежде я хочу услышать ответы и на свои вопросы, — он снова откинулся на спинку стула и оттуда воззрился на меня.

О-па! А все так хорошо начиналось. Ну, честное слово, не интересно. Торговаться значит решил. А я то было уже отмывать его запятнанный образ своем сознании решила. Думала ну молодец, зелье пыл остужающее раздобыл, заботой окружил (и плевать, что шагу лишнего не ступить, списывалось сие помешательство на сверх заботу из серии «яждракон» что приравнивалось автоматически к «яжмать») и любовницу заводить отказался при еще живой мне. Прям плюс сто-пятьсот очков в карму. Вот и как можно было все это вот так вот взять и прошляпить?

— А ты вообще уверен, что это настолько мне интересно? — откинулась и я на спинку стула, подражая ему.

Не скажу, что я торговаться умею, но пару раз наблюдала, как это делают другие. Занятное зрелище. Попробуем повторить. Не получиться придумаем еще что-нибудь.

— Но что-то же тебя привело в этот город. Библиотеку Валирийских лесов ты уже изучила за эти месяцы. Все что касается менталистики, телекинеза и древних рун. Значит, того что ты ищешь не нашлось у эльфов. Остается лишь детище Элезара. Всеобщая библиотека. Только туда может попасть любой желающий. Остальные не доступны. И поэтому если поразмыслить, то отпадает вопрос о том, где и с кем ты пропадала все это время, и вопрос о том, что тебе понадобилось в Элезавии. Где в Лесах Валерии, у кого — у лича, Семиона, а понадобилась тебе библиотека. Где ты наверняка хотела выяснить, что это такое. А это, — он ткнул пальцем в листы, — древние руны, полузабытые знания, что все еще возможно найти в дебрях памяти первородных.

Спокойный мягкий тон общения, расслабленная поза. Все это имело сокрушительный, но обратный эффект.

Ну прямо Шерлок Холмс какой-то. Ей Богу! И доктор у него имеется. Только не Ватсон.

— Хорошо осведомлен, — складывая ручки на коленках и хлопая ресничками.

Забавно, но сердечко, до этого устраивавшее бешеные танцы с бубном успокоилось, выдохлось и присело отдохнуть. Сложно испытывать дикий интерес к мужчине, который загоняет тебя в угол. В моем воображении все яростней звенела потревоженная цепь кандалов, с помощью которых меня закуют, естественно ради благих намерений, к батарее. А за не имением оной прямо к себе любимому. Чтобы как собачка на поводке прыгала и далеко не убегала.