Алая аура протопарторга - Евгений Лукин

– Арестовали… – со вздохом подтвердил Питирим. – И его, и подпольщиков… А одна фанатичка (по слухам, любимица Африкана) осталась на свободе… В шестнадцать тридцать пять она ограбила музей самостоятельно. А полчаса назад вышла к блокпосту и прорвалась на нашу сторону…

– С иконой? – отрывисто уточнил Партиарх.

– С иконой…

Порфирий насупился и все-таки вернулся за стол. Взъерзнул на высокое сиденье, огладил столешницу… Последнее известие было самым неприятным. Во-первых, если икона возвращается в Лыцк, то одной претензией к Баклужино становится меньше… А во-вторых, как-то это все сразу осложняет международную политическую обстановку… Впрочем, есть тут и положительные стороны: восторг трудящихся, например… А то, стоило с НАТО договориться, сразу брожение какое-то завелось в народе…

– Но она точно не агент Портнягина?

– Скорее всего нет… Слишком уж засвечена…

– А что Баклужино?

– Требует выдачи.

– Чьей?

– Обеих…

Партиарх подумал, вздохнул.

– Перебьются! – решил он. – Божью Матерь не выдадим!.. Фанатичку? Н-ну, эту можно… Со временем… Что там сейчас происходит? Я имею в виду – на границе…

– Народ сбежался… – уныло сообщил митрозамполит. – Всей толпой идут в Лыцк, несут икону… К утру будут здесь.

И к утру они были там. Однако слухи о возвращении в Лыцк чудотворной иконы и об отважной комсобогомолке с победным именем Ника достигли столицы куда раньше самой процессии… Задолго до рассвета все улицы, прилежащие к главной площади, были вновь запружены народом. Многие плакали от счастья.

С первыми лучами солнца людское скопище всколыхнулось и зашумело. Пытаясь очистить дорогу шествию, попятились – и задавили еще четверых старушек в придачу к тем пятерым, что были задавлены вчера.

Это был звездный час Ники Невыразиновой. В черной рясе и алой косынке, с чудотворным образом в руках, ступила Ника на площадь. Глаза художницы пылали. Наконец-то она удостоилась такой встречи, какую заслуживала! Толпы склонялись перед ней в благоговении. Хотя, конечно, не столько перед ней, сколько перед иконой, однако многие, сравнивая чудотворный образ с большеглазым лицом Ники, не могли не отметить определенного сходства. (Между нами говоря, ничего удивительного: копиист, выполнявший в свое время тайный заказ Портнягина, был близко знаком с Невыразиновой.)

Толпа раздалась, образовав узкий прямой проход к мавзолею Африкана. И по этому-то проходу Ника приблизилась к приземистому, но тем не менее величественному сооружению.

Лыцкие Чудотворцы (все Политбюро в полном составе) стояли на первой ступеньке. На третьей, вознесшись над остальными, стоял один Порфирий. Выше, по сторонам от прямоугольного, заполненного чернотой проема, располагались только замершие навытяжку часовые.

Обеими руками Ника воздела икону – и тут произошло то, о чем жители православного социалистического Лыцка долго еще будут впоследствии рассказывать внукам и правнукам.

Негромкий, но мощный вздох прокатился над толпой, и трудно было сказать: сама ли толпа ахнула, или же все-таки звук этот донесся из мавзолея. Затем в наступившей тишине послышались шаркающие шаги, и из темноты проема косолапо ступила на свет Божий знакомая до слез сутулая грузная фигура, облаченная в старую просторную рясу с бурыми подпалинами… С недовольным видом внезапно разбуженного Африкан оглядел простирающуюся у ног бесконечную брусчатку голов…

Запоздало почуяв беду, Партиарх Порфирий обернулся – и, к ужасу своему, встретился глазами с протопарторгом. Страшная пауза длилась секунду, а то и две. Наконец сердце Партиарха не выдержало – и он черной тряпкой опал на свежеуложенные мраморные плиты…

Толпа взревела. Агент баклужинской разведки, следивший за происходящим с крыши одного из домов, торопливо набрал номер сотовика, хитро приконтаченного к взрывному устройству. Рев людской был настолько оглушителен, что грохота не услышали. Медленно и беззвучно мавзолей за спиной протопарторга как бы провалился сам в себя.

В недоумении Африкан посмотрел на тело Порфирия, потом – на часового. Часовой стоял без сознания… Перевел взгляд на Нику. Та шла прямо на воскресшего протопарторга, протягивая чудотворный образ.

Он принял икону – и в этот миг не только ясновидцы, но даже простые избиратели узрели, как возникло и взмыло до небес зыбкое золотисто-алое сияние. Благодать помножилась на благодать, аура – на ауру…

Вне всякого сомнения, это была самая блестящая операция баклужинских спецслужб, проведенная за границей.

Хотя, если вдуматься, в чем их заслуга-то?.. Произошло неизбежное. После сговора с блоком НАТО Партиарх Порфирий сам напросился на роль Бориса Годунова. Шепотки о том, что из-под развалин «Ограбанка» извлекли вовсе не Африкана, а какое-то совершенно постороннее тело (зря, что ли, урну хоронили вместо мумии!), поползли еще во время траурной церемонии. Заставляла задуматься и поспешность погребения… Словом, народ уже тогда был морально готов ко второму пришествию протопарторга. А когда народ бывает готов к чему-нибудь морально, это что-нибудь неминуемо сбывается.

Даже если бы Африкан не встретился с Глебом Портнягиным и не воспользовался помощью баклужинской контрразведки, аура так или иначе налилась бы вскоре алым сиянием и погнала его в Лыцк все с той же иконой в руках…

Кое-кто скажет: ну а если бы Анчутка промахнулся, метнув барабашкой в убийцу? Если бы, короче, застрелили Африкана?.. Да воскрес бы как миленький!.. Коли верит народ, что Африкан жив, – стало быть, жив. И не фиг тут мудрствовать!..

Ладно. Предположим: убили – и не воскрес! Все равно ведь тут же найдется кто-нибудь похожий! Или даже непохожий – такое тоже бывало… По большому счету: разница-то в чем?.. Лжедимитрий Второй действовал нисколько не хуже Лжедимитрия Первого…

Обыватель, разумеется, ужаснется, ахнет: «Как это никакой разницы? Человека-то – нет!» Но на то он и обыватель, чтобы сходить с ума по пустякам и задавать совершенно вздорные вопросы. Ну, скажем: «Почему должен погибнуть обязательно я?..» И никак его не убедишь взглянуть на это дело с государственной точки зрения…

Да, но если все прекрасно осуществилось бы само собой, то зачем понадобились Выверзневу эти лишние хлопоты: вводить в действие Нику, взрывать мавзолей?.. То есть как это «зачем»? Как это «зачем»?.. А звание генерал-майора?.. А кресло шефа баклужинской контрразведки?.. Поймите вы наконец: свержение Партиарха Порфирия было лишь средством! А истинной-то целью операции, как ни крути, было свержение Толь Толича!..

Африкан не обманул подельника. Да он и не собирался его обманывать. Очередная беседа Глеба Портнягина со специальной комиссией ООН должна была произойти в десять утра в кленовом зале Президентского Дворца. Полдевятого протопарторг прибыл с иконой на заброшенный комплекс ПВО. Из шести изделий лишь одно – хотя бы в общих чертах – напоминало ракету. Его-то и взгромоздили на пусковую установку, и отступив, сокрушенно покачали головами. Особенно удручающе смотрелись дыры в обшивке – результат прошлогодних учений, когда сгоряча пытались перегрузить изделие, не дождавшись полной остановки гироскопов. Бешеные волчки выскочили наружу и наделали много бед, прежде чем армейский митрозамполит сообразил смирить их молитвой…