Утоли моя печали - Лев Копелев

Ну, а здесь, у вас? Мне уже не раз говорили заключенные и некоторые вольные, что русские и украинцы тоже не любят евреев, потому что те захватывают лучшие места, лучшие квартиры. Да, да, я и сам на это возражаю, что среди заключенных тоже много евреев. А мне говорят, это только в последнее время их прижимать стали. Уже после войны. Потому что, когда русские солдаты погибали на фронтах, евреи устраивались в тылах, богатели и ордена покупали. Разумеется, я этому не слишком верю. Но ведь это все говорится здесь, в рабоче-крестьянском социалистическом раю. Значит, не только нацисты против евреев!

Да-да, знаю, многовековые предрассудки! Да-да, знаю, что и немцы вызывают неприязнь у многих иностранцев. И сейчас и раньше. Немцам завидуют... Но немцы, уезжая из Германии, растворяются в других нациях и самоотверженно служат другим странам. Когда создавались Соединенные Штаты, там жили сотни тысяч немцев. И первый Конгресс обсуждал вопрос, какой язык считать государственным - немецкий или английский. Решение об английском приняли большинством в один голос. И этот голос принадлежал немцу... Ну, разумеется, вы должны считать это сказкой. Потому что книги, по которым вы учились, писали американские националисты или марксисты...

Его невозможно было переубедить в том, что он когда-то счел истиной. Любые возражения он отстранял как "искаженные пропагандой".

В 1950-53 гг. на шарашке работали 14-15 немцев и австрийцев, и он как-то само собой стал их вожаком, лидером землячества, хотя многие превосходили его и по возрасту, и по образованию.

Он старался внушить нам уважение к своим подопечным:

- Хорст Р. - очень серьезный практик и дипломированный инженер. Но доктор Фриц Б. уже "доктор-инг" (доктор-инженер). И это значит, что он ученый инженер высшего класса. Я не придаю особого значения академическим званиям. Есть у нас в Германии традиция мещанского почитания: "Ах, доктор, ах, профессор". Но я-то знаю немало таких, кто просто высиживал диссертации - читал, зубрил, переписывал, и пожалуйста - "доктор философии". Но "доктор-инг" - это совсем иное дело. Для этого звания нужно доказать ученость на практике.

Наши иностранцы долго не имели денег. Все другие арестанты после двух-трех месяцев работы на шарашке начинали получать от 50 до 150 рублей в квартал, в зависимости от установленной категории. Эти деньги и переводы от родственников мы получали в виде квитанций, которые можно было прикладывать к заявкам на ларек. Ежемесячно тюремный завхоз привозил ларек по заранее полученным заявкам. Можно было заказывать масло, колбасу, мыло, консервы, сгущенное молоко, зубной порошок, табак, носки, бритвенные лезвия и т.п.

Каждый раз, когда составлялись такие заявки, Курт приходил к тем из нас, кого считал друзьями-приятелями:

- Хорошо бы хоть полкило масла для Тони К. Он ведь самый молодой у нас и такой истощенный берлинский мальчишка... Нельзя ли сигары для доктора Б.? У него скоро день рождения... Хоть каких-нибудь конфет или мармеладу для инженера Ф. Он так истосковался по сладкому... А для инженеров Л. и М. я очень прошу зубные щетки и пасту. Это так омерзительно - чистить зубы намыленным пальцем, и к тому же мыло, которое нам здесь выдают, воняет падалью.

Не помню, чтобы когда-либо он просил для себя.

Разумеется, мы заказывали и для него мыло, сласти и масло. Он изысканно благодарил и спешил "реваншировать". Мне он принес маникюрный прибор, отлично сработанный из нержавеющей стали, и такой же перстень с печаткой. И несколько раз добывал через своих вольных коллег четвертинку водки или флакон спирта.

Мои добрые отношения с Куртом выдержали немало разногласий, но были подорваны военными событиями в Корее. Он так радовался наступлению американцев, так обозлился на вмешательство китайцев и на их успехи, что мы спорили все более сердито. Некоторое время почти не разговаривали.

Вскоре после смерти Сталина новый начальник тюрьмы сменил завхоза и завстоловой. Оказалось, что нас долго обворовывали. Большинству уже давно полагались харчи и курево высших категорий.

Курт раньше всех узнал приятные новости. У него были заказчики среди вертухаев. Он прибежал обрадовать меня сообщением, что мы теперь будем получать вдвое больше мяса, масла и сахара, чем раньше, что, оказывается, нам полагалось два яйца, а не одно, как давали до сих пор. И свинины куда больше, и красную икру через день, а ведь раньше давали только иногда в выходные, и крохотные порции.

- Я слышал, как все тут рассуждали, когда еврейских врачей освободили. И сомневался. Вы-то всегда надеялись на лучшее, вы - марксист-оптимист. Но теперь и я вижу на горизонте серебряную полосу. Может быть, это и вправду рассвет?..

В мае 1953 года некоторые офицеры-инженеры и даже кое-кто из тюремных служащих говорили нам, что скоро всех немцев отправят в Германию.

Курт восстановил дружбу со мной. Мы опять подолгу беседовали и спорили опять миролюбиво... В Корее шли переговоры... Передовая статья "Правды" многозначительно и туманно осуждала "чуждый марксизму культ личности"... После амнистии уголовникам и многосрочникам вольные приносили все новые слухи, что скоро предстоит еще и политическая амнистия, рассказывали о действительно начавшемся сокращении штатов МГБ, разжалованного из министерства в комитет...

Всех немцев вызвали на отправку одновременно среди рабочего дня. Курт и его ближайшие друзья - инженер Хорст Л., инженер Хорст Р. и техник Ганс пришли к нам в акустическую прощаться.

Курт еще раньше записал на папиросной коробке адрес моей семьи и заучил его наизусть. Прощаясь, он снова несколько раз повторил его:

- Напишу вам... Скорее всего откуда-нибудь из Сибири... Но может, теперь и нам разрешат переписываться.

Судорожно подвижный, как в первый день на шарашке, он улыбался, шутил, но в лихорадочно блестевших глазах просвечивала тревога.

Два года спустя в Москве я, уже вольный, но еще не реабилитированный, получил открытку из Италии: лаково-яркий цветной снимок городка-республики Сан-Марино - "Привет из отпуску. Курт А., Хорст Л., Ганс Н.". Именно так они подписались, и так я их называл здесь.

Глава тринадцатая

ПРОЩАЙ, ШАРАШКА!

Воспоминанье прихотливо,

Как сновидение - оно

Как будто вещей правдой живо,

Но так же дико и темно

И так же, вероятно, лживо...

Владислав Ходасевич

...Достижение понимания каждого человека как другого, равного в каком-то смысле Я, и создает нравственные основы человеческого общежития.

Вяч. Вс. Иванов, "Чет и нечет"

Четвертое апреля. Ранним утром, выйдя из юрты на зарядку, я в тамбуре включил репродуктор. Тихо - большинство еще спали. И услышал: "...недозволенные методы следствия..." А потом имена врачей, освобожденных, признанных невиновными. И в заключение: "Мы передавали передовую статью из газеты "Правда".

Радость ошеломляющая, оглушающая; я бросился почему-то не в свою, а в смежную юрту. Вероятно, просто потому, что стоял ближе к той двери.

- Врачей освободили! Признаны невиновными! В передовой "Правды" говорится о недозволенных Методах следствия... Всех врачей освободили!

С подушек поднимались головы. Кто-то садился на койке.

- Что за дурацкие шутки... Да ты охреновел, совсем психом стал!.. Ты что, забыл, что первое апреля прошло?..Дайте ему воды и ведите на воздух, чтоб в себя пришел... За такие шуточки - морду бить.

- Но это же правда, правда!.. Только что передавали. Скоро будут повторять.

Даже самые злые окрики не могли меня рассердить. Радость затопляла, распирала, туманила.

Весь этот день и потом еще долго только об этом и говорили. Меньше спорили. Больше обсуждали мирно, дружелюбно, пересказывали, кто что слышал от своих вольняг. Сравнивали. Предполагали. Сомневались. Но чаще надеялись.

В новом Совете Министров Маленков стал председателем, Берия, Молотов, Булганин, Каганович - заместителями; сократилось число министерств - их сливали, уминали, сокращали штаты.

- Ага, значит, жмут на бюрократов.

И нечто уже прямо для нас: МГБ не стало. Вместо него скромный Комитет государственной безопасности при Совете Министров... В газетах и по радио настойчивые фразы о законности, о гуманности, о политике мирного сосуществования.

Узнаем, что освобожден Абакумов и назначен в новый комитет. О нем мы помнили только дурное: жестокий хам, верзила с мордой отупевшего мясника. Но он просидел почти два года, может быть, и поумнел...

Ворошилов - председателем Верховного Совета... Опальный маршал Жуков заместителем министра обороны Булганина.

Каждое назначение мы обсуждали подробно. Булганина я помнил по Северо-Западному фронту бестолковым самодуром. О Жукове все знали: крут, суров, беспощаден, жесток, но талантливый стратег; отважен на поле боя, не робеет перед вождями. За это его не любил Сталин, говорили - даже побаивался его, ревновал.

Обрадовало сообщение, что в Президиуме ЦК главным стал Хрущев. О нем я раньше слышал; Надина родственница, которая обучала английскому языку его жену и дочерей и подолгу жила в их доме, рассказывала: грубоват, малообразован, однако умен, хитер, добродушен и "партиец старого образца", то есть не терпит барства, роскоши, стяжательства, подхалимства и не чванится. Жена штопает носки ему и внукам, хозяйничает экономно, домработница и шофер обедают вместе со всей семьей.