Золотой павлин Сабатеи - Крис Уэнрайт

– Пустыня!- объяснил он свой отказ Джунгир-хану, чтобы не обидеть ненароком правителя.- Вокруг пустыня! А я как-то больше привык к берегу моря.

И вот армия покидала пределы Замбулы. В пути их поджидал Хаджимен-хан с караваном верблюдов, навьюченных бурдюками с водой для солдат и, главное, лошадей, так что варвар мог быть за них спокоен. Неделя пути, и герои могут рассчитывать на награды от императорского дома. Хотя варвар в этом сильно сомневался, но чем не шутит старина Нергал? Может быть, владыка Турана и расщедрится на пару золотых для каждого воина, восстановившего порядок в дальних пределах его империи.

Больше всего почестей было оказано Аршаду, и заслуженно! Приятель Конана уже начал подумывать, не остаться ли ему в должности главного мага хана Замбулы, и, похоже, склонялся к положительному ответу. Колдуну варвар советов не давал: такой человек сам может дать тысячу советов и самостоятельно разобраться, что ему нужно, а что нет.

Проводив взглядом уходящие колонны солдат, Конан вернулся во дворец. Стражники, когда он проходил мимо, салютовали ему и почтительно открывали перед ним двери. Варвар не привык к такому обращению, но нельзя сказать, что это ему не нравилось.

У покоев Джунгир-хана к нему подбежал одетый в малиновые шуршащие шелка человек, показавшийся Конану знакомым. Юлбаш!

– Тебя взяли на службу во дворец?- усмехнулся варвар.- А вдруг ты снова?…

Юлбаш потупился, но, склонившись перед киммерийцем в поклоне, твердо ответил:

– Господин, это же из-за моей любви к сестре! Теперь Малика со мной, и я буду всецело предан хану за то, что он простил меня. За тебя же, господин, я буду ежедневно возносить молитву Эрлику!

Конан не стал ему объяснять, что их Эрлик вряд ли станет печься о каком-то киммерийском варваре. Он дружески похлопал Юлбаша по плечу:

– Тебя послали за мной?

– Да, господин, повелитель хочет видеть тебя.

– Скажи, что иду.

Юлбаш убежал, а киммериец не спеша отправился вслед за ним. У высоких резных дверей два стражника отдали ему честь и распахнули створки. Варвар вошел в тронный зал. Здесь тоже ничего не изменилось за те несколько лет, что киммериец отсутствовал в Замбуле. Высокое просторное помещение, роспись на потолке, изображавшая ночное небо, и колонны в виде раскидистых акаций, которые поддерживали свод. Правда, ковер, который покрывал ведущие на возвышение ступени, был теперь желтовато-зеленого цвета, а не синего, как тот, что лежал тогда. На возвышении бросался в глаза прекрасной работы трон, выполненный из темного полированного дерева с искусной резьбой и инкрустацией серебром. Рядом с возвышением стояли красивые бронзовые водяные часы на подставке из нефрита в виде колонны, которую обвивала змея.

«Не иначе, Аршад уже расставляет везде свои инструменты,- подумал киммериец.- Значит, остается здесь, в Замбуле».

Джунгир-хан сидел на троне и, как показалось варвару, с напряжением смотрел на него, ожидая, пока тот приблизится. Конан медленно шел по мраморному с прожилками полу, каблуки его сапог выбивали негромкую четкую дробь.

Когда он подошел, хан молча указал ему на низкую мраморную скамью рядом с троном. Варвар сел. На некоторое время воцарилось молчание.

Последние дни Джунгир-хан относился к киммерийцу совсем не так, как раньше. После всех событий, в которых

Конан принял самое непосредственное и, можно сказать, главное участие, после того как Джунгир-хан был спасен от ножа убийцы и от плена у солдат Хамера, после взятия Замбулы он уже не мог смотреть на варвара теми же глазами, что и прежде. Его надменный и презрительный прищур исчез. Конан часто ловил на себе взгляд юноши, в котором легко читалось восхищение и даже что-то вроде преданности, если вообще можно говорить о таких чувствах владыки по отношению к простому воину-чужаку. Тем не менее, Джунгир-хан, несомненно, уважал Конана и, как часто бывает с юношами в его возрасте, наверное, хотел подражать ему или хотя бы в чем-то походить на него. Однако как только Джунгир-хан вновь очутился на троне, после, того как прошли дни празднования победы, раздачи наград, принятия почестей и восхвалений, он вновь изменился. Не совсем, не во всем, но варвар чувствовал почти неуловимый холодок, пробежавший между ними. Сейчас, когда Конан сидел рядом с резным троном, весь зал представлялся ему застывшим и неуютным.

– Я позвал тебя, чтобы… Чтобы сказать…- Джунгир-хан немного замялся.

– Понимаю,- кивнул варвар,- ты хочешь спросить меня, долго ли я собираюсь пробыть у тебя в гостях?

– Нет, ты не думай…- начал юноша, но киммериец видел, что именно этот вопрос мучает правителя Замбулы.

В самом деле, пора покидать этот город. Дела все сделаны, и ничто больше его здесь не удерживает. Главное, что мучает мальчишку, несомненно, Испарана! Варвар взглянул на Джунгир-хана. Он уже почти сформировавшийся мужчина. Киммерийцу не удалось увидеть, как он владеет оружием, но сомнений в том, что юный правитель умеет это делать, у него не было: в этих краях мальчиков обучают военному искусству с младенчества. Во всяком случае, в седле он держится прекрасно. Как он лихо удирал тогда, в лесу! Киммериец усмехнулся про себя. Отношение к нему Джунгир-хана понятно без долгих речей и размышлений.

Ревность! Но ведь Испарана чуть не в два раза старше его! Пустяки… Варвар вспомнил то время – совсем недавно, кажется,- когда он пришел в Город Воров, Шадизар. Он был всего лишь чуть постарше этого юнца. Денияра! Прекрасная и влекущая! Она тоже была старше его, но Конана тянуло к ней, и еще как, несмотря на то что вокруг было много женщин, куда более молодых. Хотя бы ее служанки: Мадина, Шариза и Замира. Варвар замер от нахлынувших на него воспоминаний. Денияра! Настоящая богиня любви. Она устраивала ему такое…

Как-то раз она спросила Конана:

– Мой тигр, какая из моих служанок нравится тебе больше других?

– Девушки все хороши,- дипломатично ответил он тогда, не понимая, к чему клонит его подруга,- они все одинаково любезно относятся ко мне.

– Они все тебя хотят,- объяснила Денияра,- и поскольку ты все равно когда-нибудь изменишь мне с одной из них, а скорее всего, со всеми, то я решила, что мы вместе выберем, с кого тебе начать.

Тогда варвар почувствовал себя не очень удобно. Одно дело, когда он сам решал, нужна ему женщина или нет, и совсем другое, если она по своей воле предлагала себе замену. Он попытался отшутиться, но Денияра оставалась непреклонна. Сказать по правде, Конан не раз ловил на себе взгляды этих чаровниц, да его синие глаза тоже нередко останавливались на их прелестях. Что ж, стоит ли упускать случай, когда все само идет в руки да еще тебя и просят об этом! Он на мгновение задумался, как бы не решаясь, назвать имя, и тогда Денияра позвала самую младшую из девушек, Мадину, и приказала ей раздеться. Да, прямо здесь перед ней и киммерийцем!