Третий шанс - Герман Иванович Романов

хотелось. Но выбора по большому счету не было — лучше отправить самые тихоходные крейсера. — А пушки поставить нужно — тогда бой смогут принять в случае нужды и с броненосным крейсером. Кто поведет крейсера? Да и командовать ВОКом будет?

— Думаю, что контр-адмирал Рейценштейн подходит, он там командующим уже был, энергии хоть отбавляй.

— Николай Карлович справится, Иессен мне тут пригодится. Ухтомский на броненосцах, а Карл Петрович на броненосных крейсерах начальниками, пока мы свои флаги не поднимем. Нужно все же усиление, Евгений Иванович, хоть бы новый отряд Вирениуса отправили сюда, а мы прорыв обеспечим пока в силах. Лишний броненосец нам не помешает.

— «Особое совещание» решило 2-ю эскадру не посылать раньше времени, и уже не торопиться с введением в строй достраиваемых броненосцев типа «Бородино», так как их перегрузка уже значительна. На что, кстати, мы с вами и указали — даже при нормальном запасе угля, весь главный броневой пояс уйдет под воду. В таком виде пользы в бою не принесут, потеряют скорость, и напрасно погибнут.

Лицо Алексеева помрачнело — Евгений Иванович ведь прекрасно знал, что может быть, а потому сейчас всеми силами начал противится ускоренной отправке подкреплений. И добился своего, присовокупив к своему еще два весомых мнения — ставшего снова военным министром Куропаткина и командующего флотом адмирала Макарова.

— К нам отправят только «Императора Александра III», снова выйдет «Ослябя», а еще «Аврора», «Светлана» и «Алмаз». С ними пойдут вспомогательные крейсера, и возможно, «Император Николай I». На броненосце поставили новые котлы, теперь его полный ход почти 17 узлов, держать который может долго. Броневой пояс по всей ватерлинии, что немаловажно при попаданиях. Нужно только заменить старые двенадцатидюймовые пушки в башне на обуховские девятидюймовые орудия со стволом в тридцать пять калибров — другие попросту не влезут. А еще срезать надстройки на юте и поставить там такую же пушку со щитом. Получится полная замена «Рюрику», только очень хорошо бронированная и с куда более могущественной артиллерией, с вдвое большим по весу залпом.

— Обычно скорость снижается, а тут на два с половиной узла увеличилась? Удивления достойно, не скрою — на моей памяти в русском флоте подобное впервые произошло. В таком виде «императора» можно в линию к «Пересвету» и «Победе» ставить вместе с «Ослябей» — сильный отряд получится. К тому же бортовой залп из пяти 229 мм пушек — вполне весомо для любого «асамоида», чревато им серьезными повреждениями.

— Так бы еще «Императора Александра II» отремонтировать, но того не раньше мая следующего года отправить смогут. Но я думаю, трех броненосцев и пару крейсеров нам вполне хватит, лишь бы к сентябрю отправили. Но лучше в августе — тогда к ноябрю пополнение получим. Надеюсь, Алексею Николаевичу удастся убедить государя.

— Командующий армией выезжает в Петербург?

— По «именному повелению» — телеграмма пришла, литерным поездом. До его возвращения генерал Линевич командовать войсками станет. Думаю, это всего на месяц — по двенадцать дней пути туда и обратно, и неделя в столице. Видимо, есть проблемы, и без его участия обойтись не могут…

Сдавшийся при Цусиме «Орел», переименованный японцами в «Ивами» — его очень трудно признать, внешний вид кардинально изменился. С перегрузкой в две тысячи тонн, погубившей русские броненосцы в бою, японцы решили бороться самыми радикальными методами — срезали все надстройки и укоротили дымовые трубы. Вместо тяжелых двухорудийных башен со 152 мм пушками Кане установили одиночные палубные установки 203 мм пушек, поставив их ниже уровнем. Противоминную батарею по центру убрали, прикрыли листами броневой стали, 75 мм пушки установили на верхней палубе. Корабль преобразился — а таком виде в Цусимском бою будь он снова в составе русского флота, неприятностей самураям было бы не избежать. А если бы вся четверка изначально была бы так построена и вооружена, то результат сражения мог быть принципиально иным…

Глава 47

— Видишь ли, Евгений Иванович, вся эта Маньчжурия, даже говорить о Корее не стоит, превратилась в саквояж без ручки — нести тяжело и неудобно, а бросить жалко и нельзя. И мы сюда втянуты интересами тех кругов, которые явно из недоброжелателей нашего отечества.

— Это дельцы, что преследуют свои корыстные интересы, и начал все Витте, который брал под свои «негоции» кредиты в английских, бельгийских и французских банках. Я это понял, когда статс-секретаря Безобразова поддержал, будучи уже наместником. Вся штука в том, что уводить войска, на чем настаивал ты, стало нельзя без неизбежной потери престижа Российского, и огромных средств, что вложены в железную дорогу и порт Дальний. Витте все «сливки» себе снял, казну опустошил, а платить за его авантюры другие будут. Пойми, стоит нам уйти отсюда, и в России неизбежно произойдет «революция», о которой ты мне говорил, и тем быстрее она начнется. И учти, Алексей Николаевич — в этом деле столько людей замешано, интересы таких влиятельных кругов, перед которыми мы с тобой никто — прихлопнут махом, как назойливых мух, и глазом не моргнут. Алексей Николаевич впервые видел наместника таким встревоженным и подавленным. Алексееву явно пришелся не по душе отзыв в Петербург, хорошо еще, что на фронте воцарилось затишье.

— Теперь и я вижу, что война с Японией отнюдь не решается нашей победой, хотя я на нее надеюсь, — осторожно произнес генерал. — Вот только не думаю, что достичь успеха в войне будет легко.

— Легко? Боюсь, что не так это просто — японцев финансировали англичане и американцы, через свои банки. А их воротилы деньги считать умеют, проигранная война сделает наших «желтолицых» противников банкротами. И поверь, как только это поймут, и САСШ, и Британская империя начнут сильно давить на «Певчий мост», да так, что наши дипломаты в ногах ослабеют. И «продадут» японцам пяток броненосцев и крейсеров через подставные страны, примерно как нам немцы пушки, и ситуация кардинально поменяется. К тому же многое, о чем ты рассказал мне, очень нехорошие странности имеет, а вот они опасны чрезвычайно.

Адмирал закурил, глаза были тоскливыми. Куропаткин насторожился — он отдавал его чутью должное, ведь незаконнорожденные дети в жизни многого добиваются собственными талантами и смекалкой, а у бастарда от цесаревича тем более можно ожидать многого. К тому же он приближен к «Семье», знает многие секреты, вхож туда, куда его, даже в бытность военным министром не пускали. Недаром сейчас наместник и главнокомандующий, от слов и