Слепцы - Александр Золотько

– Я не спрашивал, не до того было. Бегали вчера, с ног сбивались, сено таскали, солому, кулеш на кухне варили… Только под утро вроде как задремал – так нет, подняли снова: гостей дорогих выпроваживай, а потом за ними прибирай… Хозяин хватился посуды – половины, считай, нету. Унесли селяне! Это в благодарность за все! – слуга в сердцах плюнул, но аккуратно – не на пол, а в ведро.

– А бежали от чего? – задал новый вопрос Дед. – От войны или от беды какой? Не язва ли какая?

– Типун тебе, дедушка, на язык, – слуга округлил глаза. – Какая язва? Зимой? Летом – понятно, а зимой… В мороз язва не ходит.

– Так дожди…

– Дожди только вторые сутки, а они уже дня три как с мест сорвались. Гнал их кто-то, я так понял. Краем уха услышал, когда сено им приносил на постели.

– Гнал кто-то… – пробормотал Дед. – Это ж кто столько народу в мороз из домов-то гнал? Ну, лады, не будем тебе мешать, прибирай…

Ватажники спустились на первый этаж, заглянули в зал.

– Да… – протянул Враль. – Бывал я и в свинарнике, и в овчарне, но так, как люди нагадить могут, ни одна скотина не справится…

Слуги лопатами сгребали солому и грязь к двери. Воняло псиной и детскими пеленками. Грустный Карась стоял в углу возле кухонной двери и печально смотрел на разгром.

– И что? – спросил Дылда, раздвигая ватажников и входя в зал. – Мне теперь не жрать, что ли, с утра? Слышь, хозяин!

Карась оторвался от грустного зрелища и посмотрел на Дылду.

– Ты здесь найдешь место и харчи, чтобы нас покормить? – прокричал Дылда. – Или мне обидеться?

Карась помотал головой, потом кивнул, потом вдоль стенки подошел к ватажникам и печально улыбнулся:

– Еда имеется, только вот прибрать не успеем…

– Ничего, только стол и лавки пусть вытрут, – сказал Дылда. – Да в уголок поставят. Но вытрут – хорошо. Небось и на столах спали?

– И на столах, и под столами, и на скамейках, и на полу, – улыбка Карася стала совсем грустной. – Просто нашествие… Совет…

– Нам твой слуга уже пожаловался. Только не сказал, откуда беженцы.

Карась приказал слуге приготовить стол и вышел в коридор вместе с ватажниками.

– Тут подождем, – предложил Карась. – Сейчас все быстренько сделают… Еще Щербатый куда-то запропастился, бездельник…

Хорек отвернулся и отошел к входной двери, отодвинул засов на оконце, открыл дверцу и выглянул наружу сквозь решетку. Дождь стоял стеной – брызги попали даже в лицо Хорьку.

– Так откуда беженцы? – спросил Дед.

– Из Каменной долины, – сказал Карась. – Это там, от Базара к востоку. Сама долина широкая, говорили, два городка малых, да села, да поселок рудный у самого прохода, значит, рудник железный. Лучшее железо в округе.

– А чего побежали? Слуга твой сказал, что гнал кто-то? Кто, неизвестно?

– Не знают они. Сами в изумлении до сих пор пребывают. В долину только один вход – со стороны рудника. Там и стена стоит с воротами, чтобы никто, значит, в долину не лез. Многие раньше хотели железо к рукам прибрать. Как говорится? У кого железо – у того и золото с серебром, – хозяин приоткрыл дверь в зал, заглянул. – Скоро уже. Сейчас покормлю вас…

– Ты уж постарайся, – Дылда вздохнул тяжко и похлопал себя по животу. – С самого вчерашнего обеда в брюхе ничего не было. Ночью чуть Враля вон глодать не стал – брезгливый очень. Только это и остановило.

– Только ноги облизал, обжора, – подхватил Враль. – Между пальцами всю ночь вылизывал – причмокивал…

Враль увернулся от подзатыльника, отскочил в сторону и засмеялся. Засмеялись и ватажники. Дылда громче всех.

– Из соседей кто решил долину забрать? – предположил Дед.

– Кто? – спросил Карась. – Вольский князь? Ему сейчас про то, как свое удержать, думать нужно: степняки дважды за зиму к засечной линии подходили. В одном месте, говорят, даже заставу пожгли. Не до долины князю. Да и чего людей выгонять? Поставил отряды в городках да в проходе – вот и все. Гнать-то зачем? Да еще так спешно… Непонятно…

– Непонятно, – согласился Дед. – А все беженцы из харчевни ушли?

– Зачем все? Две семьи остались. Купец знакомый с женой и дочерьми да хозяин рудника с наследником. Я их давно знаю…

– И деньги у них водятся… – толкнул локтем Карася Дед. – Ты небось по дружбе три шкуры содрал, не поленился?

Карась не стал отрицать, снова заглянул в зал.

– Можно и идти, – сказал он. – По краешку возле стены – там прибрано.

Слуга заканчивал скоблить край стола, а на другой край, чистый, уже поставили кувшины, миски и доски с нарезанным хлебом.

– А за вонь – прощенья прошу, – пробормотал Карась. – У нас заведенье приличное…

– Ничего, мы и сами воняем, – успокоил его Враль. – Ты бы ночь рядом с Дылдой поспал – нюх бы и притупил малость.

– Приятно снедать, – сказал хозяин. – А я слуг погоняю, спят на ходу…

– Стой-стой-стой! – Дед схватил Карася за локоть. – Ты мне скажи, где тут у вас молочка можно раздобыть. Очень я молоко уважаю. Твой оглоед вчера сказал, что нету молока, но не может того быть, чтобы во всем городе с пригородом для старика больного крынки молока не нашлось…

– Птичьего? – с улыбкой спросил Карась. – Птичьего – проще достать. У нас сыроварни стоят. Приезжали селяне на ярмарку, жаловались, что половину коров под нож пускать придется… Вот такими слезами плакали. Это ж прямой убыток! Не будет молока, а мясо пойдет за бесценок…

– И нету молока совсем? И масла коровьего нет?

– Есть неподалеку хутор… – неуверенно сказал Карась. – Привозил хозяин молоко осенью… Много привозил. А к концу года – перестал. Я его видел на площади как-то, говорит, все покупают у него прямо на хуторе.

– Хутор далеко?

– У нас Дед за молоком на край света пойдет, – засмеялся Враль. – Люди от пива или от вина пьянеют, а Дед – от молока. Дуреет просто.

– Хутор неподалеку, за рекой, но в такой дождь… – на лице Карася отразилось сомнение: неужто можно настолько любить молоко, чтобы в непогоду, на хутор…

– Ну да ладно, – махнул рукой Дед. – Ты нашего балаболку не слушай, мы его с собой возим, чтобы он языком мух да комаров разгонял. Если вдруг сегодня или завтра молочко найдете, заплачу вдвое. А если нет – ну, на нет, сам понимаешь, собачек не напустишь.

– Ты куда гребешь?! – страшным голосом закричал Карась на слугу, будто совершил тот что-то совсем уж непростительное. – Я тебе руки поломаю… Я тебе шею сверну, бестолочь!

– Хороший человек, – сказал Дед, глядя вслед Карасю. – Тихий и душевный… Шкуру снимет ласково, еще и деньги за свежевание возьмет…

– А хутор интересный, – сказал Кривой. – Кто ж это молоко покупает прямо на хуторе? И куда его девает, молочко-то? Карась сказал – большой хутор. Я еще пойму, если купить и перепродать… Но ведь нету молока на рынке? Неужели Хорек прав?